Windows User - Кареев Н.И. История Западной Европы в Новое время. Том 2

В истории реформации наблюдается вообще зависимость принятого тем или другим государством церковного устройства от политической формы этого государства. Это явление объясняется тем, что принятие или непринятие реформации зависело от государственной власти, которая могла быть монархическою или республиканскою: весьма естественно, что политическая форма отражалась на том устройстве, какое получала реформированная церковь. Мысль о праве государственной власти вмешиваться в церковные дела существовала уже ранее, чем приступили к проведению религиозной реформы в разных государствах XVI века, и нет ничего удивительного в том, что к этой власти обращались и реформаторы, ибо только она своим содействием могла дать установиться новому порядку вещей. С своей стороны, у государей были особые интересы, помимо религиозного убеждения, стать на сторону реформации; политическая оппозиция против курии, секуляризационные стремления, желание расширения своей власти, – все это могущественно должно было влечь государей к церковным преобразованиям, сулившим им освобождение от папской власти, переход в их руки собственности духовенства и монашества, подчинение им клира (хотя, с другой стороны, существовали и такие мотивы, которые, опять-таки независимо от религиозного убеждения, должны были удерживать их в лоне старой церкви). Для немецких князей, давно уже стоявших в резкой оппозиции против папства, реформационное движение, охватившее нацию, было весьма выгодно, и только революционные движения, соединившиеся с национальным стремлением к религиозной реформации, в значительной мере стали удерживать многих князей от перехода на сторону новой веры. Этим до известной степени и объясняется раскол, внесенный реформацией в жизнь Германии, распавшейся на две части – на католическую и евангелическую. Там, где князья примкнули к движению, они извлекли из него для себя большие выгоды, и в данном отношении велико было содействие, оказанное им Лютером, который только в них, – если не считать имперских городов, игравших все‑таки второстепенную роль, – нашел силу, способную поддержать необходимый порядок и утвердить господство реформированной религии. Конечно, эти покровители реформации сделались вместе с тем её опекунами и через то господами вновь основанных церквей: они подавили общественные элементы, бросившиеся в социально‑политическую революцию, как позднее с успехом отразили попытку императора поставить в Германии выше всего свою волю;, сделавшись же господами положения в делах светских, они не могли устоять перед соблазном занять такую же позицию и по отношению к делам духовным, тем более, что нужно было кому‑нибудь принять на себя устроение новых церковных порядков. Кто занимался этим делом, тот естественно и необходимо вносил в него свои стремления и интересы, тем более, что самый авторитетный богослов реформации приглашал князей взять в свои руки весь внешний порядок новой церковной жизни.

Фридрих Мудрый, курфюрст Саксонии, один из главных сторонников лютеранской реформации. Гравюра А. Дюрера

Мы видели, что реформация в смысле церковных нововведений началась в Виттенберге без Лютера, находившегося еще в вартбургском замке в то время, как его последователи приступили к делу замены старых порядков новыми. Местный государь Фридрих Мудрый не только не стеснял свободы религиозного мнения, но даже защищал отщепенцев, разрывавших связь со старою церковью, стараясь только успокоить возникшие в городе споры и волнения. Мало того: он созвал съезд депутатов от августинских монастырей саксонской провинции, и этот съезд объявил необязательность монашеских обетов. Благодаря такому отношению Фридриха Мудрого к начинавшемуся движению, в Виттенберге могла свободно начаться и анабаптистская проповедь, так как курфюрст вообще затруднялся принять какое-либо решение в религиозных делах, говоря, что, как светский человек, он не может судить, верны или ошибочны мнения и действия, в защиту которых приводились тексты из св. писания. И сторонники Лютера, например, Меланхтон, просили его в это время не стеснять свободной проповеди слова Божия. Сам Лютер в начале виттенбергских беспорядков советовал Фридриху Мудрому не принимать крутых мер, указывая на то, что, кто хочет иметь слово Божие, не должен бояться споров и тревог. В самых проповедях своих против новаторов он порицал только совершенные ими насилия, доказывая, что не нужно из свободы делать обязанность, что никого не следует принуждать силою, ибо вера должна быть добровольная, принятая без принуждения. Фридрих Мудрый явился защитником реформации и перед имперским правлением действовавшим в отсутствие Карла V. Это учреждение, состоявшее из курфюрстов и из уполномоченных от отдельных округов Германии, пригласило саксонских епископов принять меры против виттенбергских беспорядков, но когда Лютер успокоил виттенбергские смуты, курфюрсту удалось склонить имперское правление к тому, чтобы вормсский эдикт был оставлен без последствий. Впрочем, в общем само это правление относилось благосклонно к реформации, надеясь посредством её освободить Германию от папских поборов. В 1523 г. новому папе (Адриану VI) имперское правление и собравшийся в Нюрнберге сейм прямо отказали привести в исполнение церковное отлучение и государственную опалу, тяготевшие над Лютером. Сейм выставил даже целый ряд жалоб (centum gravamina) против, курии с требованием наискорейшей отмены злоупотреблений и созвания вселенского собора для реформы церкви. Папскому легату не удалось даже добиться запрещения лютеранской проповеди в самом Нюрнберге во время заседаний сейма. Уполномоченный курфюрста саксонского при сейме указывал при этом на то, что Лютером нужно дорожить, как человеком более умеренным, сдерживающим крайних реформаторов, и что устранение его было бы равносильно приглашению, обращенному к этим последним. Таким образом, уже в 1523 г. власти смотрели на Лютера, как на умирителя реформации, как на человека, необходимого для того, чтобы не дать людям более крайнего образа мыслей взять в свои руки дело, в котором были заинтересованы, кроме народа, и самые власти. В это время начала уже распространяться реформация, вводившаяся Лютером в Виттенберге. У него сразу явилось множество сподвижников в лице бывших монахов или оставивших католическую церковь священников, и не только городские власти и светские князья, но даже иногда и князья духовные не стесняли проповедников и не противились нововведениям. Затем и сами князья, и города начали вводить у себя виттенбергские церковные порядки, т.е., главным образом, богослужение на народном языке, заменившее католическую мессу. Одним из первых князей, примкнувших к реформации, был ландграф Филипп Гессенский.