Елена Кисель - Аид. Любимец судьбы

и озер, но задавать вопросы я больше не стал: искал глазами

конечную точку нашего пути.

Она нашлась легко, стоило только взглянуть на север.

Место, от которого отступил пурпур огня – безусловная

тьма, в которую, сколько ни вглядывался, ничего не видел.

Пятно неразбавленного мрака.

Вход в великую пропасть, порожденную Хаосом и

Геей на заре времен – Тартар. Место плена первенцев Земли

– Циклопов и Гекатонхейров, которых вверг в Тартар Уран-

Небо из-за их уродливости и мощи. Вечное узилище, из ко-

торой Крон не пожелал освобождать братьев, хотя мать-Гея

и просила...

Тюрьма первозданной силы.

Место, через которое лежит путь к дворцам Ночи и

Эреба. Тартар – глубь из глубей, о котором пока еще никто

не мог сказать: нечто это или ничто?

Я молча спустился вслед за Танатом с возвышения.

У ног сонно всплескивала неширокая речка, не за-

меченная ранее. Мирные хрустальные воды приглашали:

зачерпни да выпей. Убаюкивали. Приглашали сесть под

один из белых высоких кипарисов, что росли по берегам, –

и отрешиться… не думать… не помнить…

Я передернул плечами, отворачиваясь от невин-

ного водоема: у водоема начисто отсутствовало дно.

Прозрачность уходила в необозримую, затягивающую глу-

бину, где можно было при надобности потопить Олимп.

– Лета, – негромко пояснил Убийца. – Река забвения.

В молчании мы миновали высокую белую скалу, из-

под которой брала свое начало Лета. На камне выделялись

138

вырезанные письмена – смысл, как и язык, оказались для

меня тайной, но вот почерк…

Словно вывела знакомая рука. Легкая и насмешли-

вая – та самая, что сейчас из пустоты похлопала по плечу.

Молодец, мол. Славно придумал – прогуляться по подзем-

ному миру. Шагай, невидимка.

А уж я тебя направлю.

Едва заметная тропа уходила от белой скалы в сто-

рону огненных вод Флегетона. В этом направлении мы с

Убийцей и двигались, не сворачивая больше и не глядя

по сторонам. Неприветливо посматривал сверху темный

свод. Время от времени под сандалии ложился низкорос-

лый цветок с бледно-золотистыми лепестками – чахлый,

из непонятных побуждений поднявший голову посреди

тропы.– Асфодели? – спросил я. Убийца пробормотал что-то

невнятное. Кажется, мне не следовало уж слишком увле-

каться местными растениями…

– А то получишь утешение!

Белое свалилось сверху. Зависло над головой, прияз-

ненно хлопая крыльями. Оглушило стуком пестика о дно

ступки, которую держало в руках. Перестало на секунду

мельтешить перед глазами – и прояснилось в русоволосого

юношу в светлых одеяниях, со светлыми же крыльями.

Красавчик, источающий неразбавленное дружелю-

бие, от которого хотелось спастись в пасти Тартара.

И совершенно дикие черты лица, нет, то есть, чер-

ты-то нормальные…

Но на месте Убийцы – я взялся бы за меч, проучить

белокрылого. Чтобы не крал чужие лица, а если уж украл –

нечего над ними так издеваться.

Улыбаться, показывая зубы, широко раскрывать опу-

шенные густыми ресницами глаза, пропускать в каждую

черточку приветливость…

139

– Что смотришь? – хихикнул. – Я – Гипнос-Сон, сын

Эреба и Нюкты. Брат-близнец Чернокрыла, только ты уж,

сделай милость, не путай нас, а?

– Разберусь, – процедил я.

Смех Гипноса слился со стуком пестика о дно ступки.

– Не перетрудись разбираться. Радуйся, Аид, сын Крона!

Это ведь ты, так? Ну, кого б еще Чернокрыл приволок. А я все

думал – когда ты спустишься… А почему пешком? Братец мог

бы тебя и на крыльях подкинуть – или не додумался?

Судя по взгляду, Убийце как раз хотелось испытать

на близнеце свой клинок – чтобы не смел изображать улы-

бающуюся смерть в белом.

– А давай я, а? А то вы так к следующему веку добе-

ретесь. А я у нас в семье… ну, самый легкокрылый, что ли!

Расправил крылья – крепкие, белые, гладкие, в по-

лутьме кажется – даже светятся. Маховые перья одни к

одному, на таких – легче пуха взлетишь. Полюбовался. И

бросил выразительный взгляд на железную ношу за плеча-

ми брата-близнеца.

– Ногами дойду – не рассыплюсь.

– А вот это зря, – порхнула легкая улыбочка по лицу. –

Тон такой зря. Я ведь обидеться могу – вот и обнесу сонным

настоем. Или в глаза брызну не вовремя…

– Гипнос, – голос Убийцы упал железной болванкой в

гагачий пух. – Чего тебе?

Белокрылый близнец смерти перестал стучать в

ступке и задумчиво принюхался к настою внутри.

– А на Кронида старшего посмотреть. А то на спящего

за столько лет еще не налюбовался… Да мать меня послала,

мать! Сказала – проведешь, покажешь-расскажешь. Ну, мо-

жет, не сказала, я сам напросился, ты же неразговорчивый у

нас, а гостю надо узнать о подземном мире.

– Узнаю без тебя, – отрезал гость, не считаясь с чув-

ствами обидчивого Гипноса.

140

– Ага, – неожиданно легко согласился тот.

Совсем занятой стал: в ступке толчет, по сторонам не

смотрит, брови аж свело от серьезности дела – это ведь не

что-нибудь, это маковый настой! Перетолчешь – будут спать

слишком крепко, недоготовишь – проснутся усталыми…

Толчет.

Не улетает, зараза.

Убийца махнул рукой – мол, все. Теперь уже и не улетит.

Благодарность первобогам – если хоть молчать будет…

Вилась неширокая тропа, тревожимая разве что

ногами бесплотных теней. Тени мелькали справа и слева:

бродили по полям, среди цветков асфоделя, по временам

наклоняясь и погружая лицо в тусклое, мертвое золото ле-

пестков.

Цветы мерно качали головками и с готовностью

отдавали запах – горьковато-сладкий, поднимающийся от

венчиков густыми волнами.

«Куда? – стонали вдогонку цветы. – Зачем? Здесь по-

кой… Хорошо… Тревог нет… Спокойно…»

Сердце молчало в ответ: оно с некоторых пор проч-

но настроилось на ритм «Будет. Будет». А ноги слушались

асфоделей охотно: ногам хотелось уйти с тропы, утонуть в

бледно-желтом море, подкоситься – чтобы все тело окуну-

лось в волны утешения…

– …ого, как тебя корчит с непривычки-то. Мы уже и

не чувствуем, а если кто-то извне заходит… хотя кто к нам

сюда заходит? А если кто-то заходит – во второй раз не сует-

ся. Вот и ты – небось, в первый и последний раз?

Болтовня Гипноса впивалась в мозг, летала и звенела

в нем назойливым комаром, разгоняя утешительный дур-

ман, курящийся над полем.

– Вообще-то это для теней. После того как выпьют из

Леты, – получают утешение на этих полях. Скитаются тут.

Им не надоедает.

141

Дорога шла чуть под гору, и асфодели заслоняла во-

йна между мраком и огнем – пылающий вокруг острова и