Ирина Соболева - Поиск работы по рецепту

С вопросами и пожеланиями обращайтесь:

тел.: +7 900 633 1331,

e-mail: info@Irina-Soboleva.ru,

www.Irina-Soboleva.com

Все права защищены. Никакая часть этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и корпоративных сетях, а также запись в память компьютера для частного или публичного использования, без письменного разрешения владельца авторских прав.

© И. Соболева, 2020

Я начала работать в рекрутменте в ноябре 2007 года — ровно за год до кризиса 2008. Рынок труда менялся на моих глазах за эти двенадцать лет. В 2007 искать работу было просто — достаточно написать хоть какое-то резюме, отразить профессиональный опыт и разместить на сайте по поиску работы. Не помню, чтобы в те времена у кого-то возникали сложности: работодатели сами звонили и предлагали варианты.

В 2008 году случился Мировой экономический кризис. Многие компании заморозили подбор персонала, еще больше компаний провели сокращения. В этот период произошел один из двух случаев в моей практике, когда компания отозвала уже сделанный кандидату оффер [1] Сокращение от job offer (англ.) — предложение о работе из-за неблагоприятной ситуации (второй был в конце 2014 года). К 2010–2011 годам бизнес уже оправился от потрясения, и все же компании стали принимать решения о найме аккуратнее.

После присоединения Крыма к России в 2014 году грянули санкции, которые спровоцировали следующий кризис на рынке труда. Я хорошо помню «черный вторник», 16 декабря 2014 года, когда Центральный банк повысил ключевую ставку сразу на 6,5 % — до 17 % годовых, а курс доллара достигал 80 рублей. В тот день «заморозились» 30 % вакансий моего портфеля. Со временем компании выкарабкались и из этого кризиса, но выбирать сотрудников стали еще более тщательно.

ВВП России ежегодно растет, за исключением посткризисных 2009 и 2015 годов [1]:

Индекс МосБиржи (IMOEX, ранее — Индекс ММВБ) рассчитывается по рыночной капитализации пятидесяти крупнейших и динамично развивающихся российских компаний. Как и ВВП, IMOEX, за исключением резкого падения в 2008 году и небольших периодических коррекций, постоянно растет: в январе 2000 года он составлял 173 пункта, в начале 2008 года — около 1800 пунктов, а в январе 2020 года — 3045, то есть вырос на 70 % по сравнению с докризисным периодом [2]. По графику видно, что этот индекс рос даже в 2014 и 2015 годах.

ВВП и индекс МосБиржи рассчитывается в рублях. Однако за прошедшие 12 лет курс рубля по отношению к доллару упал в 2,7 раза: в апреле 2008 года доллара стоил около 23,5 рублей, а 18 февраля 2020 года — уже 63,85 рубля [3]. Таким образом, увеличение индекса IMOEX в 2014–2015 годах было обусловлено не ростом экономики, а подорожанием доллара.

Индекс РТС (RTSI, RTS Index) рассчитывается аналогично индексу МосБиржи, но в долларах. Этот индекс показывает совсем другую динамику: в апреле 2008 он доходил до 2460 пунктов, в январе 2009 спускался до 535 пунктов, а в январе 2020 года составлял 1517 пунктов, т. е. на 38 % меньше докризисного максимума [4].

Для сравнения индекс S&P 500, который отражает капитализацию 500 крупнейших компаний США и также рассчитывается в долларах, вырос на 108 % с октября 2007 по январь 2020 года, даже несмотря на двукратное падение в 2008 году [5].

Среди рублевых индексов различных отраслей экономики повторяют рост Индекса МосБиржи, т. е. выросли на 70 % по сравнению с докризисными 2007–2008 годами, только два — металлов и добычи [6] и химии и нефтехимии [7]. Индексы нефти и газа [8], акций компаний с государственным участием [9] и компаний с регулируемой деятельностью [10] выросли значительно больше — в 2,5–3 раза. Но большинство отраслей не показывают устойчивого роста даже несмотря на инфляцию и девальвацию рубля. Индекс потребительского сектора удвоился в 2017 году по сравнению с докризисным уровнем, а к январю 2020 года упал на 11 % [11]. Индекс финансов тоже достигал максимальных значений (на 14 % больше, чем до кризиса 2008 года) в конце 2016 — начале 2017 года, а спустя три года ниже на 13 % [12]. Индекс телекоммуникаций вернулся к кризисным показателям в 2011 году, но к январю 2020 года снизился на 15 % [13]. Хуже всех себя чувствуют сферы транспорта и электроэнергетики : индекс первой на 34 % ниже максимального докризисного значения от февраля 2008 года [14], а второй — на 43 % ниже пика марта 2007 [15].

Однако несмотря на не самую позитивную экономическую обстановку компании продолжают развиваться и расширять штат сотрудников: об этом сообщили 54 % компаний в 2017 году [16], 53 % респондентов в 2018 году [17], 49 % участников опроса, проведенного в августе 2019 года [18], и 62 % участников ожидали роста численности компании в 2020 году [18].

Количество вакансий неуклонно растет: в 2017 году их было почти в два раза больше, чем в 2013 [19].

А в ноябре 2019 году Известия сообщили, что «число вакансий в России бьет рекорды трёхлетней давности» и превысило 1,1 млн [20].

В декабре 2019 года Служба исследований HeadHunter опросила более 3,5 тысяч соискателей, считают ли они, что за последние десять лет искать работу стало сложнее. 64 % кандидатов, начавших карьеру до 2000 года, и 46 % тех, кто вышел на рынок труда с 2000 по 2009 годы, ответили положительно [21].

В то же время и работодатели говорят о том, что искать персонал стало сложнее. В 2017 году 27 % работодателей отметили, что закрывать вакансии стало сложнее, чем в 2016 году [16]. В 2018 году уже 34 % опрошенных ответили, что нанимать сотрудников стало сложнее [17]. И целых 78 % компаний ожидали столкнуться с трудностями в найме в 2019 году по результатам исследования Hays Salary Guide за 2018 год [16].