Фрэнсис Веллман - Искусство допроса. Как добиться признания вины?

X. Перекрестный допрос для установления добропорядочности и злоупотребление им

Предыдущие главы были посвящены законному применению перекрестного допроса – выявлению правды и разоблачению обмана.

Перекрестный допрос на установление добропорядочности тоже имеет свои законные применения в достижении тех же целей, но это мощное оружие может послужить не только добру, но и злу. Эта глава предполагает показать, что перекрестный допрос на установление добропорядочности должен быть использован с большим вниманием и очень осторожно, а также обсудить некоторые случаи злоупотребления адвокатами перекрестным допросом под видом перекрестного допроса на установление добропорядочности.

Вопросы, не проливающие света ни на настоящие проблемы дела, ни на честность и добропорядочность допрашиваемого свидетеля, но которые обличают злодеяния, быть может, совершенные давно и уже искупленные и пережитые, часто задаются с единственной целью унизить или обесчестить. Такие вопросы о личной жизни, личных делах или домашних проблемах, которые могут касаться невинных людей, не имеющих отношение к данному судебному процессу и у которых нет возможности объясниться или способов ответить, не имеют места в законной части искусства перекрестного допроса. Адвокат, позволяющий себе стать глашатаем злобы или мести его клиента, может причинить невыразимое страдание и неоправданное испытание. В некоторых случаях адвокат имеет юридическое право задавать такие вопросы, но адвокат, который позволяет своему усердию или просьбам своего клиента сбить себя с пути и готов на любые жертвы, только чтобы унизить своего противника, этим развращает свою профессию и отказывается от собственного достоинства, и случайные вердикты, полученные от впечатлительных присяжных такими методами, не являются достаточной компенсацией.

Для того чтобы были основания для расследования вопросов, не имеющих отношения к главным проблемам дела, и рассчитанных на то, чтобы опозорить свидетеля или настроить присяжных против него, эти вопросы должны, по крайней мере, подвергать сомнению его моральную репутацию и его надежность как свидетеля. Нельзя поддерживать вопросы, которые непосредственно стремятся унизить свидетеля и которые никак не могут повлиять на достоверность его показаний.

Во всех предыдущих главах мы опирались на предположение, что искусство перекрестного допросчика должно быть использовано в интересах его клиента, честными и легитимными способами, а не искажением данных, инсинуациями или путем специального представления свидетеля в ложном свете перед присяжными. Несомненно, что эти методы были не раз успешно применены, но тот, кто ими пользуется, очень быстро зарабатывает себе репутацию «продувного» адвоката и теряет доверие не только судов, но, самым непостижимым образом, и самих присяжных, перед которыми он предстает в суде. Если он однажды получил репутацию «нечестного» адвоката в среде завсегдатаев судебных залов, то никогда уже не будет полезен для клиентов в качестве судебного адвоката. Честность – лучшее качество как для адвокатов, так и для представителей других профессий.

У адвоката могут иметься материалы, способные навредить свидетелю, но то, насколько прилично их использование, часто становится серьезным вопросом, даже в делах, где их использование может быть совершенно законно. Присяжных может возмутить надругательство над чувствами свидетеля, и отвращение по отношению к нему может превратиться в симпатию. Также нужно иметь в виду и судью, а возбуждать негодование в сильном судье неблагоразумно. Ничто не может быть менее профессионально, чем адвокат, задающий вопросы, которые позорят не только свидетеля, но и множество невинных людей только потому, что клиент хочет, чтобы эти вопросы были заданы.

Нет лучшего примера безумия уступки клиенту в его ненависти или жажде мести, чем результат знаменитого дела, в котором миссис Едвин Форрест получила развод от своего мужа, известного трагика. Миссис Форрест, дама культурная и утонченная, потребовала развода на основании измены, а ее муж выдвинул ей встречное обвинение. Во время суда (1851) Чарльз О’Коннор, адвокат миссис Форрест, вызвал самого мужа в качестве первого свидетеля и спросил его о его неверности, связанной с некоей актрисой. Джон Ван Бурен, адвокат

Едвина Форреста, возразил против этого вопроса на основании того, что ответ на него мог его инкриминировать. Вопрос запретили, и муж ушел со свидетельской трибуны. После допроса нескольких незначительных свидетелей О’Коннор закончил изложение выдвинутой версии, так и не выявив ощутимых доказательств против мужа. Если бы в этот момент была выдвинута просьба передать дело в руки судьи, она была бы удовлетворена и дело жены закончилось бы провалом. Говорят, что когда мистер Ван Бурен собирался предъявить такую просьбу и закрыть дело, мистер Форрест приказал ему про-должать с дачей показаний защиты, чтобы изложить все отврати-тельные доказательства, собранные против жены. Ван Бурен уступил желаниям своего клиента, и днями и неделями вызывал свидетеля за свидетелем, рассказывающих все противные детали предполагаемого дебоширства миссис Форрест. Дело привлекло внимание публики, и о нем много писали в прессе. Народ, как это часто бывает, прореагировал на доказательства противоположно ожиданиям мужа. Отталкивающий характер доказательств пробудил повсеместную симпатию к жене. Мистера О’Коннора завалили предложениями доказательств, анонимных и нет, против мужа, и когда Ван Бурен наконец завершил свою атаку жены, О’Коннор смог в представлении контрдоказательств предъявить такую массу убедительных свидетельств против обвиняемого, что присяжные тут же сняли с миссис Форрест все подозрения и дали ей развод. К концу первого судебного дня дело бы выиграл муж, если бы была предъявлена просьба, но, поддавшись ненависти своего клиента к его жене, после ожесточенной борьбы в суде в течение тридцати трех дней мистер Ван Бурен обнаружил, что и он, и его клиент с позором проиграли. Эта ошибка мистера Ван Бурена много обсуждалась в профессиональных кругах того времени. Незадолго до этого случая он оставил свою должность генерального прокурора Албани и до этого дела имел престижную практику в Нью-Йорке, хотя после роковой ошибки в деле о разводе Форрестов он так и не смог вернуть себе прежнюю популярность. 30

Последнее время злоупотребление перекрестным допросом много обсуждается в Англии, частично из-за перекрестного допроса миссис Браво, чей муж умер от отравления. Они жили несчастливо, в основном из-за ухаживаний некоего врача. Во время расследования обстоятельств смерти ее мужа история интриги жены стала известна из ее перекрестного допроса. Сэра Чарльза Расселла, который тогда считался лучшим барристером и благодаря популярности его бизнеса, и благодаря его успехам в суде, и сэра Эдварда Кларка, одного из юрисконсультов Ее Величества, имевшего хорошую репутацию в судебных процессах с участием присяжных, – обоих сильно критиковали как «судебных задир» и жаловались на то, что они «пользовались своим авторитетом для злоупотребления перекрестным до просом на установление добропорядочности, приведя к тому, что их примеру последовали нижестоящие барристеры, среди которых начало входить в практику атаковать свидетелей, используя систему инсинуаций, намеков и агрессии, приводящих чувствительных людей в ужас». Мистера Чарльза Гилла, одного из многих подражателей властного стиля Расселла, критиковали, говоря о нем, что «он превосходит своих наставников».