Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Принц-полукровка [изд-во Махаон]

— Очень живо, — ответил Гарри.

— Я думала, я ему нравлюсь, — пожаловалась Миртл. — Может, если вы уйдёте, он появится? У нас столько общего... я уверена, он это тоже почувствовал...

Она с надеждой посмотрела на дверь.

— Много общего? — развеселился Рон. — В смысле, он тоже обретается в сифоне?

— Нет! — с вызовом бросила Миртл. По старой кафельной комнате разлетелось громкое эхо. — Он тоже очень чувствительный, и его тоже обижают, ему одиноко и не с кем поговорить, и он не стесняется плакать!

— Здесь кто-то плакал? — заинтересовался Гарри. — Кто? Маленький мальчик?

— Не твоё дело! — отрезала Миртл, в слезах уставив глазки на откровенно скалящегося Рона. — Я обещала никому не говорить и унесу его секрет с собой в...

— ...уж точно не в могилу? — фыркнул Рон. — В отстойник — ещё может быть...

Миртл яростно взвыла и нырнула обратно в унитаз, расплескав воду на пол. У Рона после пикировки с ней, похоже, открылось второе дыхание.

— Ты прав, — сказал он Гарри, вскидывая на плечо рюкзак, — надо сначала потренироваться, а уж потом решать, сдавать экзамен или нет.

Итак, в ближайшие выходные Рон, Гермиона и другие шестиклассники, которым к экзаменам исполнялось семнадцать, собрались в Хогсмед. Гарри с завистью смотрел, как они готовятся к выходу; он скучал по походам в деревню, к тому же день выдался приятный и небо впервые за долгое время расчистилось. Но Гарри хотел использовать досуг для того, чтобы ещё раз попытаться взять приступом Кстати-комнату. Провожая Рона и Гермиону, он в вестибюле поделился с ними своими планами.

— Лучше бы, — ответила Гермиона, — ты пошёл к Дивангарду и попробовал добыть воспоминание.

— Я пробую! — с досадой воскликнул Гарри, и это была истинная правда. На неделе он задерживался после каждого урока зельеделия, рассчитывая поговорить с Дивангардом с глазу на глаз, но тот всегда так быстро убегал из класса, что Гарри не успевал его перехватить. Дважды Гарри подходил к его кабинету, стучал, но не получал ответа, хотя во второй раз явственно расслышал, как за дверью поспешно выключили старый граммофон. — Он не хочет со мной разговаривать! Видит, что мне нужно, и увиливает!

— Значит, пробуй ещё.

Короткая очередь к Филчу — он, как обычно, проверял уходящих, тыча в них сенсором секретности, — продвинулась на несколько шагов, и, опасаясь, что смотритель его услышит, Гарри не ответил. Он пожелал друзьям удачи и отправился к Кстати-комнате. Час-другой он ей всё-таки посвятит, что бы ни говорила Гермиона.

Убедившись, что его не видно из вестибюля, Гарри достал из рюкзака Карту Каверзника и плащ-невидимку. Укрывшись, он постучал по карте, пробормотал: «Торжественно клянусь, что не затеваю ничего хорошего», — и вгляделся в схему замка.

Естественно, воскресным утром почти все сидели в общих гостиных: гриффиндорцы в одной башне, вранзорцы — в другой, слизеринцы — в подземелье, хуффльпуффцы — рядом с кухней. Отдельные личности бродили по библиотеке или в коридорах... кое-кто гулял во дворе... а в коридоре седьмого этажа стоял Грегори Гойл. Кстати-комнаты на карте не было, но Гарри нисколько не беспокоился; раз Гойл стоит на часах, значит, комната открыта, даже если карта об этом не знает. Гарри побежал вверх по лестнице и замедлил шаг только у поворота, откуда начал потихоньку подкрадываться к той самой маленькой девочке, которой Гермиона любезно помогла две недели назад. Он подобрался к ней сзади, очень низко наклонился и прошептал:

— Привет... ты очень хорошенькая, знаешь?

