Журнал «Пионер» - Пионер, 1954 № 5 МАЙ

- Вынимай долговую!

Управитель зашелестел бумагами и вынул из ящика замусоленную книгу в переплёте из свиной кожи. В ней были записаны все крестьянские долги. Кармалюк жёсткой ладонью погладил книгу и отдал Ивану Дроздову.

- А теперь, управитель, выкладывай кассу! - приказал он.

Заремба открыл кованый сундук. Люди Кармалюка вынули оттуда все векселя, все ассигнации, все золотые, серебряные и медные деньги. Они высыпали их в большой кожаный мешок, который взял Иван Дроздов.

Кармалюк повернулся к управителю:

- А ты чего встал? Сиди камнем, как посадили, и слушай, иезуит! Я пришёл.к тебе не за свою обиду расплачиваться. Я за людей мстить пришёл. Что ты с ними делаешь, ирод проклятый? Мало тебе их работы, так ты ещё и батогами их? Своему пану на чужом горбу золото добываешь, а он в Варшаве там его пропивает? Так дальше не пойдёт. Смотри, где твоё золото!

Кармалюк сорвал с окна тяжёлую штору, и в комнате стало светло, как днём. В окно ударило дрожащее высокое зарево. Это горели господские амбары и овины, посылая в чёрное небо огромные языки пламени и снопы ослепительных искр.

- Иди, управитель, во двор, - приказал Кармалюк. - Там тебе виднее будет. И помни: скоро в этом огне все господа вместе с царём сгорят.

Тадея Зарембу и старшего гайдука вывели на крыльцо. Перед господским домом, залитым ярким заревом пожара, уже толпились крепостные. Устим Кармалюк вышел вперёд, и радостный шум, похожий на вздох облегчения стоголосой толпы, прокатился над площадью. Кармалюк поклонился на все стороны, и толпа замерла, плотно обступив крыльцо.

- Люди добрые! - заговорил Кармалюк, указывая на управителя. - Этот панок построил вашими руками стену и железные ворота. Он хотел за каменной стеной спрятаться от народного гнева. Но напрасно! Наш гнев одинаково рушит и железо и камень. У царя в Петербурге не такие стены стоят, а повстанцы уже и до него добираются. Не спрятаться царям и панам ни за какими стенами!

Кармалюк оглядел молчаливую толпу. Он знал, что эти слова по сердцу крепостным, но не каждый из них отважится поднять руку на барина. Чего же они ждут и зачем позволяют мучить себя? От этой мысли сердце его сжалось. Кармалюк спустился по ступенькам на землю.

- Отныне работать на барщине будете три дня в неделю, а три - на себя. Бить вас он не имеет права. Слышишь, пан? - крикнул Кармалюк управителю, и Тадей Заремба испуганно присел.- А если он нарушит этот закон, прошу послать мне весточку, и я снова прилечу сюда. Я его и в Варшаве найду!… Ну, вот и всё. А теперь попотчуйте его, хлопцы, чтобы крепче запомнил наше слово.

Перед крыльцом на дубовой скамье положили управителя, и над его спиной засвистели плети, приготовленные на конюшне для крепостных.

Кармалюк стал собираться в дорогу. Толпа обступила его плотным кольцом и провожала до самых ворот.

Со всех сторон к Кармалюку неслись искренние, горячие слова. Только произносили их тихо, чтобы, неровен час, не услышал кто-нибудь из приближённых управляющего.

Не доходя до ворот, Кармалюк остановился и снова заговорил:

- Сейчас вам отдадут господские деньги., Вы их поделите между собою, только поровну. Они ваши, и я законно возвращаю, их вам. Выберите старшего, кому доверите эти деньги.

Пожар в имении разгорался. На дубовой скамье стонал Тадей Заремба, а у ворот уже стояли осёдланные кони из панской конюшни, ожидая Кармалюка и его людей. Пока крепостные выбирали старшего, Устим вместе с толпой подошёл к огню. Он нёс старую книгу в переплёте из свиной кожи. Люди узнали эту книгу, и по толпе прокатился гул.

- Слушайте меня ещё раз, - сказал Кармалюк. - В этой книге записаны все ваши подати и долги. Чтобы всё это заплатить, вам и жизни не хватит. Долги ваши переходят из рода в род, от отца к сыну. Умирает отец - платит сын, умирает сын - платят его дети, и так всегда, пока есть на свете царь и паны. Но теперь не будет у вас долгов. Слышите меня?

- Слышим, отец!

- Слышим!

Кармалюк высоко поднял руки, и страшная книга, шелестя страницами, полетела в огонь.

Перевела с украинского Ел. Россельс.

Иржи Марек

Рисунки В. Цельмера.

Иржи Марек - известный чехословацкий писатель-коммунист, лауреат Государственной премии. Он родился сорок лет назад, 30 мая 1914 года, в Праге. Своё тяжёлое и безрадостное детство будущий писатель провёл в городе Писек в доме отчима. Сам Марек сравнивает своё детство с юными годами А. М. Горького, и в этом сравнении есть глубокая правда: он, как и Горький, испытал и нужду, и унижение, и тяжёлую работу.

Книги чешских и русских писателей были лучшими друзьями маленького Иржи, они во многом определили его дальнейшую судьбу.

В 1937 году вышла первая книга И. Марека, «Люди из Поляны», посвященная тяжёлой жизни закарпатских крестьян, попавших в кабалу к местным кулакам и лавочникам.

Особенно ярко талант писателя расцвёл после освобождения его родины Советской Армией в 1945 году. «Приход Красной Армии открыл и для меня ворота в иной мир», - говорит Иржи Марек.

Он пишет книги о советских воинах-освободителях, о новой жизни своего народа, о борьбе за мир. Он отправляется в Мостецкий край и работает там на одной из шахт в молодёжной добровольческой бригаде, а после этого создаёт две замечательные книги - «Деревня под землёй» и «Над нами рассвет». Иржи Марек дважды побывал в Советском Союзе. Свою книгу «Радостные встречи» он посвятил нашей Родине.

Иржи Марек горячо любит детей, хорошо знает их жизнь. Он написал для ребят несколько чудесных книг: «Весёлые сказки вверх ногами», «Почему Гонза не стал королём» и сборник рассказов «Молодые борцы». За последнюю книгу ему присуждена Международная премия на Всемирном фестивале демократической молодёжи в Бухаресте. Один из рассказов этого сборника, «На границе», вы и прочтёте в «Пионере».

Из окна трактира открывался вид на шоссе и опушку леса. Кругом широко раскинулись поля, и лишь с одной стороны вырастала голубоватая гряда холмов. Там проходила граница.

В трактире было пусто. Только в одном углу сидел какой-то посетитель. Хозяин подошёл к нему.

- Никого нет… Видимо, сегодня уже

никто не придёт. Вам придётся подождать ещё одну ночку, - тихо сказал он. Посетитель был явно недоволен:

- Я чувствую себя здесь весьма неважно. Ведь меня видело уже несколько человек.

- Вам нечего опасаться… У меня часто останавливаются туристы…

Посетитель допил пиво и продолжал:

- Прежде, когда, сюда захаживали таможенники, была совсем иная жизнь… Посидишь, бывало, с ними вот в таком трактире и точно знаешь, куда они пойдут. Теперь не то… Эти ребята с пограничной заставы не понимают дела…