Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Принц-полукровка [изд-во Махаон]

— Я не... — испуганно замямлил Гарри, но Думбльдор его перебил:

— Я больше не желаю обсуждать эту тему.

Гарри прикусил язык, боясь, что зашёл слишком далеко и упустил шанс сопровождать Думбльдора, однако тот спросил:

— Так ты хочешь отправиться со мной сегодня?

— Да, — не раздумывая ответил Гарри.

— Что ж, очень хорошо, тогда слушай.

Думбльдор выпрямился во весь рост.

— Я беру тебя при одном условии: беспрекословно подчиняться моим приказам, сразу и без обсуждений.

— Конечно.

— Надеюсь, ты понял меня, Гарри: даже таким приказам, как «беги», «прячься» и «возвращайся назад». Даёшь слово?

— Я... да, конечно.

— Если я прикажу спрятаться, ты подчинишься?

— Да.

— Если прикажу бежать, побежишь?

— Да.

— Если прикажу бросить меня и спасаться, ты сделаешь, как я сказал?

— Я...

— Гарри?

Мгновение они смотрели друг на друга.

— Да, сэр.

— Прекрасно. Тогда сходи за плащом-невидимкой и через пять минут жди меня в вестибюле.

Думбльдор отвернулся к огненному окну; от солнца осталась лишь тускло сияющая рубиновая полоска над горизонтом. Гарри быстро вышел из кабинета и спустился по винтовой лестнице. В голове неожиданно прояснилось. Он теперь знал, что делать.

Рон и Гермиона сидели в общей гостиной.

— Чего хотел Думбльдор? — начала было Гермиона, но тут же встревоженно спросила: — Гарри, что с тобой?

— Всё нормально, — на ходу бросил Гарри.

Он взлетел по лестнице в спальню, откинул крышку сундука и достал Карту Каверзника и пару свёрнутых носков. Затем сбежал вниз и затормозил перед ошарашенными Роном и Гермионой.

— У меня мало времени, — тяжело дыша, проговорил Гарри. — Думбльдор прислал за плащом. Слушайте...

Он коротко рассказал, куда отправляется и зачем. Он не обращал внимания ни на охи и ахи Гермионы, ни на вопросы Рона; у них ещё будет время всё обсудить.

— ...в общем, вы понимаете, что это значит? — чуть не захлёбываясь, закончил Гарри. — Думбльдора вечером не будет, и Малфой сможет преспокойно заняться своими делишками. Нет, послушайте! — гневно зашипел он, увидев, что Рон с Гермионой открыли рты. — Я знаю, что это он вопил в Кстати-комнате. На-ка... — Он сунул Гермионе в руку Карту Каверзника. — Следите за ним и Злеем. Привлеките всех, кого найдёте, из Д. А. Гермиона, контактные галлеоны ещё работают, так? Думбльдор говорит, что установил дополнительную защиту, но если замешан Злей, то он в курсе, какова она и как её обойти, — только он не знает, что будет у вас под колпаком.

— Гарри... — начала Гермиона, в ужасе распахнув глаза.

— На споры нет времени, — отрезал он. — Возьмите ещё вот это, — он пихнул Рону носки.

— Спасибо, — сказал тот. — Но... э-э... а носки мне зачем?

— Не носки, а то, что в них: там фортуна фортуната. Разделите между собой и Джинни тоже дайте. Попрощайтесь с ней за меня. Мне пора, Думбльдор ждёт...

— Нет! — воскликнула Гермиона, когда Рон благоговейно извлёк на свет крохотный флакончик с золотистым зельем. — Нам не нужно, лучше ты возьми, кто знает, что тебя ждёт?

— Со мной всё будет хорошо, я же с Думбльдором, — ответил Гарри. — Но я хочу быть уверен, что и у вас всё в порядке... Не смотри так, Гермиона, мы ещё увидимся...

Он выскочил в дыру за портретом и помчался к вестибюлю.

