Мари-Од Мюрай - Спаситель и сын. Сезон 5 [litres]

Но сегодня в назначенный час в приемной никого не было. Прошло десять минут, а Соло так и не появился. Спаситель обычно не дергал пациента, пропустившего консультацию. Пусть потом сам вернется. Или не вернется. В общем-то, и на этот раз он был не против слегка удлинить свой обеденный перерыв. Но все-таки он беспокоился. Тюрьма есть тюрьма, что ни говори. Настоящая пороховая бочка. Там все могло случиться – драка, побег, захват заложников. Молчание, пустая приемная – все это так не похоже на Соло.

– Насири, Насири – бормотал Спаситель, листая школьную тетрадку. – Ага, вот. Ноль шесть, двадцать семь… Алло, Соло? Это…

– Да, месье Сент-Ив, то есть Спаситель, да, то есть нет, я не хотел, – бормотал Соло. – Это, конечно, просто стыд, ну, дал я ромашку…

«При чем тут ромашка?» – недоумевал Спаситель, но не мог и слова вставить – Соло продолжал бормотать что-то совершенно непонятное: он не виноват, но хочет быть отцом своего ребенка.

– Ты же понимаешь, Спаситель?

– Да-да. А ты сейчас где?

Спаситель решил, что у Соло неприятности из-за – кто его знает? – из-за продажи по мелочи наркотиков в тюрьме или в городе.

– Я в «Тупике», совсем рядом.

– Закажи мне сэндвич, я сейчас приду.

Никогда еще Соло не казался Спасителю таким беспомощным мальчишкой, как сегодня, когда ершился, пытаясь заранее оправдаться, еще ничего не объяснив и в то же время чувствуя себя виноватым.

– Кто такая Саманта? – прервал его Спаситель.

– Моя подружка.

– А Лейла?

– Это бывшая – ну, не совсем, потому что была небольшая история, совсем несерьезная, потому что ее звали Лейла, почти так же, как принцессу.

– Принцессу?

– В «Звездных войнах» подругой Соло стала принцесса Лея.

– Все понял. Значит, ты встретился со своей бывшей подружкой.

– Точно. Я ее не искал, но Орлеан город маленький. Случайно встретил. Мы выпили по рюмочке. Я ей сказал, что скоро буду отцом, я не знал, как это ей покажется, а на это она почему-то сказала, что любит меня по-прежнему. И одета она была просто супер, как богатенькая, потому что у нее появились друзья в кино…

Спаситель покрутил вилкой, показывая, что рассказывать можно и побыстрее.

– Ну и… ты понимаешь… мы с ней… – Соло перешел на шепот, оглядываясь по сторонам.

– Вы с ней – что? Переспали?

– Тише!.. Ну… да! Но всего один раз. Я и сам не знаю, с чего вдруг. Она захотела. Потом мне звонила, хотела снова увидеться.

И отомстила за увертки и отказы Соло, рассказав все Саманте. На выходных разразился скандал.

– Саманта выставила меня за дверь, и больше слышать обо мне не хочет. Сказала, что я предатель, грязный арабский мачо. Вот так и сказала мне прямо в лицо. Нет, я, конечно, дал ромашку…

– Промашку, – машинально поправил Спаситель.

– Промашку? Правда? – переспросил Соло. – Странное словечко.

На лице Соло было написано сомнение.

– В общем, вы в ссоре, – заключил Спаситель и подозвал официанта. – Кофе, пожалуйста. А почему ты не пришел на консультацию?

– Я дошел до твоей двери и… не решился. Подумал, ты будешь меня ругать.

– Я тебе не отец, Соло. Я психолог.

– Да, но я про себя считаю, что я здорово траханулся.

Спаситель прикусил изнутри щеку, чтобы не рассмеяться.

– Так и есть, Соло, ты здорово траханулся.

Но вообще-то ничего смешного не было: Саманта решила сделать аборт. Она не хотела иметь ребенка от человека, который предал ее при первой подвернувшейся возможности.

– А я хочу, чтобы у меня родился сын. Сначала, когда Саманта мне сказала, я не слишком обрадовался. А теперь я очень хочу.

– А если будет девочка?

– Я назову ее Лея. Она будет моей принцессой.

– Лея не кажется мне самым удачным именем.

– Похоже на Лейла, что ли? – сообразил Соло и удивленно посмотрел на Спасителя.

– Да, наверное.

– И что мне теперь делать?

– Попросить прощения.

– Прощения?

– Да.

На лице Соло вновь отразилось сомнение. Спаситель догадался, что молодой человек оправдался в собственных глазах, переложив всю вину на бывшую подружку, но прощения не попросил.

– И что, мне так и сказать: прости меня? – спросил нерешительно Соло.

– Нет. Ты скажешь, что ты подлая тварь, ты ее не достоин, но любишь ее.

– Вот видишь, ты меня все-таки ругаешь.

– Я тебе даю совет. Ты хочешь остаться с Самантой?

– Да, и хочу, чтобы остался мой сын.

– Погоди, не торопись, давай разберемся. Начнем с «твоего сына». Во-первых, вероятность пятьдесят на пятьдесят: может, сын, может, дочь. Во-вторых, ты не владелец и не начальник. Это Саманта носит ребенка, терпит тошноту и рвоту, устает, тревожится за будущее. Она, а не ты. Ты только смотришь со стороны. Понял?

Вернувшись к себе в кабинет, Спаситель спросил сам себя: а к кому, собственно, относился его выговор? С кем он разговаривал? С Соло или с самим собой? Он-то чем поддерживает Луизу? Вот уж точно сторонний наблюдатель!

На автоответчике его дожидалось сообщение, он включил его сразу же, но выслушал с большим недоумением.

– Здравствуйте, я хотела бы встретиться с доктором, то есть с месье Сент-Ивом. Меня зовут Магали Шоле, и у меня проблемы с карликовым пуделем, которого я только что подарила своему сыну. Он повсюду писает. Ваш телефон мне дал продавец в «Жардиленде». Оставляю вам свой.

Продавец в «Жардиленде»! Так это он распространяет слухи, что Спаситель занимается психотерапией животных? Но он не мог не расхохотаться, оценив комизм ситуации: ему предлагали в качестве пациента пуделя, страдающего недержанием мочи!

Луизу одолевали гнев и стыд одновременно, когда она читала оскорбления, которые десятками приходили ей в «Инстаграм». « Грязная расистка. Поганая сексистка».

– Я чувствую на себе грязь.

– Этого они и добиваются, – ответила Луизе Лесли.

Лесли Сольнье, директор издательства «Сольнье», специально приехала из Парижа, чтобы поддержать и утешить своего автора, и они уселись поговорить в бистро «Гурман».

– Наверное, я что-то сделала неправильно, раз на меня это все посыпалось?

– Жертва винит сама себя – классика психологии. Твой друг-психолог ничего тебе про это не говорил?

Луиза уклончиво улыбнулась. Она так и не сказала ничего Спасителю. «Не хочу вешать на него свои профессиональные проблемы», – говорила она себе. Но на самом деле боялась: а что, если месье Сент-Ив, психолог, будет солидарен с ее критиками. Ее вера в себя оказалась такой хрупкой, такой уязвимой.

– Мне бы хотелось объясниться с этой… дамой, – сказала она. – С Мелоди Жежер.

– Жежер – скорее всего, псевдоним, – заметила Лесли.

– Не думаю, – отозвалась Луиза. – За мной охотится целый клан Жежеров. Они обвиняют меня в расизме, потому что на обложке изображены три белые девочки.