Фрэнсис Веллман - Искусство допроса. Как добиться признания вины?

Расселл (решительно): Повернитесь к милордам и повторите ваш ответ.

Пиготт: Я не помню.

Расселл: Вы клянетесь в этом, учитывая то, что вы написали 4 марта, менее двух лет назад?

Пиготт: Да.

Расселл: Вы не знаете, к чему это относится?

Пиготт: Я действительно не знаю.

Расселл: Можно ли вам предложить мою версию?

Пиготт: Да, можете.

Расселл: Могло ли это относиться к инкриминирующим письмам, помимо других вещей?

Пиготт: О, на тот момент? Нет, письма еще не были получены, я думаю, на тот момент, два года назад.

Расселл (тихо и вежливо): Я не хочу вас запутать, мистер Пиготт.

Пиготт: Вы не могли бы мне сказать, какого числа было написано то письмо?

Расселл: Четвертого марта.

Пиготт: Четвертого марта.

Расселл: Вам кажется, что письма еще не были получены до этой даты?

Пиготт: О, нет, некоторые из писем уже были получены.

Расселл: Тогда, напоминая вам, что некоторые из писем были получены вами до этой даты, не относился ли тот отрывок, который я вам прочитал, к тем письмам, помимо других вещей?

Пиготт: Нет, я предполагаю, что он относился к предстоящей статье в «Таймс».

Расселл (тщательно разглядывая свидетеля): Я думал, вы нам сказали, что ничего не знали заранее о предстоящих статьях.

Пиготт (в замешательстве): Я знал. Оказалось, что я ошибался – я должен был о них знать.

Расселл (строго): Тогда попытайтесь больше не делать таких ошибок, мистер Пиготт. Теперь вы продолжаете (читая дальше из письма Пиготта архиепископу): «Я не могу дать больше деталей, кроме следующих: разбирательства, о которых я говорю, подразумевают публикацию нескольких заявлений в целях доказать причастие мистера Парнелла и некоторых из его сторонников к убийствам и насилию в Ирландии, после чего, скорее всего, последует судебное разбирательство против этих лиц со стороны государства».

Дочитав письмо, Расселл отложил его и сказал, повернувшись к свидетелю: «Кто вам это сказал?»

Пиготт: Понятия не имею.

Расселл (барабаня по бумаге пальцами): Но ведь это упоминание, помимо других вещей, и об инкриминирующих письмах.

Пиготт: Я не помню, чтоб это было так.

Расселл (энергично): Вы клянетесь, что это было НЕ так?

Пиготт: Я не стану клясться, что это было не так.

Расселл: Вы думаете, что все-таки так?

Пиготт: Нет, я не думаю, что так.

Расселл: Как вы думаете, эти письма, если они подлинные, докажут или не докажут причастность Парнелла к преступлениям?

Пиготт: Я думал, что они, скорее всего, докажут.

Расселл: Теперь, напоминая вам о вашем мнении на этот счет, я спрашиваю, не имели ли вы в виду – не только это, но вместе и с другими вещами – эти письма, которые могли доказать причастность или быть использованы с целью доказать причастность?

Пиготт: Да, я мог бы так думать.

Расселл: Вряд ли вы могли бы в этом сомневаться?

Пиготт: Я полагаю, что так.

Расселл: Вы полагаете, что могли?

Пиготт: Да.

Расселл: Вот письмо и заявление в нем (читая): «Ваша Светлость может быть уверена, что я говорю об этих фактах, точно зная, что это правда и что у меня есть возможность доказать, вне всякого сомнения, что я говорю правду». Это была правда?

Пиготт: Это вряд ли могло быть правдой.

Расселл: То есть то, что вы написали, было неправдой?

Пиготт: Я полагаю, что написал это, чтобы звучало убедительней. Я не думаю, что это было основано на том, что я на самом деле знал.

Расселл: Вы добавили лживое заявление, чтобы то, что вы сказали, звучало убедительней?

Пиготт: Да.

Расселл: Вы считаете, что эти письма подлинные?

Пиготт: Да.

Расселл: И в то время так думали?

Пиготт: Да.

Расселл (читая): «Кроме того, я уверяю Вашу Светлость, что я могу показать, как можно успешно противостоять этим замыслам и их расстроить». Каким образом, если эти документы были подлинными, и вы верили в то, что они подлинные, вы могли уверять его Светлость, что можете показать, как можно успешно противостоять этим замыслам и их расстроить?

Пиготт: Ну, как я говорил уже, я тогда не думал о письмах. Насколько я помню, я вообще не помню это письмо архиепископу Уолшу. Этот случай мне не запомнился.

Расселл: Минуту назад, все обдумав и взвесив, вы мне сказали, что вы тогда думали и об инкриминирующих письмах и о письме архиепископу Уолшу.

Пиготт: Я сказал, что вполне вероятно, что и думал, но что я уже не помню обо всем этом.

Расселл (решительно): Я должен настаивать. Если письма действительно подлинные, каким образом вы собирались убедить его Светлость, что вы знаете, как противостоять и расстроить эти замыслы?

Пиготт (беспомощно): Я и правда не представляю.

Расселл: Ну, попробуйте. Вы и правда должны попробовать.

Пиготт (в видимом замешательстве и страдая): Я не могу.

Расселл (пристально глядя на свидетеля): Попробуйте.

Пиготт: Не могу.

Расселл: Попробуйте.

Пиготт: Это бесполезно.

Расселл (настойчиво): То есть я должен считать, что ваш ответ милордам – что вы никак не можете это объяснить?

Пиготт: Я совершенно никак не могу.

Расселл (читая): «Я заверяю Вашу Светлость, что у меня нет других побуждений, кроме как с уважением предложить, чтобы Ваша Светлость передала суть моего сообщения кому-то из сторон, затронутых в этом деле, кому я бы мог передать детали, предъявить доказательства и предложить, как встретить грядущий удар». А на это вы что скажете, мистер Пиготт?

Пиготт: Мне нечего сказать, кроме того, что я абсолютно ничего об этом не помню.

Расселл: Что это был за грядущий удар?

Пиготт: Я предполагаю, что грядущая публикация.

Расселл: И как предполагалось ее встретить?

Пиготт: Я понятия не имею.

Расселл: Если письмо настоящее, вы даже теперь не можете себе представить, как эффективно можно было бы ответить на этот удар?

Пиготт: Нет.

Пиготт был похож на человека после матча из шести раундов, в котором он был нокаутирован в каждом раунде. Но Расселл был беспощаден. Я приведу еще один отрывок.

* * *

Расселл : Какими бы ни были обвинения в «Парнеллизме и преступлении», включая письма, вы им верили или нет?

Пиготт: Как вы можете это спрашивать, когда я сказал, что не знаю, в чем заключались обвинения? Я говорю, что не помню этого письма архиепископу и ничего из того, о чем в нем говорится!

Расселл: Ну, во-первых, вы знаете следующее: вы достали и заплатили за несколько писем?