Фрэнсис Веллман - Искусство допроса. Как добиться признания вины?

После длинного, но неудачного перекрестного допроса истца, как раз такого, о котором мы сейчас говорили, неопытный судебный адвокат один раз довольно раздраженно заметил: «Ну, мистер Виттмор, вы вполне успешно продумали, как справиться с вашим делом». «Спасибо, господин адвокат, – ответил свидетель с озорным огоньком в глазах, – быть может, я бы мог ответить вам так же, если бы не давал показания под присягой».

Так часто случается, что адвокат, проваливший свой перекрестный допрос, делает акцент на этом провале вскользь брошенным небрежным замечанием, вместо того чтобы с достоинством отступить, что я не могу удержаться и не рассказать еще одну историю в связи с этим, чтобы проиллюстрировать, насколько опасны такие замечания. Я уверен, что нет лучшего пути предотвратить такие случаи, чем постоянно помнить об ошибках других.

Один из самых выдающихся адвокатов в криминальных судах Филадельфии вел судебное дело как прокурор – на стороне государства. Его свидетели подверглись неистовому перекрестному допросу со стороны адвоката заключенного, однако допрос этот не произвел почти никакого впечатления на присяжных. Адвокат заключенного тихо вернулся на свое место, понимая свою неудачу, и довольствовался ожиданием следующего удобного случая. После того как закончилась дача показаний со стороны государства, прокурор встал и по глупости заметил: «А теперь, мистер Инграхам, я предупреждаю вас, после того, как вы обращались с моими свидетелями, ваших я буду держать в ежовых рукавицах!» «Вряд ли кто-либо стал бы тратить такие силы на ваших, мой друг», – ответил мистер Инграхам, и казалось, что на весь оставшийся процесс грязь так и липла к свидетелям от государства.

Отличный пример эффективного перекрестного допроса об обстоятельствах вокруг главного вопроса в деле – подлинности подписи – можно найти в книге «Скамья и барьер» Бигелоу. Дело было о подделке завещания. Представляющий завещание на утверждение был высокоуважаемым человеком с хорошим положением в обществе, который мог получить значительную сумму, если бы завещание было утверждено. Самуэль Варрен, автор книги «Десять тысяч в год», проводил перекрестный допрос.

Варрен (закрывая пальцем печать и показывая завещание): Насколько я понимаю, вы говорите, что видели, как завещатель подписал этот документ?

Свидетель: Да.

Варрен: И вы также подписали его как свидетель?

Свидетель: Да.

Варрен: Завещание было запечатано красным или черным воском?

Свидетель: Красным воском.

Варрен: Вы видели, как он запечатал его красным воском?

Свидетель: Да.

Варрен: Где находился завещатель, когда он подписал и запечатал это завещание?

Свидетель: У себя в постели.

Варрен: Какого размера был кусок воска, который он использовал?

Свидетель: Около трех дюймов.

Варрен: И кто же дал завещателю этот кусок воска?

Свидетель: Я дал.

Варрен: А где вы его взяли? Свидетель: В ящике его стола.

Варрен: Как он растопил этот воск?

Свидетель: Свечой.

Варрен: Откуда взялась свеча?

Свидетель: Я достал ее из шкафа в комнате.

Варрен: Какой длины, по-вашему, была свеча?

Свидетель: Около четырех или пяти дюймов.

Варрен: Вы помните, кто именно зажег свечу?

Свидетель: Я ее зажег.

Варрен: А чем вы ее зажгли?

Свидетель: Ну, спичкой.

Варрен: А откуда вы взяли спичку?

Свидетель: С полки над камином в комнате.

Тут мистер Варрен сделал паузу и, пристально смотря на обвиняемого, опять поднял вверх завещание, все еще закрывая печать большим пальцем, и сказал серьезным, сдержанным голосом:

Варрен: Теперь, сэр, вы клянетесь, что видели, как завещатель подписал это завещание, на своей постели, по его просьбе вы подписали его в качестве свидетеля, вы видели, как он запечатал его, а запечатал он его красным воском, кусок воска был около трех дюймов, растопил он его свечой, которую вы достали из шкафа, и свечу вы зажгли спичкой, которую нашли на каминной полке?

Свидетель: Да.

Варрен: Опять же, сэр, вы подтверждаете это под присягой?

Свидетель: Да.

Варрен: Ваша честь, но это завещание запечатано сургучом!

В книге «Ирландский ум и юмор» приведен пример ловкости Даниэля О’Коннелла, добившегося оправдания своего клиента очень простой уловкой на перекрестном допросе.

О’Коннелл был нанят для защиты заключенного, которого судили за убийство, совершенное на окраине города Корка. Главный свидетель твердо показал против заключенного: подтверждающим фактором было то, что шляпа заключенного была найдена неподалеку от места убийства. Свидетель с уверенностью клялся, что шляпа, показанная в суде, и была той самой найденной шляпой и что она принадлежала заключенному. Заключенного звали Джеймс.

О’Коннелл: Находясь под присягой, вы уверены, что это та же самая шляпа?

Свидетель: Да.

О’Коннелл: Вы тщательно ее рассмотрели, перед тем, как поклясться в ваших показаниях, что она принадлежит заключенному?

Свидетель: Да.

О’Коннелл (берет шляпу в руки и тщательно рассматривает ее изнутри, одновременно по буквам произнося имя «Джеймс»): Давайте посмотрим: Д-Ж-Е-Й-М-С. Вы хотите сказать, что эти буквы были в шляпе, когда вы ее нашли?

Свидетель: Да.

О’Коннелл: Вы их там видели?

Свидетель: Да.

О’Коннелл: И вы уверены, что это одна и та же шляпа?

Свидетель: Я уверен.

О’Коннелл (поднося шляпу к судье): А теперь, ваша честь, я заявляю, что наступил конец этого дела. В этой шляпе нет никакого имени!

Как и вероятность дела, для присяжных не менее важна личная уверенность адвоката, ведущего дело. Человек, который по-настоящему и полностью верит в правоту своей стороны дела, часто может заставить других с ним согласиться, даже если он и не прав.

Руфус Чоат однажды сказал: «Меня не волнует, насколько дело сложное – в нем может быть изобилие проблем, но если я чувствую, что я на стороне правды, это дело я выиграю».

Именно это личное осознание правоты сильно влияет на моральное и душевное восприятие слушателей. Лучше всего адвокат может передать присяжным его личную веру в дело через свои методы и манеру развития, во время допросов, вероятности или невероятности рассказа, услышанного ими. В действительности, только через допрос свидетелей и общий судебный процесс и его собственное поведение адвокат может обосновать для присяжных его личное мнение о проблемах дела. Выразить на словах мнение адвоката считается не только непрофессиональным, но и производит совершенно другое впечатление на присяжного, чем то, как воздействует на него искренность и глубокое убеждение в правоте определенной стороны дела.