Микки Спиллейн - Охотники за девушками

— Почему?

— Я видел его пистолеты. Три из них оп держал в чемодане. Кроме того, он несколько раз использовал меня.

Я ничего не ответил, оп усмехнулся и пожал плечами.

— Я старожил, Майк. Теперь не обучают тому, чему я учился. У меня еще сохранились кое-какие связи, которые дают мне заработать несколько долларов то там, то здесь. И никаких беспокойств. Я делал столько одолжений, что сейчас это окупается. Что касается Коула, я никогда не задумывался над тем, что оп занимается, но ему всегда нужна была какая-то необычная информация.

— Что значит необычная?

— Ну, для думающего человека, как я, она была необычной. Его интересовало то, что не должно было интересовать контрабандиста.

— Прекрасно. А ты когда-нибудь говорил это Коулу?

— Конечно. Но мы оба были стреляными воробьями и все могли читать по глазам. И я не стал совать нос в его дела.

— Возможно, мы съездим и посмотрим его жилье?

— А может, ты мне прежде скажешь, кто же он был на самом деле?

Видно было, что в своем деле Бейлис Хенри съел собаку. Меня не волновали вопросы национальной безопасности, как они описываются в книгах, и я сказал:

— Ричи Коул был агентом ФБР, и перед смертью попросил меня кое о чем.

Он помолчал, выразительно пожал плечами, затем надвинул кепку на самые глаза.

— Ты знаешь, во что ты впутываешься? — спросил он.

— В меня уже стреляли, — ответил я.

— Но ты еще не убит, — сказал он.

Его комната размещалась в кирпичном доме на Брундлии. Бейлис сообщил, что она на первом этаже, окнами во двор. Мы шли через подвальное помещение трех соседних домов, мимо гаражей и добрались до нужного окна. Никто нас не видел, а если и видел, то не придал никакого значения. Тонкий луч карманного фонаря осветил диван-кровать, контуры кресла, письменного стола и шкафа для одежды. Чувствовалось, что Ричи старался жить с комфортом. В стенном шкафу висело два пальто, военный плащ, пиджак из тяжелой, грубой ткани и брюки. В углу стояли старые разношенные ботинки и туфли. Было там и несколько пар нижнего белья и спортивных сорочек, но ничего такого, что бы говорило о том, что Коул не тот, за кого себя выдает.

Ответ я нашел в письменном столе. Для кого-нибудь это не означало бы ничего, но для меня это был ответ. Леденящий душу ответ.

Коул хранил обыкновенный недорогой альбом для фотографий. Там были снимки разного рода, например, в Сан-Франциско, где был снят Коул с девушками и с другими парнями, просто девушки.

Но наконец я перевернул несколько листов и сжал в руке револьвер, потому что там был Коул, сидящий в баре за столиком с несколькими американскими солдатами из 8-и армии воздушных сил. Рядом с Коулом была Велда.

Прекрасные черные волосы, подстриженные под мальчика, ее грудь, точно готовая вырваться наружу из натянутой кофточки, ее влажные губы и кому-то адресованная улыбка.

Один из солдат смотрел на нее с нескрываемым восхищением.

Бейлис прошептал:

— Что ты сказал, Майк?

Я пожал плечами и перевернул страницу.

— Ничего.

Здесь опять была она, и на следующих листах тоже. У пивнушки, позируя с каким-то солдатом, у разрушенного бомбой здания, с тем же солдатом и какой-то девушкой. Это был обычный альбом. Снимки, видимо, были там с далеких времен. Шесть из них датированы 1944 годом и адресованы Коулу в Нью-Йорк. Довольно безобидные на вид, но все же показывающие, что между теми двоими были близкие отношения.

Там было ее имя, она обычно подписывалась буквой «В», ее любимые зеленые чернила. Хотя тогда я даже еще не знал ее, сразу возненавидел Коула. Я был рад, что он мертв, и жалел, что не смог сам убить его. Я глубоко вздохнул и почувствовал, как Бейлис тронул меня за руку.

— Тебе нехорошо, Майк?

— Нет, все в порядке.

— Ты нашел что-нибудь?

— Ничего существенного.

— А что будем делать с оружием? Где-то должен быть чемодан.

— Нам оно не нужно. Пойдем.

— Ты все-таки что-то нашел. Можешь мне сказать и удовлетворить мое любопытство?

— О’кей, — сказал я. — У меня и Коула был общий друг.

— Это что-нибудь означает?

— Возможно. А теперь давай двигать отсюда.

Он вышел первым. Мы пробирались тем же путем. Я был уже на вершине забора, когда почувствовал неожиданный треск дерева под рукой. Кто-то дернул меня за пальто, и опять не подвели инстинкт и реакция. Я свалился сверху на Бейлиса, выхватил свой пистолет, не зная, откуда могут выстрелить, и выстрелил сам.

Я услышал удаляющиеся шаги; стали открываться окна и раздаваться проклятия. Мы молча помчались в том же направлении, что и нападавший, но он бежал слишком быстро.

Через несколько минут появились бы патрульные машины. Мы не стали дожидаться этого. Поймали такси и поехали к бару. Там пировали. Мне не нужно было ничего объяснять Бейлису. Прежде он и сам бывал в таких переделках. Но сейчас он весь трясся и выпил два двойных, прежде чем взглянул на меня со странным выражением:

— Дьявол, я никогда не научусь держать закрытым рот.

Ничайдж Броукерс мог бы быть чем угодно. Письменные столы и кресла, пишущие машинки не представляли собой ничего. Только серый человек в очках, сидящий в одиночестве в углу и пьющий кофе, представлял что-то.

Арт Рикербай сказал:

— Ну?

Я покачал головой. Он молчаливо смотрел на меня, прихлебывая кофе маленькими глотками. Этот человек умел ждать.

Он не спешил, ему не нужно было торопить, чтобы не помешать. Он просто ждал и знал, что время течет в его пользу. Я спросил:

— Ты хорошо знал Ричи?

— Полагаю, да.

— Вел ли он светскую жизнь?

Тень пробежала по его лицу, затем досаду сменило любопытство, он отставил кофе и повернул голову.

— Может, ты лучше объяснишь?

— В смысле девочек, — пояснил я.

Он опять стал инертным.

— Ричи был женат, и в 1949 году его жена умерла от рака.

— О! Сколько лет он знал ее?

— Они выросли вместе. Ричи и Анна знали о раке, тем не менее поженились после войны, но не хотели оставлять своим детям такое бремя.

— А до этого?

— Я думаю, что они были честны друг с другом.

— Даже во время войны?

Опять в его глазах я прочитал молчаливый вопрос.

— На что ты намекаешь, Майк?

— Кем был Ричи во время войны?

Он тысячу раз все взвесил и обдумал, прежде чем ответить.

— Он был младшим агентом военной разведки. Был капитаном, затем его перевели в Англию. Но я никогда не спрашивал, а он и не рассказывал о роде его занятий.

— Давай вернемся к девочкам.

— Он не был девственником, если ты это имеешь в ВИДУ-

Рикербай видел, что задел меня за живое, но не понимал почему.

Я должен был держать себя в руках.

— С кем он бывал, когда не был занят на работе?

Рикербай нахмурился, поправил очки нетерпеливым жестом.

— Было несколько девочек. Я действительно не в курсе. После смерти Анны эю было не моим делом.