Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 37. Дело блондинки — «золотое дно»

— Это местная газета?

— Эль-Сентро, округ.

— Какова линия атаки?

— Давид из Империала выступает против лос-анджелесского Голиафа, и это перемывается на все лады. К тому времени, когда мы будем предлагать список присяжных, обнаружится, что дружная местная команда ополчилась против скверного городского пройдохи… Ну и говорить о непредвзятости жюри нам не придется, хотя формально все требования будут соблюдены.

— Пожалуй, этот тип, мистер Маршалл, опасен.

— Да, и, кроме того, честолюбив.

— Что еще?

— Ну, вроде бы самое большое подозрение в данный момент падает на миссис Эльмор. Хотя прокурор прямо и не говорит, что Лоррейн Эльмор — наркоманка, но уже намекнул репортерам, что она привыкла к сильнодействующему снотворному и что когда уезжала из

Бостона, то убедила своего лечащего врача дать ей рецепт, который обеспечил бы ее препаратом на три месяца вперед.

Как мне стало известно, полиция пытается разобраться с этим лекарством. Вроде бы миссис Эльмор употребила три облатки, а потом и еще четыре в промежутке между отъездом из Бостона и приездом в Калексико. Одну она приняла в ночь убийства, еще одна была найдена на сиденье в автомобиле. И около девяноста таблеток остались на месте. Концентрация этого препарата в виски, найденном в чемодане Девитта, очень велика.

Полиция предполагает, что миссис Эльмор, которая сейчас находится в местной больнице под присмотром врача, причем никакие посетители к ней не допускаются, была помещена туда по просьбе некоего мистера Перри Мейсона.

Болдвин Маршалл, наш рыцарь без страха и упрека, согласно слухам, располагает данными, указывающими, что, как только его не слишком щепетильный противник из Лос-Анджелеса понял, что заявление его клиентки находится в противоречии с фактами, он тут же исхитрился помешать полиции допросить ее.

— Как интересно! — воскликнул Мейсон. — Похоже, судебный процесс пройдет не в стенах суда, а на газетных полосах.

— Не обольщайтесь. Послушать Маршалла, так он ярый противник газетной шумихи. Однако же он говорит, что, по его мнению, общественность имеет право знать, какие предпринимаются шаги в связи с расследованием таинственной смерти, которая все более начинает походить на преднамеренное убийство.

— А газеты ничего не сообщают о большой сумме денег, которая, предположительно, была у миссис Эльмор? — спросил Мейсон.

— Ни звука. Газета указывает, что в кругу своих близких друзей Маршалл заявлял, будто сыт по горло игрой в прятки и что такая тактика может сработать в большом городе, но ровным счетом не даст ничего в сельской местности, где жители привыкли уважать законы… И что, дескать, в десять часов утра он отправится к миссис Эльмор за заявлением. Если же лечащий врач будет утверждать, что она не в состоянии сделать такое заявление, он потребует провести медицинскую экспертизу, для чего суд. сам назначит врача, а ей вручат повестку, обязывающую ее предстать перед Большим жюри.

— Вы передали миссис Эльмор, что она ни при каких условиях не должна говорить?

— Я ей разрешил максимум назначить дату и время.

— Можем ли мы на нее рассчитывать?

— Я не знаю, но я внушил Линде Колхаун, что ее тетка в своих собственных интересах не должна раскрывать рта. Знаете, мистер Мейсон, Линда — очень неглупая девушка! Она стоит обеими ногами на земле, и у нее есть голова на плечах.

— Хорошо, Дункан. Смотрите, чтобы доктор Кэттл не подставил себя под удар. Нам надо сейчас слегка изменить тактику: миссис Эльмор не намерена делать никаких заявлений по совету ее адвоката.

— Но тогда Маршалл засадит ее в тюрьму, предъявив обвинение в убийстве.

— Он это сделает в любом случае… Теперь я хочу дать вам одно задание, Дункан. Уж коли газеты вовсю муссируют обстоятельства этого дела, мы тоже можем кое-что предпринять в этом направлении.

— И что именно?

— Позвоните этому врачу в Бостон и возьмите у него показания, которые затем сможете опубликовать в прессе, как местный адвокат. Таким образом я хочу убить двух зайцев: прежде всего, надо дать знать общественности, что имеется местный адвокат и затеянная Маршаллом возня вовсе не битва сельского Давида с городским Голиафом, поскольку вы намерены сыграть важную роль в деле.

— Я так и думал, что вы этого захотите. Что еще? Главное, как я должен подготовить бостонского врача?

— Укажите доктору, что миссис Лоррейн Эльмор в том возрасте, когда жажда любви в ней еще не угасла; что она жила в небольшом городке под пристальными и зоркими взглядами соседей, склонных жалеть ее, кдк рано овдовевшую привлекательную женщину, и что там не было ни одного подходящего мужчины и она не бывала в обществе. В результате женщина находилась в подавленном состоянии, а он — имеется в виду врач — посчитал разумным успокоить ее нервную систему транквилизаторами в дневное время и снотворным — по ночам. — Сделав паузу, Мейсон продолжал: — Когда она собралась отправиться в поездку, то, естественно, захотела пополнить свой запас лекарств рекомендованными врачом препаратами, и тогда он выписал их в большем количестве, зная, что у его пациентки нет тенденции покончить с собой. Но, с другой стороны, отлично понимая, что она начнет беспокоиться из-за нехватки лекарства и такой, в сущности, пустяк может вывести ее из равновесия.

Таким образом, большое количество снотворного, выписанное ей, было всего лишь психологическим фактором, связанным с лечением пациентки. Он хорошо знаком с ее характером и репутацией, она женщина в высшей степени порядочная, так что для него не было большим риском прописывать ей наркотик в большом количестве…

— Вы полагаете, он это заявит? — спросил Крайдер.

— Конечно, ничего другого ему не остается, иначе бедняге здорово нагорит за нарушение правил выписки наркотиков, особенно такого сильнодействующего. Вы можете намекнуть, что на карту поставлена его профессиональная и личная репутация, и лучше еще до того, как пресса пронюхает эту историю, опубликовать истинные факты.

— Ему их потом подсказать?

— Естественно. Разве можно найти какое-то другое, более логичное объяснение? — спросил Мейсон.

— Я бы даже и не пытался!

Мейсон рассмеялся:

— В таком случае, Дункан, займитесь делом. Если они и впрямь хотят судебного разбирательства в газетах, то мы им предоставим материал, который сработает в пользу нашей подзащитной: несчастной, одинокой вдовы, страдалицы, перед которой едва успела открыться светлая перспектива надежд на счастье, как смерть внезапно все разрушила безжалостной рукой. От такого удара можно вообще лишиться разума!

— Теперь я понял. Вы хотите, чтобы эта идея получила широкую огласку?