ИВИ РАН - Ненасилие как мировоззрение и образ жизни

Однако ненасилие в большинстве произведений правозащитной литературы 60-80-х годов обычно упоминалось или заявлялось как принцип — и только. Теоретически тема ненасилия не разрабатывалась. И лишь у Солженицына отрицание насилия — военного, революционного, насилия как идеологии тоталитарного государства — получает полное и аргументированное обоснование, которое занимает значительное место в публицистике писателя. Между тем в спорах вокруг его творчества и личности этой теме до сих пор не уделялось, или почти не уделялось, внимания. Исследователи творчества Солженицына сосредотачивались главным образом на художественных произведениях писателя — историко-документальных эпопеях «Архипелаг ГУЛАГ» и «Красное колесо», романах «В круге первом», «Раковый корпус» и хорошо известных повестях и рассказах 81. Но даже в работах, специально посвященных политическим взглядам Солженицына, проблема ненасилия отсутствует как таковая.

Примером может служить солидное исследование С. Картера «Политика Солженицына», во второй части которой специально разбираются некоторые публицистические произведения А. Солженицына. Но и там о позиции писателя по отношению к насилию нет и речи. Автор признает, что Солженицын считает «свою концепцию в основном нравственной, эстетической и религиозной»; он признает «принцип гражданского или личностного неповиновения», выдвигаемый писателем, и в то же время сопоставляет его с В. И. Лениным 82, совершенно упуская из виду коренные различия в их мировоззрении и жизненной практике. Хорошо известно, что Ленин был горячим поборником революционного насилия, «превращения империалистической войны в гражданскую» и «диктатуры пролетариата», тогда как А. Солженицын придерживается прямо противоположных взглядов.

И это при том, что и С. Картер, и многие другие авторы подчеркивают (иные с одобрением, иные с некоторым скептицизмом и неудовольствием) христианскую основу мировоззрения писателя, что само по себе предполагает отрицательное отношение к нарушению заповеди «Не убий» 83.

Многие пишущие о Солженицыне сравнивают его с Львом Толстым. Но и здесь сходство прослеживается в основном по литературным произведениям, их художественным особенностям и языку. Показательна в этом отношении книга французского исследователя Жоржа Нива, профессора Женевского университета. Для Нива общее между Солженицыным и Толстым — в первую очередь их «инакомыслие», «диссидентство», «сектантство» и «иконоборчество». Нива готов даже признать Солженицына среди прочего «апостолом непротивления злу насилием» (не доказывая, впрочем, правомерности такой характеристики сколько-нибудь убедительными примерами), но в то же время считает «самым органичным» для его мировоззрения тот факт, что Солженицын является борцом, «наделенным поразительной воинственностью» 84.

Некоторые публицистические произведения подробно рассматриваются в книге Д. Келли «Диалог между Солженицыным и Сахаровым: политика, общество и будущее». Автор сосредоточивает свое внимание главным образом на критике А. Солженицыным нравственного и духовного кризиса, охватившего, по мнению писателя, западное индустриальное общество, и на стремлении его «очистить и перестроить» советскую систему «на основе традиционных культурных ценностей». Д. Келли отмечает изоляционистский и даже «несколько шовинистическии» характер его модели национального развития и подчеркивает христианские убеждения писателя. Солженицын уверен, пишет он, что «самой насущной нуждой нации являются не политические реформы и не модернизация чересчур обюрократившейся, консервативной элиты, а возрождение нравственных и духовных ценностей» 85

Д. Келли лишь вскользь упоминает о неприятии А. Солженицыным революционного насилия для России и для других стран и упрекает писателя в том, что у него нет ясного представления о природе и структуре политического процесса. Вместо политической трансформации общества, пишет Д. Келли, Солженицын призывает «к внутреннему нравственному перерождению личности — раскаянию, самоограничению, внутреннему развитию». Это приводит писателя к идее пассивного сопротивления тоталитарному режиму 86.

Таким образом, тема ненасилия в публицистике А. Солженицына 1960-х — 1980-х годов остается неисследованной. В данной статье я попытаюсь выяснить отношение А. Солженицына к насилию вообще; понять идейные основы этого отношения; проследить взгляды на природу насилия и предлагаемые автором методы его преодоления.

Основным источником рассмотрения взглядов писателя на проблему ненасилия служил состоящий из двух частей сборник публицистических произведений А. Солженицына, выпущенный YMCA-PRESS в 1989 г. Сборник состоит из двух частей: «Статьи и речи» и «Общественные заявления, интервью, пресс-конференции» 87. Обе части в свою очередь делятся по хронологическому признаку на работы, написанные в Советском Союзе (1966-1974), и работы, опубликованные или озвученные на Западе (1974—1981). Проблемы жгучей современности (ставшие актуальными в последние 15 лет), на которые так живо откликается А. Солженицын, я не сочла уместным здесь затрагивать, ибо это увело бы слишком далеко от предмета изучения. Данная статья — прежде всего историческое исследование; оно сосредоточено на письменных работах и устных выступлениях писателя, созданных и прозвучавших в период советского тоталитаризма. Художественные произведения А. Солженицына также не служили объектом рассмотрения.

Прежде всего необходимо сразу сказать, что А. Солженицын не приемлет насилия в принципе. Это очень важно отметить с самого начала, ибо писателя, как мы видели выше и как он признает сам, часто обвиняют в стремлении именно насильственно навязать свою точку зрения, в ненависти к другим народам, в великорусском шовинизме и т. п. 88Уже в своей Нобелевской лекции (1972) он утверждает: «Все меньше стесняясь рамками многовековой законности, нагло и победно шагает по всему миру насилие, не заботясь, что его бесплодность уже много раз проявлена и доказана в истории» 89Острие его критики направлено не только и не столько против войн, но главным образом против насилия как такового, в какой бы форме оно ни проявлялось. Недаром он вспоминает роман Ф. М. Достоевского «Бесы», актуальный и по сей день. Концепция великого писателя прошлого века по-новому звучит для Солженицына сегодня: эти самые бесы «на наших глазах расползаются по всему миру» и «угонами самолетов, захватами заложников, взрывами и пожарами последних лет сигналят о своей решимости сотрясти и уничтожить цивилизацию» 90. К насилию он относит и государственную политику большевиков, уничтожавших собственный народ как массовыми расстрелами и тюрьмами, так и тяжелым трудом и невыносимыми условиями существования 91.