Грейс Лин - Где гора говорит с луной

Сто с лишним лет назад, когда наши предки внезапно оказались здесь, эти места были пустынны и голы. Над унылой, бесцветной землёй завывал пронзительный ледяной ветер. Но наши предки усердно взялись за дело. Они построили дома из камня, вытесанного из здешних скал, они сшили тёплую одежду и посадили семена в эту неподатливую почву.

Однако, несмотря на все их усилия, земля не породила ни единого дерева, куста или цветка. Казалось, она безнадёжна, – но наши предки продолжали трудиться.

И вот однажды ночью, когда луна была большой и круглой, воздух вдруг задрожал от странного звука. Наши предки подумали, что надвигается ураган, и попрятались по домам.

Ураган и вправду приближался. С неба полетели тяжёлые капли дождя.

Но до чего же он был странный, этот дождь! В свете луны его капли, круглые и гладкие, сияли, точно жемчужины, и исчезали, едва коснувшись земли.

– Это не простой дождь! – говорили наши предки, глядя в окно. – Это жемчуг! Драгоценные камни летят к нам с луны!

Все с мешками и корзинами ринулись на улицу собирать капли этого необычного дождя. Пойманные жемчужины почему-то не исчезали, и вскоре все корзины и мешки были полны.

Однако наутро наши предки обнаружили, что в корзинах у них вовсе не жемчуг и не самоцветы, а… семена. Никто не знал, что это за семена и что с ними делать. Однако из любопытства их посадили в твёрдую почву.

Ночью, когда взошла луна, опять начался этот странный дождь. На сей раз наши предки уже не дали себя одурачить и просто смотрели, как крупные жемчужины тают, касаясь земли. Но наутро семена вдруг дали всходы, словно их полили волшебным настоем.

И вот ночь за ночью на деревню падал дождь из семян, а всходы росли не по дням, а по часам. Вскоре они превратились в прекрасные серебряные деревья с золотыми листьями. Эти деревья были так красивы, что наши предки посадили ещё семена, потом ещё и ещё, пока деревня не украсилась сотнями цветущих деревьев.

С тех пор её и называют Деревней Лунного Дождя. Каждый день мы сажаем новые семена, каждую ночь идёт лунный дождь, каждый день появляются новые ростки. Может быть, ещё через сто лет вся эта каменистая земля покроется деревьями, и гора сделается золотой, как луна.

– Значит, дождь из семян идёт каждую ночь? – переспросила Миньли.

– Каждую лунную ночь, – уточнила девочка. – Потому-то мы его и называем лунным дождём.

– И вы не знаете, почему так происходит? – изумилась Миньли. Хотя она валилась с ног от усталости, ей всё равно было ужасно любопытно.

Дети дружно помотали головами, и прежде чем Миньли успела задать следующий вопрос, Да-Фу указал вперёд. Перед ними были красные ворота, на которых была выведена приветственная надпись.

– Мы здесь! – закричал Да-Фу что было сил. – Идите скорее сюда! Мы вернулись!

Ночью, когда ураган наконец стих, мама сказала папе:

– Страшно представить, во что он превратил нашу деревню!

Наутро деревня и впрямь напоминала руины: на земле валялись обломанные ветви, куски крыш, громоздились кучи листьев, пыли и грязи. И всё же, выйдя на улицу наводить порядок, жители деревни с облегчением заметили, что она пострадала не так уж сильно.

– По крайней мере, все дома стоят на месте, – говорили они друг другу, – и мы точно знаем, что все целы и невредимы…

«…кроме Миньли», – добавляли они про себя.

Мама и папа прекрасно понимали, почему соседи вдруг запинаются и умолкают, но ничего не говорили. Они просто вместе со всеми подбирали упавшие ветки, сметали обломки черепицы и глиняной посуды, чинили покосившиеся ставни. А вечером они молча сидели за столом, глядя на аквариум. Папа хорошо помнил ночные слова рыбки (мама их, конечно, не слышала), поэтому был сам не свой от волнения и всё ждал, пока рыбка заговорит.

Однако она, как ни странно, хранила молчание. Наконец, когда мама вышла помочь соседке, папа решил сам завести разговор с рыбкой.

– Ты говорила, что в ветре слышится страх, – напомнил он. – Это был страх Миньли, да? Чего она испугалась?

Рыбка внимательно смотрела на папу круглыми глазами.

– Ответь мне! Пожалуйста! – упрашивал папа, приникнув к аквариуму.

Рыбка безмолвно вильнула хвостом.

«Неужели она разучилась говорить? – озадаченно думал папа. – Или понимать? А может быть, она никогда ничего и не говорила и я всё это напридумывал?»

Папа приблизил ухо к воде. До него донеслось еле слышное бульканье. Может быть, рыбка что-то шепчет? Он наклонился ещё ниже, затем ещё…

– Что ты делаешь? – изумлённо спросила с порога мама.

Папа рывком поднял голову. С уха капала вода.

– Я? Я ничего, – испуганно произнёс он.

– Ты что, мыл ухо в аквариуме?! – ужаснулась мама.

– Ну… не совсем…

Мама сердито насупилась, но, глядя, как папа с виноватым видом трёт ухо, она сделала нечто удивительное. Нечто такое, чего не делала уже много лет. Мама расхохоталась.

– Ну и дурацкий же у тебя вид! – заливалась она. – Ох, как бы веселилась Миньли, если бы она сейчас тебя видела!

– Это точно, – согласился папа и сам рассмеялся. – Хохотала бы до слёз!

В глазах у папы и мамы тоже стояли слёзы – но вовсе не от смеха.

Миньли до того устала, что плохо помнила, как они дошли до деревни; как все жители выбежали им навстречу; какое веселье началось, когда Да-А-Фу поведали, что Зелёного Тигра больше нет; как полная пожилая женщина ласково обняла её и увела в дом. Только одно она запомнила очень хорошо: волшебное ощущение, охватившее её, когда она рухнула в постель, – такое бывает, когда, вбежав с мороза в дом, берёшь окоченевшими руками тёплую булочку… С этим чудесным чувством Миньли закрыла глаза и провалилась в сон.

Когда она проснулась, над ней, точно три спелых персика, нависали три улыбающихся круглых лица. Это были Да-Фу, А-Фу и их бабушка Ама. Брат и сестра, всё в тех же красных стёганых одёжках (только прореха в штанах Да-Фу была теперь аккуратно залатана), держали в руках маленькие переносные печки. От печек и от улыбок исходили волны тепла и доброты. Миньли улыбнулась.

– Доброе утро! – сказала Ама.

Дети захихикали.

– Точнее, доброй ночи! – сказал Да-Фу. – Ты проспала целый день. Не успеешь встать, как пора будет опять ложиться!