Думбльдор стоял у дубовых дверей и обернулся, едва Гарри, задыхаясь, изнывая от чудовищной рези в боку, выбежал на каменное крыльцо.

— Надень плащ, пожалуйста, — попросил Думбльдор, дождался, пока Гарри станет невидимым, и сказал: — Очень хорошо. Пойдём? — И он спустился по каменным ступеням; летний вечер был так спокоен, что дорожный плащ Думбльдора даже не колыхался. Гарри под плащом-невидимкой торопился следом, по-прежнему задыхаясь и довольно сильно потея.

— Но что подумают люди, когда увидят, что вы опять покидаете школу, профессор? — спросил он, не в силах выкинуть из головы мысли о Злее и Малфое.

— Решат, что я пошёл в Хогсмед пропустить стаканчик, — легкомысленно отозвался Думбльдор. — Я иногда наношу визит Росмерте, а не то посещаю «Башку борова»... по крайней мере, всем так кажется. Ничем не хуже прочих способ отвести подозрения.

Они зашагали по подъездной аллее. Надвигались сумерки, в воздухе витали запахи нагретой травы, озёрной воды, горящих поленьев из хижины Огрида. Не верилось, что предстоит страшное и опасное путешествие.

— Профессор, — тихо сказал Гарри, завидев ворота, — мы будем аппарировать?

— Да, — кивнул Думбльдор. — Ты, надо полагать, это уже освоил?

— Освоил, — подтвердил Гарри, — но у меня пока нет прав.

Лучше не врать, а то вдруг он всё испортит, очутившись за сотни миль от места назначения?

— Ерунда, — отмахнулся Думбльдор, — я тебе помогу.

Они вышли из ворот на пустынную, еле видную в сумерках дорогу в Хогсмед. Тьма сгущалась стремительно; когда они добрались до Высокой улицы, уже наступила ночь. В окнах над магазинами мерцали огоньки. На подходе к «Трём мётлам» они услышали сиплый крик.

— ...И больше сюда не ходи! — надрывалась мадам Росмерта, выталкивая из своего заведения какого-то чумазого колдуна. — Ой, здравствуйте, Альбус... что-то поздненько вы...

— Добрый вечер, Росмерта, добрый вечер... прости, я сегодня в «Башку борова»... не обижайся; что-то вдруг захотелось тишины...

Минуту спустя они свернули за угол, к «Башке борова». Вывеска над баром поскрипывала, хотя ветра совсем не чувствовалось. Внутри, в отличие от «Трёх мётел», никого не было.

— Заходить не обязательно, — пробормотал Думбльдор, озираясь. — Коль скоро никто нас не видел... Положи ладонь мне на руку, Гарри. Не надо сильно хвататься, я буду тебя только направлять. На счёт раз... два... три...

Гарри повернулся на месте. И сразу почувствовал, будто его протаскивают сквозь тугую резиновую трубу; он не мог дышать, тело сжимало со всех сторон. Но вскоре, когда он почувствовал, что больше не в силах этого выносить и сейчас задохнётся, невидимые обручи лопнули, и Гарри обнаружил, что стоит в темноте, жадно вдыхая свежий морской воздух.

Гарри чуял запах соли, слышал шорох волн; прохладный ветерок ерошил ему волосы; впереди простиралась лунная дорожка, небо пестрело звёздами. Он стоял на огромном камне, под ногами бурлили и пенились волны. Гарри оглянулся. За спиной возвышалась скала, отвесная, чёрная, безликая. От неё, видимо, когда-то и откололись камни, на одном из которых очутились Гарри и Думбльдор. Пейзаж был суровый, безрадостный: море да скалы — ни деревца, ни травы, ни песка.

— Что скажешь? — спросил Думбльдор, словно интересуясь у Гарри, стоит ли устраивать здесь пикник.

— И сюда привозили детей из приюта? — Трудно было представить менее подходящее место для прогулки.