Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Принц-полукровка [изд-во Махаон]

Повисло тягостное молчание. Гермиона смотрела прямо на Рона. Тот, упорно не поднимая глаз, с неловкой бравадой выпалил:

— Гарри! А я думаю, куда ты делся?

Гермиона соскользнула со стола. Стайка золотых птичек по-прежнему вилась у неё над головой — вместе они напоминали оперённую модель Солнечной системы.

— Не заставляй Лаванду ждать, — тихо проговорила Гермиона. — Она будет переживать, что ты пропал.

А затем медленно и очень прямо пошла к выходу. Гарри поглядел на Рона. Тот явно радовался, что не случилось ничего похуже.

— Оппуньо! — раздался вдруг крик от двери.

Гарри круто обернулся и увидел, что Гермиона безумным лицом тычет палочкой в Рона, и к нему градом золотых пуль несётся птичья стайка. Рон взвизгнул и закрыл лицо руками, но птицы безжалостно атаковали его; они клевали и раздирали когтями всё, до чего могли добраться.

— Пошли на фиг! — верещал Рон. Гермиона с мстительной яростью поглядела на него в последний раз, с силой распахнула дверь и исчезла, но, прежде чем дверь захлопнулась, до Гарри донёсся всхлип.

За обледеневшими окнами снова кружился снег; быстро приближалось Рождество. Огрид уже принёс положенные двенадцать елей для Большого зала; перила лестниц были увиты гирляндами из мишуры и остролиста; под шлемами рыцарских доспехов светились вечногорящие свечи, а в коридорах через равные интервалы висели огромные шары омелы. Под ними стайками собирались девочки; они поджидали Гарри, создавая заторы; к счастью, он, благодаря частым ночным путешествиям по замку, прекрасно знал все секретные ходы-выходы и мог без труда пройти к любому кабинету, минуя омелу.

Рон ещё недавно завидовал бы и ревновал, а теперь просто хохотал до упаду. Гарри, безусловно, предпочитал нового весёлого Рона хмурому и агрессивному, но за это пришлось дорого заплатить: во-первых, терпеть почти постоянное присутствие Лаванды, которая считала время, когда не целовалась с Роном, потраченным напрасно, а во-вторых, смириться с положением друга двух заклятых врагов.

На руках Рона ещё не зажили царапины от птичьих коготков; он был обижен и считал себя пострадавшей стороной.

— Ей не на что жаловаться, — сказал он Гарри. — Она целовалась с Крумом. И вдруг обнаружила, что со мной тоже кто-то хочет целоваться! У нас, между прочим, свободная страна. Я ничего плохого не делаю.

Гарри не ответил, притворившись, будто полностью погружён в книгу, которую требовалось проштудировать к завтрашним заклинаниям («Квинтэссенция: квест»). Он твёрдо решил сохранить отношения и с Роном, и с Гермионой, но в результате почти всё время проводил с плотно сомкнутым ртом.

— Я ей ничего не обещал, — бубнил Рон. — То есть я, конечно, собирался пойти с ней на вечер к Дивангарду, но она же не говорила... просто по-дружески... я свободный человек...

Гарри перевернул страницу «Квинтэссенции», чувствуя на себе взгляд Рона, чья речь постепенно превратилась в невнятное бормотание, едва различимое за громким потрескиванием огня в камине; впрочем, Гарри, кажется, уловил слова «Крум» и «сама виновата».

С Гермионой, из-за её очень плотного расписания, можно было нормально поговорить только вечером, когда Рон в любом случае прилипал к Лаванде и переставал замечать Гарри. Гермиона не желала находиться в общей гостиной одновременно с Роном, поэтому Гарри, как правило, приходил к ней в библиотеку, где все разговоры велись шёпотом.

— Он имеет полное право целоваться с кем угодно, — заявила Гермиона. Библиотекарша мадам Щипц бродила сзади за стеллажами. — Меня это ни капельки не волнует.

Она занесла перо над своей работой и с такой силой поставила точку, что проткнула дырку в пергаменте. Гарри промолчал. Он всерьёз опасался, что у него скоро пропадёт голос — за ненадобностью. Он ниже склонился над «Высшим зельеделием» и продолжил конспектировать инструкции по изготовлению экстратемпоральных эликсиров, изредка останавливаясь, чтобы разобрать примечания Принца к тексту Возлиянуса Сенны.

— Да, кстати, — сказала Гермиона чуть погодя, — будь осторожнее.

— В последний раз говорю, — зашептал Гарри; после сорока пяти минут молчания он немного осип, — я не собираюсь отдавать учебник! От Принца-полукровки я узнал больше, чем от Злея и Дивангарда за...

— Я не о твоём самозваном Принце, — Гермиона посмотрела на злополучный учебник с такой неприязнью, словно он ей нагрубил, — а совсем о другом. Перед библиотекой я зашла в туалет. Там было человек десять девочек — в том числе Ромильда Вейн, — и они решали, как бы подсунуть тебе любовный напиток. Они дружно мечтают попасть на вечер к Дивангарду и, похоже, накупили у Фреда с Джорджем приворотного зелья, которое, боюсь, действует...

— Что ж ты его не конфисковала? — вознегодовал Гарри. Немыслимо, чтобы маниакальная страсть Гермионы к соблюдению правил вдруг пропала в самый критический момент!

— Они же не взяли его с собой в туалет, — обиженно ответила Гермиона. — Просто обсуждали тактику. А поскольку вряд ли даже Принц-полукровка, — она ещё раз враждебно покосилась на учебник, — знает противоядие к десятку любовных зелий сразу, я бы на твоём месте уже пригласила кого-нибудь, чтоб отсечь остальных. Вечеринка завтра — они готовы на крайности.

— Но мне не хочется никого приглашать, — пробормотал Гарри. Он по-прежнему старался не думать о Джинни, хотя она упорно проникала в его сны, да так, что оставалось лишь благодарить судьбу за неспособность Рона к легилименции.

— В общем, у Ромильды вид решительный, так что следи за тем, что пьёшь, — мрачно подытожила Гермиона.

Она продвинула вперёд длинный пергаментный свиток с работой по арифмантике и застрочила дальше. Гарри следил за ней, витая мыслями где-то далеко.

— Подожди-ка, — медленно проговорил он. — Ведь Филч запретил товары из «Удивительных Ультрафокусов Уизли»?

— С каких пор у нас обращают внимание на запреты Филча? — отозвалась Гермиона, не переставая писать.

— Но говорили, что всех сов обыскивают? Как же им удалось протащить в школу любовное зелье?

— Фред и Джордж рассылают их под видом духов и микстуры от кашля, — объяснила Гермиона. — У них это входит в совиную доставку.

— Ты прямо эксперт.

Гермиона посмотрела на него примерно так же, как на его «Высшее зельеделие».

— Это было написано на пузырьках, которые они показывали нам с Джинни летом, — холодно сказала она. — Я, знаешь ли, ничего никому не подливаю... и не притворяюсь, будто подлила, что, по-моему, не лучше...

— Ладно, ладно, забудем, — быстро перебил Гарри. — Важно другое: Филча обдурили, так? Зелье попало в школу под видом чего-то другого! Почему же тогда Малфою не протащить ожерелье?..