Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Орден Феникса (перевод Марго)

Гарри был голоден, как волк, к тому же ему предстояло взыскание у Амбридж, поэтому он, не снимая портфеля, побежал на обед. Он почти добежал до Главного Зала, как его окликнул чей-то громкий недовольный голос: — Эй, Поттер!

— Чего ещё? — заворчал он, обернувшись и столкнувшись лицом к лицу с сердитой Анджелиной Джонсон.

— Я тебе напомню, что ещё, — сказала она, подойдя к нему и больно ткнув его в грудь указательным пальцем. — Как ты умудрился попасть под взыскание в пять часов в пятницу?

— Как… — начал Гарри. — Чёрт, тренировка с вратарём!

— Вспомнил? Да неужели! — взревела Анджелина. — Я, кажется, говорила, что хочу видеть на тренировке всю команду, чтобы подобрать кого-то, подходящего всем ! Я заранее забронировала квиддичное поле! А тебя, выходит, не будет на тренировке?

— Я не виноват! — крикнул Гарри, обидевшись на несправедливое обвинение. — Амбридж наложила на меня взыскание только потому, что я сказал правду о Сама-Знаешь-Ком!

— А теперь иди к ней и попроси освободить тебя на пятницу, — сказала Анджелина уже не строгим тоном. — А если не выйдет, проси каким хочешь образом — хоть на колени вставай. Можешь сказать ей, что ты наврал про Сам-Знаешь-Кого, но на тренировке ты должен быть!

Она повернулась на каблуках и убежала прочь.

— Знаете, что? — спросил Гарри Рона с Гермионой, когда они шли по Главному Залу. — Нам стоит уточнить в «Пэддлмор Юнайтед», не умер ли Оливер Вуд на тренировках, потому что его дух, кажется, вселился в Анджелину.

— Есть шансы, что Амбридж отпустит тебя в пятницу? — неуверенно спросил Рон, усаживаясь за гриффиндорский стол.

— Меньше нуля, — ответил Гарри убитым голосом, кидая себе на тарелку бараньи отбивные и начиная жевать. — Но попробовать стоит…обменяться на два наказания в субботу… — он проглотил полный рот пюре и продолжил: — Надеюсь, сегодня она не задержит меня до ночи. Только вдумайтесь — три конспекта, тренировка по Стирающим Заклинаниям для МакГонагалл, по контрзаклинаниям для Флитвика, закончить набросок преклонителя и к тому же идиотский дневник сновидений для Трелони!

Рон сочувственно замычал в ответ и зачем-то посмотрел на потолок.

— Кажется, дождь собирается.

— И при чём тут домашняя работа? — Гермиона вскинула брови.

— Ни при чём, — ответил Рон, и его уши запылали.

Без пяти пять Гарри попрощался с друзьями и поплёлся в кабинет Амбридж на третьем этаже. Он постучал, и сахарный голосок ответил: — Входите. — Гарри вошёл внутрь и с опаской оглянулся по сторонам.

Он уже был в этом кабинете три раза, когда его занимали предшественники Амбридж.

В дни, когда тут обитал Златопуст Локонс, по стенам были развешаны улыбающиеся автопортреты. При Люпине в кабинете всегда находилось какое-нибудь темное существо, запертое в клетке. А во времена самозванца — Грюма тут полно было странных инструментов и штучек для обнаружения хитростей.

Сейчас же кабинет было не узнать. Сверху донизу он был завешен кружевными тканями и драпировками. В кабинете стояло несколько ваз с засохшими цветами, каждая из которых стояла на отдельной салфеточке, а на одной из стен висел набор декоративных тарелок, разрисованных котятами с бантиками на шеях. Обстановка была настолько нелепой, что Гарри замер на месте, и очнулся лишь тогда, когда заговорила Амбридж.

— Добрый вечер, мистер Поттер.

Гарри вздрогнул и посмотрел вокруг. Он не сразу заметил Амбридж, потому что на ней был надета такая цветастая мантия, что она словно замаскировалась под яркую скатерть на столе.

— Добрый вечер, профессор Амбридж, — выдавил он.

— Садитесь, дорогой, — она указала на стул с прямой спинкой, стоящий рядом со столиком, завешенным кружевной скатертью. В ожидании Гарри на столике томился чистый лист пергамента.

— Э-э… — промямлил Гарри, не двинувшись. — Профессор Амбридж…пока мы не начали…мне бы хотелось попросить вас об одолжении…

Её выпученные глазищи расширились.

— В чем дело, дорогой?

— Я…я в гриффиндорской команде по квиддичу, и в пять часов в пятницу у нас тренировки…вот я и подумал, может мне отработать взыскание потом…в следующий вечер…

Он ещё не закончил предложение, а уже понял, что шансов никаких.

— К сожалению, нет, — профессор Амбридж улыбнулась такой довольной улыбкой, как будто только что проглотила вкусную сочную муху. — Нет, нет, и нет. Вы рассказывали отвратительные, наглые выдуманные истории и я не должна поощрять вас за это, мистер Поттер. Вы придете сюда в пять часов завтра, и послезавтра, и еще через день, и сполна отработаете взыскание. Если вы пропустите такую важную для вас вещь, как тренировка, то это лишь пойдёт вам на пользу. Преподанный вам урок запомнится надолго.

Кровь прилила к голове Гарри, и в ушах загудело. Значит, он рассказывал «отвратительные выдуманные истории»?

Амбридж следила за ним, слегка наклонив голову и продолжая улыбаться до ушей. Она прекрасно догадывалась о его мыслях и ждала, что сейчас он опять начнёт кричать. С огромным усилием воли Гарри отвёл взгляд, кинул свой портфель рядом со стулом и сел.

— О, — произнесла Амбридж сахарным голосом, — мы научились держать себя в руках, не правда ли? А теперь, мистер Поттер, вам придётся переписать пару слов. Нет, ваше перо вам не понадобится, — добавило она поспешно, когда Гарри потянулся за портфелем. — Я дам вам специальное перо. Держите.

Она протянула ему длинное, тонкое чёрное перо с необычно острым кончиком.

— Я хочу, чтобы вы написали: «Я не должен лгать», — ласково сказала Амбридж.

— Сколько раз? — спросил Гарри как можно вежливее.

— Столько раз, пока это не дойдёт, — сладко пропела Амбридж. — Начинайте.

Она села за свой стол и приступила к чему-то, похожему на стопку сданных для проверки конспектов. Гарри поднял в руке отточенное перо и понял, чего не хватает.

— Вы не дали мне чернила, — сказал он.

— Они тебе не понадобятся, дорогой, — ответила Амбридж с едва уловимым смешком в голосе.

Гарри надавил пером на бумагу и вывел: «Я не должен лгать».

Он тут же застонал от боли. На бумаге заблестели слова, выведенные красными чернилами. Одновременно эти же слова проступили на тыльной стороне его ладони, словно вырезанные невидимым скальпелем — и, пока Гарри с недоумением смотрел на свою руку, порезы затянулись, а на руке осталось небольшое покраснение.

Гарри посмотрел на Амбридж. Она тоже посмотрела на него, и её огромный жабоподобный рот растянулся в улыбке.

— Что?

— Ничего, — еле слышно ответил Гарри.

Он снова посмотрел на пергамент, нажал на перо и написал: «Я не должен лгать». Тыльную сторону ладони во второй раз пронзила боль; на ней снова проступили порезы из слов, которые через некоторое время зажили.