Агата Кристи - Фокус с зеркалами. Зернышки в кармане. В неизвестном направлении. Хикори, Дикори, Док...

Она была такой же пухленькой и улыбчивой, однако Хилари почувствовала в ней (или внушила себе, что почувствовала) перемену. Куда-то пропали недалекость и напускная любезность. Теперь это была знающая свое дело и, похоже, безжалостная женщина.

— Вам, милочка, место на первых полосах, — расхохоталась миссис Бейкер. — Представляю себе заголовки: «От судьбы не уйдешь» и прочую чушь. Сначала едва не погибли в Касабланке, потом сгорели в самолете.

До Хилари только теперь дошло все совершенство этой операции.

— А остальные? — пролепетала она. — Они действительно те, за кого себя выдают?

— Ну конечно. Доктор Баррон, кажется, бактериолог. Мистер Эриксен — талантливый молодой физик, мистер Питерс — химик. Мисс Неедгейм, разумеется, никакая не монахиня, она эндокринолог. Ну, а я — скромная связная, к науке отношения не имею, но уж эту Хетерингтон провела как девчонку.

— Так мисс Хетерингтон… она… она была…

— Ну да, — закивала миссис Бейкер. — Уверена, что она за вами следила. Приняла в Касабланке эстафету от какого-нибудь вашего попутчика из Англии.

— Почему же она тогда, несмотря на мои уговоры, не полетела сегодня с нами?

— Это выглядело бы неправдоподобно. Она бы выдала себя, снова отправившись в Марракеш, где уже побывала. Нет, она наверняка позвонила или послала телеграмму, чтобы кто-нибудь ждал вас в Марракеше. Ну-ну, пусть дожидается. Глядите-ка, глядите! Вот это фейерверк!

Выглянув в окошко мчащейся по пустыне машины, Хилари заметила позади яркое зарево. До ее ушей донесся отзвук взрыва. Питерс расхохотался и, подделываясь под разносчика газет, произнес:

— Катастрофа в пустыне! Шестеро погибших!

— Вы… вам не страшно? — выдохнула Хилари.

— Шагнуть в никуда, в неизвестность? — посерьезнел Питерс. — Страшно, однако другого пути у нас нет. Мы покидаем прошлое и вступаем в будущее. — Лицо его внезапно озарилось воодушевлением. — Пора освободиться от всей этой рухляди, от продажных правительств и поджигателей войны. Мы вступаем в новый мир — мир науки, очищенный от подонков и отбросов общества.

Хилари глубоко вздохнула, но сдержалась.

— Вот и мой муж так говорил, — не без задней мысли отозвалась она.

— Ваш муж? — бросил на нее быстрый взгляд Питерс. — Погодите, это не Том Беттертон?

Хилари кивнула.

— Вот здорово! В Штатах мне с ним не удалось познакомиться, хотя возможностей было много. Зет-расщепление — одно из величайших открытий нашего времени, так что я снимаю перед ним шляпу. Он ведь работал со стариком Маннгеймом?

— Да.

— По-моему, он женился на маннгеймовской дочке. А вы разве…

— Я его вторая жена, — покраснев, пояснила Хилари. — Он… его… Эльза умерла в Америке.

— Да, вспомнил. После этого он перебрался в Британию, а потом натянул всем нос и исчез. Прямо с парижской конференции шагнул в никуда. Что-что, — добавил он восторженно, — а работать они умеют.

С этим Хилари не могла не согласиться. Организация была столь безупречной, что мороз подирал по коже. Тщательно разработанные планы, коды и условные знаки не имели теперь никакого значения: все следы уничтожены. Дело было подстроено так, чтобы все пассажиры рокового рейса оказались путешественниками в Неизвестное, куда раньше отправился Томас Беттертон. После них не останется ничего, кроме сгоревшего самолета с обугленными телами. Смогут ли Джессоп и его люди установить, что среди этих тел нет ее, Хилари? У нее были на этот счет большие сомнения, уж слишком все правдоподобно.

