ИВИ РАН - Ненасилие как мировоззрение и образ жизни

Тут мы имеем дело с мужественной и прямой, более глубокой — по сравнению с обычно сентиментальной и романтической — позицией в вопросе о насилии и ненасилии. Борьба за поддержание общественного порядка для защиты слабого, но не для самовозвышения индивидуального, группового или национального эго — вот достойная задача на ответственности тех, в чьей это компетенции.

Деятельность Махатмы Ганди, назвавшего себя однажды «практическим идеалистом», по праву считают лучшим примером современного проявления принципа ахимсы в политической борьбе Индии против английского владычества. Сам Ганди утверждал, что великий закон ненасилия для человеческого рода был открыт гением индийских риши. Поэтому, считал Ганди, величие их гения и их борьбы выше, чем у Ньютонов и Веллингтонов 6. «Все хорошо созданные общества, — утверждал Ганди, — основаны на Законе Ненасилия» 7. Но все же возникает важный вопрос: исключали ли риши, заложившие главные принципы и основы ненасильственной культуры, вообще всякое физическое насилие при любых обстоятельствах? Не должны ли мы видеть у них более комплексный взгляд на человечество, через отдельных членов которого действуют универсальные — и божественные, и демонические — силы независимо от того, сознают это люди или нет? И Виаса, составитель «Махабхараты», куда входит «Гита», был риши. Вальмики, составивший «Рамаяну», также был риши. Почему они предпочли уделить в этих эпосах место и войнам с битвами — вопреки тому, что отстаивали принцип ненасилия?

Ганди заявлял: «Я против насилия потому, что когда оно приносит кажущееся благо, это благо только временное, но зло, которое оно причиняет, — вечно» 8. В этом высказывании много верного. Но что, если насилие, употребляющееся как мера наказания зла, одухотворено, следуя за принципами «Гиты»? Можно ли допустить его тогда как возможную крайнюю меру? Если нет, то разумно устроенное общество в этом случае не нуждается в такой группе, как воины-кшатрии. Разве не могут и кшатрии также быть идеалистами? Какое вечное зло причиняется убийством дьявольских фигур в «Рамаяне» и «Махабхарате»? Можно ли сказать, что «насилие» держав союзной коалиции против держав оси во Второй мировой войне было излишней мерой, причинившей только зло? Известно, что Ауробиндо оказывал на сверхразумном уровне помощь союзникам в Дюнкерке во время этой войны 9. При вышеизложенной логике можно утверждать, что общество не должно иметь судов, полиции и других насаждающих закон институтов. В принципе любое наказание зла может быть тогда отвергнуто как насилие.

Ганди действительно заслуживает нашего восхищения и уважения за его абсолютное и искреннее следование ахимсе. Мы признаем также, что он был «практическим идеалистом» в той мере, в какой он сам пытался всегда придерживаться на практике принципа ахимсы. Однако в более широком смысле он не был «практическим идеалистом». Очевидно, он не в полной и достаточной мере осознал уроки эволюции человечества и современное состояние уровня сознания внутреннего человека. Поэтому его эмоциональные и не всегда компетентные высказывания об ахимсе часто оставляют впечатление упрощенчества и романтизма.

Ауробиндо замечал, говоря о Первой мировой войне: «Итак, война в целом — это дело государства в его отношениях с другими государствами, война вооружения, война торговая, война идей и культур, война коллективных личностей, стремящихся каждая обладать миром или по меньшей мере господствовать и быть первой в нем» 10.