Гойл взвизгнул от ужаса, отшвырнул весы к потолку и умчался, пропав из виду гораздо раньше, чем стихло эхо от звона разбившихся весов. Гарри, смеясь, повернулся к стене и задумчиво воззрился на её гладкую поверхность. Он не сомневался, что по другую сторону в страхе застыл Драко Малфой; знает, что снаружи посторонние, и не осмеливается выйти. Гарри, в эйфории от собственного могущества, стал думать, как ещё попросить комнату открыться.

Увы, его радость длилась недолго; прошло полчаса, он испробовал сотни вариаций, а дверь так и не появилась. Гарри смертельно разозлился: Малфой в двух шагах, а чем он занимается, по-прежнему непонятно! Окончательно потеряв терпение, Гарри подбежал к стене и пнул её ногой.

Неужели сломал большой палец? Он зажал его рукой и запрыгал на одной ноге; плащ-невидимка соскользнул на пол.

— Гарри?

Он круто развернулся на одной ноге, упал и с изумлением увидел Бомс, которая шла к нему, словно имела привычку разгуливать здесь через день.

— Что ты тут делаешь? — спросил Гарри, поднимаясь. Ну почему надо вечно появляться, когда он валяется на полу?

— Хотела встретиться с Думбльдором, — ответила Бомс.

Выглядела она ужасно; исхудала как скелет, мышиные волосы повисли сосульками.

— Его кабинет не здесь, — сказал Гарри, — он на другой стороне замка, за горгульей...

— Знаю, — отозвалась Бомс. — Его нет в школе. Опять куда-то отправился.

— Да? — Гарри осторожно поставил ушибленную ногу на пол. — Слушай... ты, случайно, не знаешь, где он бывает?

— Нет, — покачала головой Бомс.

— А зачем тебе к нему?

— Так, ничего особенного. — Бомс, сама того не замечая, теребила свой рукав. — Просто подумала, вдруг он знает... ходят слухи... про несчастные случаи...

— Да, точно, было в газете, — сказал Гарри. — Какой-то мальчишка пытался убить своих...

— «Оракул» часто запаздывает с новостями, — перебила Бомс, видимо не слушая. — Тебе никто из Ордена не писал в последнее время?

— Из Ордена мне больше никто не пишет, — ответил Гарри, — с тех пор как Сириус...

Он увидел, что её глаза наполнились слезами.

— Прости, — неловко пробормотал он. — Я только хотел сказать... мне его тоже очень не хватает...

— Что? — словно ничего не понимая, переспросила Бомс. — Ладно... увидимся, Гарри...

Она резко развернулась и пошла по коридору, а Гарри стоял и глядел ей вслед. Через минуту-другую он опять надел плащ-невидимку и занялся Кстати-комнатой, но уже без былого энтузиазма. Наконец у него засосало под ложечкой. Зная, что Рон с Гермионой должны вернуться к обеду, Гарри решил плюнуть и предоставить коридор в распоряжение Малфоя — который, надо надеяться, просидит в комнате ещё несколько часов.

Рона и Гермиону он застал в Большом зале. Они пришли рано и успели съесть почти половину обеда.

— У меня получилось... почти! — радостно сообщил Рон, едва завидев Гарри. — Надо было переместиться к чайной мадам Пуднафут, а я капельку переборщил и очутился около Шкрябенштюка, но хотя бы с места сдвинулся!

— Молодец, — одобрил Гарри. — А ты как, Гермиона?

— Идеально, как же ещё, — откликнулся Рон, не дав Гермионе вымолвить ни слова. — Всё идеально, и наскок, и настырность, и небрежность... или как там... После занятий зашли в «Три метлы», так ты бы слышал, какие песни пел про неё Тутитам, — не удивлюсь, если он скоро сделает ей предложение...