Наталья Долинина - Печорин и наше время
- Название:Печорин и наше время
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:0101
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Наталья Долинина - Печорин и наше время краткое содержание
Печорин и наше время - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Печорин узнал о происшедшем через несколько часов — но произошло событие через несколько минут после этого разговора. «Вулич шел один по темной улице; на у его наскочил пьяный казак, изрубивший свинью, и, может быть, прошел бы мимо, не заметив его, если б Вулич, вдруг остановись, не сказал: «Кого ты, братец, ищешь?» — «Тебя!» — отвечал казак, ударив его шашкой, и разрубил его от плеча почти до сердца...»
Перед смертью Вулич сказал: «Он прав!» Печорин верно предсказал его близкую смерть; еще до гибели Вулича он признавался: «...не знаю наверное, верю ли я теперь предопределению или нет. но в этот вечер я ему твердо верил...». Рассказывая о том, как его разбудили в четыре часа утра, Печорин добавляет: «...видно, было написано на небесах, что в эту ночь я не высплюсь». Теперь, после предсказанной им смерти Вулича, Печорин, очевидно, должен окончательно уверовать в судьбу и предопределение. По прежде чем утвердиться в этой мысли, рассмотрим подробнее второй эпизод повести.
«Убийца заперся в пустой хате, на конце станицы: мы шли туда». Совсем иная интонация, чем та, которая звучала в размышлениях Печорина, опять чем-то похожая на пушкинскую: в нескольких строчках — полная и разнообразная картина. У хаты собралась большая толпа. «Офицеры и казаки толкуют горячо между собою; женщины воют, приговаривая и причитывая». Печорин, как всегда, наблюдателен: он сразу замечает «значительное лицо старухи, выражавшее безумное отчаяние... то была мать убийцы». Старухе посвящено несколько строчек — в них вся ее трагедия; о душевном состоянии матери сказана одна, но исчерпывающе полная фраза: «Ее губы по временам шевелились: молитву они шептали или проклятие?»
В центре первого эпизода стоял Вулич. Печорин 61.1л вторым лицом. Здесь ом — а ие убийца и пе мать убийцы — сразу выходит па первый план: «...надо было па что-нибудь решиться и схватить преступника. Никто, однако, но отваживался броситься первый. Я подошел к окну и посмотрел в щель ставня...».
Тема судьбы, звучавшая в первом эпизоде как тема разговоров образованных людей, здесь переходит к людям простым, необразованным.
«— Согрешил, брат Ефпмыч,— сказал есаул, — так уж нечего делать, покорись!
Не покорюсь! — отвечал казак.
Побойся бога!., нечего делать: своей судьбы не минуешь!
Не покорюсь! — закричал казак грозно, и слышно было, как щелкнул взведенный курок».
«Своей судьбы ие минуешь!» и «Не покорюсь!» — вот два возможных решения спора, возникшего накануне между офицерами. Несчастный Вулнч своей гибелью подтвердил первое решение. Какое выберет Печорин?
«В эту минуту у меня в голове промелькнула странная мысль: подобно Вулнчу, я вздумал испытать судьбу.
Погодите, — сказал я майору,— я его возьму живого».
Мы обвиняли Печорина в том, что, поддразнивая Вулича, он
играет чужой жизнью. Но теперь он играет своей, и это в какой- то мере оправдывает его в наших глазах. Более того, он рискует жизнью не бессмысленно, как Вулнч; ведь если бы майор приказал «выломать дверь и броситься туда казакам», пьяный убил бы еще но одного человека. Печорин рискует жизнью не бессмысленно и не безрассудно: он приказывает есаулу отвлечь убийцу и ставит у двери трех казаков, «готовых ее выбить и броситься... на помощь».
И все-таки он рискует жизнью не для выполнения долга, а чтобы испытать судьбу: «...я... следил за движениями казака...— и вдруг оторвал ставень и бросился в окно головой вниз. Выстрел раздался у меня над самым ухом, пуля сорвала эполет».
В сущности, это первый поступок Печорипа, имеющий смысл. Обезоружить убийцу совсем не то, что вмешаться в жизнь контрабандистов, увлечь Мери, похитить Бэлу и даже убить на дуэли Грушницкого. Здесь впервые была реальная цель: бросаясь в хату, Печорин помогал другим людям. Но думал он при этом вовсе не об этих людях, а о себе и о своем единоборстве с судьбой.
«После всего этого как бы, кажется, не сделаться фаталистом?» — спрашивает он себя. Так что же, значит, он действи- тсльно уверовал в судьбу, которая сохранила ему жизнь? Зачем тогда было ставить у хаты трех казаков и просить есаула отвлечь убийцу разговором? Уж доверился бы судьбе, как бы она распорядилась...
В том-то и дело, что Печорин не отдается судьбе, а вступает с ней в борьбу. «Я люблю сомневаться во всем: это расположенно ума не мешает решительности характера — напротив, что до меня касается, то я всегда смелее иду вперед, когда по знаю, что меня ожидает. Ведь хуже смерти ничего не случится — а смерти не минуешь!» (курсив мой.— П. Д.). Он верит в судьбу и сомневается в этой вере; убедившись на примере Вулича, что пред определение существует, он все-такн стремится проворить это еще раз на себе; он, может быть, и фаталист, но странный фаталист, который не смиряется с предопределением, а идет наперекор ему; он хочет сам распоряжаться своей жизнью, хочет действовать. «А он, мятежный, просит бури...»
Повесть «Фаталист» и весь роман «Герой нашего времени» кончается разговором Печорина с Максимом Максимычем. Это не случайно. Мы успели уже забыть о добром штабс-капитане, мы так давно расстались с ним, нас занимали совсем другие люди: слепой мальчик, «ундина», Янко, Мори, Грушницкий, Вера, Вулич — и вот теперь Лермонтов снова возвращает нас к Максиму Максимычу: «Возвратясь в крепость, я рассказал Макси му Максимычу все, что случилось со мною и чему я был свидетель...»
Реакция Максима Максимыча характерна для этого простодушного человека. Сначала он находит самое житейское, самое бытовое объяснение тому, что произошло: «...эти азиатские курки часто осекаются, если дурно смазаны или не довольно крепко прижмешь пальцем...» Так объясняет Максим Максимыч первое единоборство Вулича с судьбой. Второе он сначала тоже рассматривает по-житейски просто: «Черт же его дернул ночыо с пьяным разговаривать!..» Но тут же оказывается, что простой и храбрый Максим Максимыч как раз и есть фаталист. «Впрочем, видно, уж так у пего на роду было написано!..» — заключает он.
Так кто же фаталист? Вулич, Печорин, есаул, Максим Макси мыч? Или — Лермонтов? Вероятно, каждый по-своему. Но фатализм Печорина (и Лермонтова) не тот, который укладывается в формулу: «своей судьбы не минуешь». У этого фатализма формула иная: «Не покорюсь!» — он не делает человека рабом судьбы, а прибавляет ему решимости.
г 8
Герой своего времен»
<4-
Взгляни на этот лик; искусством он Небрежно на холсте изображен, Как отголосок мысли неземной, Не вовсе мертвый, не совсем живой; Холодный взор не видит, но глядит И всякого, не нравясь, удивит; В устах нет слов, но быть они должны Для слов уста такие рождены...
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: