Мэри Нортон - Добывайки на новом месте

– Готово!

Мистер Платтер забрал у жены кошачью корзинку, чтобы помочь выбраться на берег – после дождя, прошедшего предыдущей ночью, было немного скользко, – и провёл через проём в проволоке.

Миниатюрный городок в ярком свете луны был как на ладони: мистер Потт расположил его под небольшим уклоном к ручью. Рельсы игрушечной железной дороги и шиферные крыши сияли серебром. Соломенные крыши выглядели чуть более тусклыми, но миниатюрные извилистые дорожки и лужайки хорошо просматривались в ночной темноте. С того места, где стояли, Платтерам был виден Виноградный коттедж, тот самый домик, который мисс Мэнсис когда-то обустроила для добываек. Только вот как к нему подобраться? – вот в чём вопрос.

– Иди за мной след в след, – велел мистер Платтер жене.

Ему приходилось следить, чтобы дорожки были достаточно широкими для его ступни, и аккуратно переставлять ноги. Получалось очень медленно, но с горем пополам они всё-таки добрались до крошечного домика, откуда полгода назад украли тех созданий. История повторяется, хмыкнул про себя мистер Платтер, аккуратно приподнимая стамеской край крыши, что оказалось на удивление легко. Кто-то, видно, здесь уже поработал, решил мистер Платтер, включив фонарик, чтобы было лучше видно, и заглянул внутрь.

Дом оказался пустым, заброшенным, а в ту ночь, когда они схватили этих малюток, здесь была полная обстановка: стулья, столы, шкафчики с ящиками, кухонная утварь, одежда в гардеробах. Сейчас здесь ничего, кроме плиты и крошечной фарфоровой раковины, которые крепились к полу, не осталось. Миссис Платтер, заглянув в домик вслед за мужем, заметила у парадной двери что-то белое, осторожно подняла и узнала фартук, тот самый, что был на одной из малюток (Хомили порвала его, когда они убегали). Миссис Платтер положила находку в карман, и мистер Платтер выругался, громко и довольно грубо, что ему было совершенно несвойственно. Вне себя от злости, он выпрямился и неосторожно шагнул назад. Раздался звон разбитого стекла: один из миниатюрных магазинчиков мистера Потта оказался раздавлен.

– Тише, Сидни, – взмолилась миссис Платтер хриплым шёпотом, а потом, оглянувшись, в испуге охнула: – Смотри! Эйбл Потт зажёг свет! Давай скорее выбираться… Идём же! Быстрее!

Мистер Платтер тоже увидел в окне коттеджа свет, причём он становился с каждой секундой всё ярче: мистер Потт, явно что-то заподозрив, прибавлял огонь в лампе. Мистер Платтер пребывал в таком состоянии, что все игрушечные домики показались ему теперь просто кучей мусора, препятствием между ним и яликом, поэтому выбирать, куда поставить ногу, не трудился. До миссис Платтер, которая едва не забыла про кошачью корзинку (такая улика против них!), донёсся звон разбивающегося стекла и шум падающих кирпичей. Это мистер Платтер неуклюже прокладывал себе путь к ручью, спускаясь вниз по холму. Она последовала за ним – задыхаясь, всхлипывая, спотыкаясь.

Наконец они добрались до проёма в проволоке.

– Ох, Сидни, – простонала миссис Платтер, – он сейчас выйдет. Я слышала, как щёлкнула задвижка на входной двери!

Мистер Платтер, уже из ялика, протянул жене руку, но не столько для того, чтобы помочь, сколько для того, чтобы поторопить. Миссис Платтер поскользнулась на мокрой земле и упала в воду, но поскольку у берега было совсем мелко, быстро выбралась, и всё же сдержать лёгкий возглас ей не удалось. Мистер Платтер, не обращая на жену больше никакого внимания, схватился за вёсла.

Женщина села на корме, с неё текла вода, и горестно прохныкала:

– Ох, Сидни, я знаю: он гонится за нами!

– Пусть попробует догнать! – рявкнул мистер Платтер. – Что мне этот старый Потт со своей деревянной ногой! В реке и раньше находили утопленников…

И он что есть сил принялся грести против течения.

Когда они оказались наконец дома, в безопасности, миссис Платтер сразу же отправилась на кухню, поставила большой чайник на самую горячую часть плиты и поворошила горячие угли, чтобы разгорелись получше. Её простуда настолько усилилась, что она опасалась, как бы не было жара. Сунув руку в карман, вместо носового платка миссис Платтер вытащила основательно замызганный крошечный фартук и брезгливо бросила на стол. Платок нашёлся в другом кармане, только оказался совершенно мокрым.

– Будешь что-нибудь: чай или какао? – спросила миссис Платтер мужа, вошедшего следом за ней. – Сейчас вода закипит, а я пока поднимусь наверх, переоденусь в сухое…

– Пожалуй, выпью какао, – сказал мистер Платтер и, подобрав фартучек, принялся с любопытством его рассматривать.

Жена была уже возле двери, когда он её окликнул и спросил:

– Кстати, Мейбл… что ты сделала со всеми теми вещами, которые они оставили у нас в мансарде?

– Выбросила, разумеется… Да там и оставлять-то было нечего…

Прежде чем муж успел спросить о чём-нибудь ещё, миссис Платтер вышла из кухни.

Мистер Платтер медленно опустился на стул, в задумчивости расправив крошечный фартучек перед собой на столе, и уставился на него, а через мгновение его лицо начало расплываться в почти торжествующей улыбке.

– Леди Маллингс… – пробормотал он себе под нос.

Арриэтте предстояло вспоминать эту весну как самое счастливое время в жизни. С той самой ночи их переезда в новый дом внутри сиденья под окном, когда они, уставшие от перетаскивания вещей, наконец уснули в своих собственных маленьких кроватках среди наваленной горой остальной мебели, каждый день был интересным и волнующим. Неделя за неделей отец старался изменить их жизнь к лучшему.

Его изобретательность не знала границ. Несмотря на то что инструментов у него было предостаточно, он сделал и новые. Как и предвидела Арриэтта, куча вещей в бывшей кладовой для дичи стала для него неисчерпаемым источником добывания. Там было всего столько, что у него даже появилась возможность выбирать.

Первым делом он занялся обустройством внутри старого камина кухни для Хомили. Жена не желала готовить в мрачном гулком помещении, похожем на закопчённый собор, и говорила, что у неё всё время такое чувство, будто кто-то наблюдает за ней из темноты и того и гляди бросится. Для начала Под, Спиллер и Арриэтта передвинули полки поближе к очагу, заменили ручные вилы медным колёсиком из разобранных высоких настольных часов, валявшихся в бывшей кладовой для дичи, установив его на стержень, чтобы Хомили могла, вращая колёсико, менять температуру нагрева от тлевших внизу углей. На внешнем крае колёсика можно было готовить как на медленном огне, ближе к центру – жарить. Старая помятая жестяная коробка из-под табака, отчищенная и выпрямленная, превратилась в небольшую жаровню: Под снял с неё петли и приделал к крышке ручку. Из двух белых кафельных плиток он сконструировал стол, отчего Хомили пришла в восторг: их было так легко вытирать.