Ангел Каралийчев - Болгарские народные сказки. Том 2

Жена богача все поглядывала на скатерку и все уговаривала гостя пить побольше вина.

— Выпей, выпей еще глоток, дедушка Тодоран!

Дедушка Тодоран поднимал баклагу все выше и выше, а когда он наконец запрокинул пьяную голову назад, жена богача незаметно убрала чудесную скатерку и заменила ее другой, точно такой же по виду. Перед уходом старик свернул подсунутую ему скатерку, положил ее за пазуху и, пошатываясь, побрел домой. Дома он сразу бухнулся в постель и заснул как убитый. Проснувшись на другой день, он прежде всего подумал о скатерке, потому что успел проголодаться. Разостлал ее и собрался было полакомиться, да не тут-то было: миски так и не появились. Начал старик разглядывать скатерку и догадался, что она подменена.

— Я вам покажу, как подменять скатерку дедушки Тодорана! — пригрозил старик и три раза стукнул пальцем по тыкве. Раскрылась тыква, и выскочили из нее пятьсот маленьких всадников с дубинками в руках.

Выстроились они перед стариком, взмахнули дубинками и крикнули в один голос:

— Что прикажешь, дедушка Тодоран?

— Приказываю вам всыпать моему соседу сто палок пониже спины, а его жену заставьте отдать мне мою скатерть-самобранку. Марш!

Маленькие всадники поскакали к дому богача. Через час они принесли старику украденную скатерку, но вернулись с поломанными дубинками и стали рассказывать:

— Ну и жена у твоего соседа! Ни за что не хотела отдавать скатерть-самобранку, мы все дубинки переломали, пока заставили ее вернуть чужое.

Взял дедушка Тодоран скатерку и разостлал ее во дворе. Тут же появились на ней пятьсот мисочек с едой для усталых и голодных всадников, а для их лошадей — пятьсот мешочков ячменя. Наевшись досыта, всадники один за другим полезли обратно в тыкву, разместились там и притихли.

А дедушка Тодоран зажил беззаботной жизнью. Прошло еще три года, снова пришел он к высохшему колодцу и стал звать:

— Эй, мастер Ух, выйди ко мне!

Но из колодца на этот раз выскочил сам Койчо.

— Ты ли это, сынок? — удивился дедушка Тодоран и бросился его обнимать. — А куда девался мастер Ух?

— Ушел на базар продавать всякую дребедень, а меня запер в мастерской, но как только я услышал твой голос, батюшка, сразу превратился в мышонка, пролез через отверстие под деревом, а потом снова обернулся человеком и выскочил к тебе.

— А почему ж ты не возвращаешься домой?

— Мастер не отпускает.

— Почему же он тебя не отпускает?

— Потому что из меня вышел лучше мастер, чем он сам. Места не может себе найти бородатый с тех пор, как узнал, что я его превзошел, и хочет погубить меня, да я не даюсь ему в руки!

— Нашел, из-за чего злиться! — покачал головой дедушка Тодоран. — Вместо того, чтобы радоваться за способного ученика, он ему завидует! Пойдем-ка домой!

Койчо спустился в колодец, забрал из мастерской свои инструменты и пошел с отцом. Шли они, шли и дошли до одного села. Слышат — бьют там в барабан и играют на скрипках.

— Видно, тут свадьбу справляют, — говорит дед Тодоран. — Пойдем посмотрим.

Пришли они на свадьбу. Хозяева встретили гостей с радостью и начали их угощать. И что бы вы думали? Как раз в это время появился мастер Ух, принявший вид волынщика. Койчо узнал его по желтым глазам. И пока мастер надувал волынку, его ученик ударился головой о землю, превратился в розу и вскочил на стол. Пальцы мастера Ух быстро забегали по трубочкам. Всех гостей околдовала его игра.

— Как ты хорошо играешь! — вздохнул жених. — Чем тебя наградить за твою игру?

— Ничего мне не надо, — отвечал волынщик, — дайте мне только вон ту розу, которая лежит на столе.

— Дарю ее тебе от всего сердца! — воскликнул жених, взял розу со стола и протянул ее волынщику.

Волынщик крепко схватил цветок и начал злобно мять его. Тогда роза вдруг превратилась в горсть просяных зерен, которые рассыпались по столу. Волынщик скрипнул зубами, отбросил в сторону волынку, ударился лбом о землю и превратился в наседку с десятью цыплятами.

— Да таких чудес мы еще не видывали! — закричали гости и столпились около стола, чтобы увидеть, что будет дальше.

А дальше произошло вот что: цыплята стали клевать просяные зерна и склевали все, кроме одного, которое закатилось под миску. Когда наседка начала сзывать цыплят, это зернышко подскочило и превратилось в лисицу. Лисица с визгом бросилась за цыплятами, а перепуганная наседка выпорхнула из окна и стремглав полетела к высохшему колодцу. Лисица же стукнулась лбом о землю и снова превратилась в человека.

— Молодец, Койчо! Нечего и говорить, превзошел ты своего мастера! — радостно закричал дедушка Тодоран и разостлал чудесную скатерку.

В тот же миг с неба упали на скатерку три яблока: одно для того, кто рассказывал сказку, другое для того, кто ее слушал, а третье — для дедушки Тодорана.

У одной женщины был мальчик. Он ходил в школу. Каждое утро перед уходом мать давала ему денежку и говорила:

— Возьми, сыночек, эту денежку и купи себе коврижку.

Вот раз пошел он в школу. Вдруг видит: трое злых мальчишек безжалостно стегают хворостиной маленькую собачку.

— Эй, — крикнул мальчик, — зачем бьете песика?

— Не твое дело. Иди своей дорогой, не то мы и тебя поколотим!

А собачка визжит жалобно-прежалобно. Мальчик снова крикнул мучителям:

— Слушайте, если отдадите мне щенка, я дам вам денежку, а на нее вы себе коврижку купите. Согласны?

— Ладно, — ответил один из них, — давай денежку!

Мальчик отдал денежку и унес с собой собачку. В тот день он остался без коврижки. А когда вернулся домой, мать, увидев песика, поморщилась, однако ничего не сказала сыну.

На другой день она опять дала ему денежку и отправила в школу. Идет мальчик по мосту и видит, что те же злые ребята тащат котенка. Привязали ему на шею тяжелый камень и хотят бросить беднягу в реку. А котенок пищит, словно ребеночек. Мальчику стало жаль его, и он крикнул злым ребятам:

— Стойте, не бросайте котенка в реку! Продайте мне его за денежку.

— Давай денежку! — сказал самый большой и злой из ребят и отдал мальчику котенка.

Мальчик отвязал камень, что висел на шее котенка, а его самого сунул в сумку и пошел в школу. Опять он до самого вечера ничего не ел. А когда вернулся домой, мать, увидев котенка, нахмурилась еще больше, но и на этот раз ничего не сказала сыну.