Елена Кисель - Аид. Любимец судьбы

– Нет.

– Почему нет?

Потому что Лисса изнывает от скуки в компании Геры

– проверено через Фетиду. Та передает – Гера в восторге.

А Лисса, говорит, на себя руки наложить пыталась.

Два раза. Забыла, что бессмертна.

– Потому что нет.

Потому что это не безумие Лиссы заставляет бра-

та корчиться от боли, кричать, что внутри черепа у него

бродит и прыгает что-то живое, и стонать в ответ на каж-

дый звук.

101

Полянка – не полянка, а издевательство какое-то.

После сплошной серо-желто-зеленой полосы под копытами

коней трава режет глаза непримятостью. Цикады разорались

по-божественному – моя четверка так с голоду не ржет. Пять

шагов до опушенной розовым цветом яблони, развернуться

– семь до абрикоса в белой кипени… Восемь шагов – на пути

душистой преградой вырастает куст земляничного дерева,

цветы – размером в кулак. Развернуться… шесть шагов –

что-то невиданное ранее, выше головы, цветущее фиолето-

выми гроздьями – очередное порождение Деметры…

– Аид!

Чтобы положить мне руки на плечи, Гестии пришлось

встать на цыпочки.

– Почему ты не хочешь смотреть на меня, брат? Что

там случилось?

Я опустил подбородок – и выбросил из-под век то,

что старался скрыть: последствия очередной поездки к

союзникам. Слова – шелуха. Хочешь увидеть сама, сестра?

На, смотри!

Лицо у царя Страта – одного из пяти великих вождей

серебряного века – сонное, добродушное. Тянет слова, глаза-

ми лупает по-совиному: «А-а, что-о Зе-е-евс приказа-ал?»

Заросшая бурьяном бородищи бандитская рожа во-

жака сатиров из Платановых лесов: «Слышь… того, куды

кроноборец скажет – туды и попрем. Ты не мнись, ты нам

волю его давай, а там уже сами разберемся».

Предводительница воинственных нимф из лесистых

взгорий на севере: «А Зевс не смог приехать? Жалко, такой

красавчик! А что он мне передавал? Жа-алко. А он не пере-

давал, случайно, где мы собираемся принимать бой? …куда

ты? Разве на ночь не останешься?»

Высокий гнедой кентавр презрительно цыкает слю-

ной сквозь зубы: «Ну. Слышали уже! Восемь путей Гелиоса

как готовы. Где кроноборец, куда войска выводить?»

102

Лапифы, четверка великанов, дриады, какие-то мел-

кие божки…

Эвр-ветродуй смешливо морщит нос: «Эй, Аид!

Скажи Зевсу, чтобы поторопился. Кронова армия уже собра-

лась в единый кулак, а ваши войска так и торчат посреди

Фессалии порознь…»

– Ничего не случилось. Просто им нужен Зевс! Им –

всем – нужен кроноборец!

Гелиос стыдливо прячет колесницу в пушистых обла-

ках – союзничек, второй учитель! Глаза от меня так же прятал:

«Ну, конечно, я с вами. Но если без Зевса… понимаешь…»

Листва наливается чернью, птичье пенье в ушах обо-

рачивается неясным тревожным подступающим рокотом,

злые языки уже уронили: «бешеный». Мол, Посейдон –

омут, бурное море: разбередишь – так что угодно снесет, но

потом – приласкает, посмеется. А вот Аид – лесной пожар:

не знаешь, когда полыхнет, отгорает быстро, только живых

после себя не оставляет.

– Им нужен Зевс!

« Кому ? – осторожно шепчет из-за спины Ананка.

– Им нужен вождь, маленький Кронид. Им нужна воля, ко-

торая поведет их к победе. И зачем тебе воля Зевса, разве у

тебя недостаточно своей собственной?»

– Не вождь! Кроноборец! Оживший смысл!

Пророчество во плоти! Ананка Крона!

Цикады заткнулись, листья перестали шелестеть:

ну его, бешеного. Гестия, теребя край гиматия, смотрит с

сочувствием – она видела две или три такие вспышки, она

знает, что скоро все пройдет…

« Почему ты так уверен, что Зевс – Ананка Крона?

Почему так уверен, что в пророчестве говорилось о млад-

шем сыне? Только потому, что он освободил вас и смог вну-

шить Повелителю Времени чувство страха? Почему ты не

хочешь спросить у меня? »

103

– Незачем. Для них это – Зевс! Они пойдут только за

Зевсом! Они с места без него не сойдут. Зевс. .

Ясень принял удар беспокойно: вмялась внутрь сере-

бристая кора, брызнула древесина, мой кулак до половины

ушел в ствол. Дерево шатнулось, дрогнуло ветвями, а из-за

спины ударил вопль:

– Ты что делаешь?!

И точно – бешеный. Тронуть что-нибудь в саду, кото-

рый развела Деметра, – тут никакой Лиссы-безумия не хватит.

Щеки сестры пылали, широкая зеленая лента, пере-

хватывающая волосы, сбилась на бок, пальцы проделывали

с воздухом странное – царапали, протыкали, отрывали…

Шею бы мне свернула – если б могла. Откуда только

выскочить успела?

– Бесишься? Ты – бесишься?! Так иди вымещай злость

на своей колеснице. Молчи, Гестия! Он у нас воин и умеет

только убивать? Испепелять! Так ступал бы… к таким же,

как ты, ученик Таната! Что ты сделал с кустами? Такие были

чудные цветы… а ветки! Мать-Гея стонет от таких, как вы!

Вас нельзя подпускать ни к чему живому – вы оставляете

пустоши и пепелища, вы…

Тень вдруг отошла, мрак перестал заливать глаза,

напоследок ощутимо стукнув в затылок. Крики Деметры

– лучше, чем корыто холодной воды на голову. Поискал

глазами, на что бы сесть, нашел толстый, окаменевший

древесный ствол, разрубленный надвое (против каменных

скамей в своих садах Деметра отчаянно сопротивлялась).

Сел, потрогал лоб – мокрый, да и хитон – насквозь…

– Что там?

Гестия тихонько подобралась, щедро рванула гима-

тий и принялась вытирать мне руку – до ихора рассадил

на костяшках, чтоб его… Деметра подошла, посмотрела,

хмыкнула. Нагнулась, оторвала еще кусок от плаща сестры

и двинула перевязывать глубокую рану в древесном стволе.

104

– Гестия не сказала, что ли?

– Прячет глаза.

– Ну и правильно прячет. Хуже ему. Все про молоты

кричит. И что внутри – будто кто-то копьем по щиту. Не ест

ничего. Ни нектара, ни… сколько я фрукты посылаю… Нас

никого видеть не хочет. Ни слуг, ни союзников, ни нас.

Она напела что-то в искалеченный ствол, затянула

вмятину тканью и присела напротив кустов – бережно по-

вела рукой, испачканной в сочной зелени, – и ветви начали

подниматься, а зелень пышнеть.

– Фемида говорит, что это его собственные видения, –

тихонько сказала Гестия. – Что он сам себя не может простить

за то, что с Метидой так… и пока не простит, так и будет.

Рука Деметры гневно дрогнула, обломив пару хруп-

ких веточек, сестра тут же охнула и зашептала: «Простите, мои дорогие… а мы сейчас еще лучше, еще пышнее…»

– Фемида?

– Дочка Урана и Геи, правдолюбка большая и закон-