Вот для Питерса никаких колебаний не существовало, он стремился в будущее без оглядки.

— Интересно, — раздался вновь его по-мальчишески восторженный голос, — куда мы теперь?

Хилари занимал тот же вопрос, поскольку от этого зависело очень многое. Рано или поздно им придется общаться с внешним миром. Если будет расследование, наверняка выяснится, что кто-то видел микроавтобус с шестью людьми, похожими по описанию на пассажиров погибшего самолета. Обернувшись к миссис Бейкер, она спросила, тщательно подделываясь под детское воодушевление американца:

— Куда же мы едем? Что теперь будет?

— Увидите, — отозвалась миссис Бейкер, и в ее ласковом голосе Хилари почудилась зловещая нотка.

Микроавтобус несся вперед. Солнце зашло, и зарево от горящего самолета позади стало еще ярче. В ночи они мчались то по проселочным дорогам, то, судя по тряске, просто по бездорожью.

Довольно долго Хилари бодрствовала, раз за разом прокручивая в голове события дня, но в конце концов усталость взяла верх и она, подпрыгивая на сиденье и клонясь из стороны в сторону, все-таки уснула. Спокойным этот сон назвать было трудно — она то и дело просыпалась на очередном ухабе, соображала, где находится, пыталась собраться с мыслями, но быстро начинала клевать носом и засыпала опять.

Пробудилась она, когда микроавтобус внезапно затормозил, а Питерс легонько потряс ее за плечо.

— Просыпайтесь, — сказал он, — мы, похоже, куда-то приехали.

Пассажиры, помятые и усталые, вылезли наружу. Они подъехали к дому, окруженному пальмами. Было по-прежнему темно, и вдалеке виднелись огоньки — возможно, там была деревня. При свете фонарика их отвели в дом, где две хихикающих берберки с любопытством уставились на Хилари и миссис Келвин Бейкер, не обратив ни малейшего внимания на «монахиню». Всех трех женщин отвели в комнатку наверху, где на полу лежали три тюфяка и кое-какие покрывала. Никакой мебели не было.

— У меня все затекло, — пожаловалась миссис Бейкер. — От такой езды тело сводит судорогами.

— Неудобства не имеют значения, — категорично заявила «монахиня».

Оказывается, она говорила по-английски вполне правильно и свободно, хотя и с резким гортанным акцентом.

— Вы здорово вошли в роль, мисс Неедгейм, — поддела ее американка. — Так и видишь вас в монастыре, бьющей поклоны на каменном полу в четыре утра.

— Христианство женщинам только головы заморочило, — пренебрежительно усмехнулась мисс Неедгейм. — Какой культ слабости, какое слюнтяйское самоуничижение! Вот у язычниц была сила! Они и жизнью наслаждались, и умели завоевать в ней свое законное место. А чтобы победить, можно перенести что угодно. Тут страдания не в счет.

— Не знаю, не знаю, — зевая, отозвалась миссис Бейкер. — Лично я предпочла бы сейчас оказаться в уютной постели в «Пале-Джамаи» в Фесе. А вы, миссис Беттертон? Бьюсь об заклад, что вся эта тряска разбередила ваши ушибы.

— Да, я себя неважно чувствую, — призналась Хилари.

— Сейчас нам принесут чего-нибудь поесть, потом я вам дам аспирину и уложу спать.

На лестнице послышались шаги, смех и женские голоса. В комнату вошли две берберки с подносом, на котором стояло большое блюдо манной каши и мясная похлебка. Поставив поднос на пол, они удалились и через некоторое время вернулись с наполненным водой тазиком и полотенцем. Одна из них пощупала жакет Хилари, пропустив материю между пальцами, и поделилась своими впечатлениями с товаркой. Та, кивнув, проделала ту же операцию с платьем миссис Бейкер. Мнимую монахиню они не заметили.