Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Принц-полукровка [изд-во Махаон]

Профессор Макгонаголл глянула на этот портрет, странно встряхнулась, будто собираясь с духом, обошла письменный стол и повернулась к Гарри. Её лицо было сурово, на нём резко обозначились морщины.

— Гарри, — начала она, — я хотела бы знать, где вы с профессором Думбльдором сегодня были и что делали.

— Я не могу рассказать, профессор. — Гарри ждал такого вопроса и приготовил ответ. Именно здесь, в этом кабинете, Думбльдор сказал ему, что знать об их занятиях могут только Рон и Гермиона, больше никто.

— Гарри, это может быть важно, — напомнила профессор Макгонаголл.

— Это очень важно, — подтвердил Гарри, — но он просил молчать.

Профессор Макгонаголл недовольно воззрилась на него.

— Поттер, — (Гарри отметил обращение по фамилии), — в свете гибели профессора Думбльдора... вы должны понимать, что ситуация изменилась...

— Мне так не кажется, — пожал плечами Гарри. — Профессор Думбльдор не говорил, что в случае его смерти приказы отменяются.

— Тем не менее...

— Но вам нужно кое-что узнать до появления министерских. Мадам Росмерта под проклятием подвластия, она помогала Малфою и Упивающимся Смертью, так ожерелье и отравленный мёд...

— Росмерта? — недоверчиво переспросила профессор Макгонаголл, но больше ничего сказать не смогла: в дверь постучали, и в кабинет печально вошли Спарж, Флитвик и Дивангард, а следом — безутешно рыдающий, содрогающийся всем телом Огрид.

— Злей! — потрясённо выпалил Дивангард. Он был бледен и весь в испарине. — Злей! Я учил его Думал, что хорошо знаю!

Ответить никто не успел, потому что сверху, со стены, заговорил чей-то резкий голос: на пустой холст только что вернулся колдун с короткой чёрной челкой и землистым лицом.

— Минерва, министр прибудет через несколько секунд, он только что дезаппарировал из министерства.

— Благодарю, Эверард, — кивнула профессор Макгонаголл и повернулась к остальным. — До того, как он явится, я хочу обсудить с вами судьбу «Хогварца», — быстро заговорила она. — Я не уверена, что в следующем году школа должна работать. Смерть директора от руки коллеги — страшное пятно на нашей репутации. Это чудовищно.

— Думбльдор не хотел бы, чтобы школа закрывалась, — убеждённо сказала профессор Спарж. — По-моему, школа должна работать даже ради одного-единственного ученика.

— Будет ли он у нас теперь, этот единственный ученик? — Дивангард промокнул лоб шёлковым платком. — Родители не захотят отпускать от себя детей, и я их понимаю. Лично мне кажется, что в «Хогварце» ничуть не опаснее, чем где бы то ни было, но едва ли матери со мной согласятся. Они сочтут, что надёжнее держать детей дома, и это совершенно естественно.

— Согласна, — вздохнула профессор Макгонаголл. — К тому же нельзя сказать, что Думбльдор никогда не рассматривал такого поворота событий. Когда вновь открылась Тайная комната, он сам всерьёз подумывал закрыть школу — а ведь убийство директора, с моей точки зрения, куда страшнее слизеринского монстра в подземельях замка...

— Надо поставить этот вопрос перед правлением, — проскрипел профессор Флитвик; на лбу у него багровел огромный синяк, но никаких других последствий обморока заметно не было. — Мы должны следовать установленной процедуре. И не принимать скоропалительных решений.

— Огрид, ты молчишь, — сказала профессор Макгонаголл. — Как, по-твоему, надо закрывать «Хогварц»?

Огрид, безмолвно ливший слёзы в большой носовой платок, поднял опухшие красные глаза и всхлипнул:

— Не знаю, профессор... это дело кураторов и директрисы...

— Профессор Думбльдор очень ценил твоё мнение, — ласково произнесла профессор Макгонаголл, — и я тоже.

— Ну, сам-то я останусь, — ответил Огрид. Громадные слёзы текли из уголков его глаз и сбегали по щекам в спутанную бороду. — Тут мой дом, с тринадцати годов. И ежели найдутся детишки, которым захочется у меня учиться, то и славно. Только... я не знаю... «Хогварц» без Думбльдора...

Он подавился рыданиями и опять уткнулся в платок. Повисло молчание.

— Хорошо. — Профессор Макгонаголл выглянула в окно, проверяя, не идёт ли министр. — В таком случае я вынуждена согласиться с Филиусом: нужно обратиться к правлению. Оно и примет окончательное решение. Теперь, что касается отправки детей по домам... пожалуй, разумно сделать это поскорее. «Хогварц-экспресс» можно вызвать хоть на утро...

— А как же похороны? — наконец заговорил Гарри.

— Похороны... — Голос профессора Макгонаголл дрогнул, и она отчасти подрастеряла деловитость. — Я... знаю, что Думбльдор хотел лежать здесь, в «Хогварце»...

— Значит, так и будет? — свирепо спросил Гарри.

— Если министерство сочтёт возможным, — ответила Макгонаголл. — Никого из директоров раньше не...

— Никто из директоров не отдавал этой школе так много, — грозно заявил Огрид.

— Местом упокоения Думбльдора должен стать «Хогварц», — произнёс профессор Флитвик.

— Абсолютно точно, — подхватила профессор Спарж.

— И тогда, — сказал Гарри, — нельзя отсылать учеников до похорон. Они захотят попро...

Последнее слово застряло у него в горле, но профессор Спарж закончила за него:

— Попрощаться.

— Золотые слова! — пискнул Флитвик. — Золотые! Школьники должны отдать последний долг, это правильно. А уж после мы отошлём их домой.

— Поддерживаю, — гаркнула профессор Спарж.

— Пожалуй... что так... — взволнованно сказал Дивангард.

Огрид задушенным возгласом тоже выразил своё согласие.

— Идут, — внезапно сообщила профессор Макгонаголл, глядя во двор. — Министр... а с ним, похоже, целая делегация...

— Можно мне уйти, профессор? — тут же спросил Гарри.

У него не было ни малейшего желания видеть Руфуса Скримджера и отвечать на его вопросы.

— Можно, — разрешила профессор Макгонаголл. — И побыстрее.

Она стремительно прошла к двери и выпустила Гарри. Тот сбежал по винтовой лестнице и направился прочь; плащ-невидимка остался на вершине астрономической башни, но это не имело значения; в коридорах не было ни души — даже Филча, миссис Норрис или Дрюзга. Так никого и не встретив, Гарри свернул в коридор, к общей гостиной «Гриффиндора».

— Это правда? — прошептала Толстая Тётя. — Правда? Думбльдор — умер?

— Да, — сказал Гарри.

Она вскрикнула и, не дожидаясь пароля, качнулась вперёд и пропустила его.

Как он и предполагал, в общей гостиной было полно народу. При его появлении воцарилась тишина. Он заметил Дина и Шеймаса: значит, в спальне никого или почти никого. Не промолвив ни слова, ни на кого не взглянув, Гарри пересёк гостиную и поднялся в спальню мальчиков.

Он надеялся, что Рон будет ждать его, и действительно тот, по-прежнему одетый, сидел на кровати. Гарри сел к себе. Они молча посмотрели друг на друга.