Эта оценка, данная 87 лет назад, реально отражает существующее состояние человеческого сознания даже на исходе XX века. Под маской мнимого рационализма в человечестве продолжает жить животное варварство, унаследованное от затянувшегося до-рационального этапа эволюции. Конечно, Природа не остановится на этапе рационализма. Она развивается в сторону сверх-рационального, духовного уровня сознания. Совокупность ахимсы всех наших риши, в том числе и Ганди, только на этой стадии может стать частью облика общества, вершиной его структуры. Но отблески этого света — такие, как Ганди и Тагор, — уже возвещают зарю сверхрациональной эры, отдавая дань, по словам Ауробиндо, «величию идеалов абсолюта» 11. Впрочем, этот процесс по-прежнему будет очень медленным — подтверждая уже сказанное о том, что сознание мира в его обычной форме и в конце XX в. остается ограниченным теми же рамками, что и в начале столетия. Пока не будет совершенствования сознания на массовом уровне под началом и при поддержке многих таких духовных вождей, каким был Ганди, шансы на претворение в жизнь принципа защиты или покровительства химса, следуя духу «Гиты», невелики. Зачастую, как мы знаем, сильно ударив пьяного или невменяемого человека, можно скорее в определенной мере привести его / ее в чувство.

Снова возвращаясь к «Гите», приведем несколько психологических и духовных наставлений божественного Учителя своему человеческому Ученику в том, как праведно вести справедливую борьбу (дхармаи-удха):

• «Tasmaat sarveshu kaleshu mamanusmarah yuddha cha» (Сражаясь, всегда помни мысленно обо мне)

• «Yuddhasya vigatajwara» (Сражайся, не воспламеняясь духом)

• «Yogastha kuru karmani» (Исполняй свое дело / обязанность, оставаясь в союзе со мной)

• «Paritranaya sadhunam, vinashaya cha dushkritam sambhavami yuge yuge» (Я буду являться в разные эпохи Цикла времен, чтобы защищать добро и уничтожать зло)

Все эти принципы преображают насильственную борьбу, когда (если) она становится неизбежной, в духовную задачу, в стремление к йоге, в преображение себя; это не наставления к варварской жестокости слепых демонических сил. Ауробиндо передает эту идею «Гиты» следующим образом: «Ибо всегда есть борьба правого с неправым, справедливости с несправедливостью, сила, которая защищает, и сила, которая причиняет насилие и угнетает. Если дело однажды сведется к физической борьбе, да не испытает защитник и поборник Правого дела страха и дрожи перед насильственной и жестокой сутью того дела, которое ему надлежит исполнить ... Уничтожь, если мир должен идти вперед через уничтожение, но не испытывай ненависти к тому, что уничтожаешь, а равно не предавайся скорби по тому, чему должно исчезнуть» 12.

Вот чистый реализм духа без примеси романтизма, каким бы при этом он ни был искренним и пламенным. The proof of the pudding is the eating: критерий истинности сказанного — в том, что Индия никогда не завоевывала, не колонизировала, не обращала в свою веру другие народы посредством нападений и войн. Если вообще позволительно говорить о Царстве Духа, то это может касаться Индии.

Насилие внутри индийского общества в столкновении между кастами — распространенное не по всей стране, а ограниченное несколькими штатами на севере и юге, — это печальный побочный эффект во всех остальных отношениях здоровой кооперативной социальной структуры. Рост такого насилия в некоторых частях страны за последние десятилетия объясняется процессом экономического развития, сознательно стимулировавшегося после обретения независимости. В результате появились тенденции к увеличению неравномерности доходов, к материализму, к использованию мнимых поводов для недовольства с целью достижения узкополитических выгод. Изначально в концепции каст наследственный статус по рождению не считался главным критерием принадлежности к той или иной касте. Внутренние качества и возможности индивида определяли тех, кто подходит для учения и духовной жизни, или тех, кто скорее подходит для торговли и коммерции, или тех, кто призван защищать весь народ либо угнетенных, или, наконец, тех, кто больше подходит для услужения. Это сдерживало зависть и эгоистическое самоутверждение — при том, что общей нормой было равенство любой деятельности в гармонично функционировавшем обществе. Суть системы каст хорошо выразил Тагор в одном из адресованных американцам выступлений, где опровергались стереотипы западной мысли и ее подражателей в Индии: «В форме системы каст Индия сознательно приняла ответственность за разрешение расовой проблемы таким образом, чтобы избежать всяческих конфликтов и в то же время предоставить каждой расе свободу в своей области» 13. В этом глубинном смысле, в теории система каст действительно равнозначна ненасилию. Но в наши дни Индия, разумеется, далека от этого идеального принципа, что отмечал в своем американском выступлении и Тагор.