Агата Кристи - Скрюченный домишко; День поминовения

— Видишь, я же говорю, что ты простужена!

— Лучше бы мы сюда вообще не приезжали.

Сандра произнесла эти слова с такой необычной горечью, что ее муж уставился на нее в удивлении. Ведь она обернула в слова его мысли — мысли, которые он старательно гнал от себя. Значит, Сандру одолевают те же переживания, что и его? И она тоже считает, что с появлением новых соседей по ту сторону парка, в миле от Фэйрхейвена, атмосфера в их доме ухудшилась, что-то важное исчезло.

— Я не знал, что у тебя к ним тоже тяжелое чувство, — произнес он импульсивно, не скрывая удивления.

Она сразу ушла в себя — или ему это только показалось?

— Когда живешь за городом, соседи очень важны. С ними надо либо дружить, либо враждовать, тут не Лондон, нельзя оставаться просто милыми знакомыми.

— Да, — согласился Стивен, — ты права.

— И теперь придется идти на эту диковинную вечеринку.

Оба умолкли, каждый прокручивал в голове сцену за обедом. Джордж Бартон — само дружелюбие, даже легкая экстравагантность, при этом явно возбужден, к чему они подсознательно уже привыкли. Последнее время Джордж Бартон вел себя очень странно. Пока была жива Розмари, Стивен как-то не сильно его замечал. Джордж всегда был на втором плане, эдакий неприметный добряк, у которого молодая и красивая жена. Угрызений совести в связи с тем, что наставил Джорджу рога, Стивен не испытывал. Ведь Джордж из тех мужей, кому на роду написано быть рогоносцами. Много старше ее, начисто лишен привлекательных качеств, без которых не удержать очаровательную и капризную женщину. Заблуждался ли Джордж на этот счет? Едва ли. Ведь

Джордж прекрасно знал Розмари. Конечно, он ее любил, но понимал, что возможностей поддерживать ее интерес к себе у него немного. В итоге, скорее всего, страдал...

Стивен задумался: что произошло в душе Джорджа, когда Розмари умерла?

Несколько месяцев после трагедии он и Сандра Джорджа практически не видели. И вот он внезапно появился в качестве ближайшего соседа в Литтл-Прайорз, снова вошел в их жизни, и сразу стало ясно — этот человек сильно изменился. Стал более оживлен, более позитивен. И — совершенно очевидно — более странен.

Вот и сегодня он вел себя странно. Выпалил это приглашение. Вечеринка в честь восемнадцатилетия Айрис. Он надеется, что Стивен и Сандра прибудут. Ведь Стивен и Сандра всегда к ним так добры.

Сандра сразу согласилась: конечно, с большим удовольствием. У Стивена будет дел невпроворот, когда они вернутся в Лондон, да и у нее хватает всяких скучных обязательств, но они постараются приехать.

— Тогда назначим день?

Лицо Джорджа — румянец, улыбка, настойчивость.

— Давайте на следующей неделе, в среду или четверг? Четверг — 2 ноября. Подойдет? Если нет, выберем другой день, который вас обоих устроит.

Это было приглашение под дулом пистолета — никаких светских условностей. Стивен заметил, что Айрис Марль покраснела, была смущена.

Сандра, впрочем, повела себя идеально. Она с улыбкой уступила неизбежному и сказала, что четверг, 2 ноября, их вполне устраивает.

Мысли Стивена вдруг прорвались наружу, и он сказал отрывисто:

— Можем не ходить.

Сандра чуть повернулась в его сторону. Было видно, что она переваривает услышанное.

— Ты считаешь?

— Отговорку всегда можно найти.

— Тогда он предложит встретиться в другой раз, назначит другой день. Нам от него не отвертеться.

— Не понимаю, зачем мы ему. Ведь день рождения у Айрис, а она-то вряд ли жаждет общаться с нами.

— Конечно, — задумчиво произнесла Сандра. Потом добавила: — Знаешь, где он назначил вечеринку?

— Нет.

— В «Люксембурге».

Стивен едва не лишился дара речи. Лицо пошло пятнами. Он взял себя в руки, поднял голову — и наткнулся на ее немигающий взгляд. Или ему это просто показалось?

— Что за бред? — пробормотал он, имитируя легкое негодование, чтобы скрыть подлинные чувства. — «Люксембург»? Но ведь там... Он хочет все это пережить снова? Совсем мозги отшибло?

— Мне тоже так показалось, — заметила Сандра.

— Раз так, давай откажемся. Ведь вся эта история — жутко неприятная. Помнишь, какая шумиха потом поднялась? А снимки в газетах?

— Да, все помню, приятного было мало, — согласилась Сандра.

— Неужели он не понимает, что нам будет неловко?

— Стивен, у него есть своя причина. Он мне о ней сказал.

— Что за причина?

К облегчению Стивена, жена заговорила, не глядя на него:

— Он отвел меня в сторону после обеда. Сказал, что хочет мне все объяснить. Якобы эта девочка, Айрис, никак не придет в себя после смерти сестры.

Она замолчала, и Стивен без особой охоты признал:

— Возможно, тут он прав, выглядит она не бог весть как. Я еще подумал за обедом, что вид у нее какой-то болезненный.

— Да, я тоже обратила на это внимание, хотя потом она выглядела вполне здоровой и даже бодрой. Но я тебе повторяю слова Джорджа Бартона. Мол, Айрис с тех пор обходит «Люксембург» стороной.

— Чему тут удивляться?

— По его словам, это якобы неправильно. Он консультировался у специалиста по нервным заболеваниям, одного из нынешних магов и волшебников, и тот сказал ему, что когда у человека случается шок, не надо скрываться от источника беды; напротив, его надо принять. Допустим, самолет потерпел крушение, а летчика сразу снова отправляют в полет. Тот же принцип.

— Этот маг и волшебник предлагает новое самоубийство?

— Он предлагает устранить ассоциации, — ответила Сандра спокойно, — связанные с этим рестораном. В конце концов, это всего лишь ресторан. Идея такая: устроить обычную вечеринку и пригласить на нее, насколько возможно, всех, кто был в ресторане тогда.

— Вот уж они обрадуются!

— Ты настолько против, Стивен?

Ее слова заставили его насторожиться. Он быстро сказал:

— Нет, конечно. Просто идея уж больно бредовая. Нет, лично я не против... Скорее я думал о тебе. Но если ты за...

— Я против, — перебила его Сандра. — И даже очень. Просто своим предложением Джордж Бартон припер нас к стенке. С другой стороны, я ведь после того вечера бывала в «Люксембурге», и ты тоже. Туда все время кто-то приглашает.

— Но не при таких же обстоятельствах.

— Не при таких.

— Да, припер к стенке, ты права, — сказал Стивен. — Отменим встречу — он перенесет ее на другой день. Но зачем это испытание тебе, Сандра? Давай так: я поеду, а ты в последнюю минуту отговоришься — головная боль, простуда, что-то в этом духе.

Она вскинула голову:

— Это трусость. Нет, Стивен, если едешь ты, я еду тоже. В конце концов, — она положила руку ему на запястье, — даже если наш брак мало что значит, трудности мы должны преодолевать вместе.

Он уставился на нее, онемев от ее колючей и горькой фразы — Сандра произнесла ее так легко, словно речь шла о давно известном и незначительном факте.