Агата Кристи - Труп в библиотеке. Отравленное перо. Пять поросят. Час зеро

Мередит Блейк с угрюмым видом теребил свои усы.

— Вам следовало бы сначала обратиться ко мне, — повторил он.

На этот раз Пуаро не стал оправдываться, он просто молча ждал. И Мередит Блейк, выдержав паузу, объяснил:

— Я бы не очень полагался на мнение Филипа.

— Вот как?

— По правде говоря, он склонен ко всему относиться с предубеждением. — Он метнул на Пуаро тревожный взгляд. — Он пытался настроить вас против Кэролайн?

— Неужто это имеет какое-то значение — спустя целых шестнадцать лет?

— Да-да. — Мередит Блейк тяжело вздохнул. — Я никак не могу привыкнуть, что прошло столько лет и что эта история давным-давно забыта. И что Кэролайн уже нельзя обидеть. Тем не менее мне бы не хотелось, чтобы у вас создалось превратное впечатление.

— Значит, вы опасаетесь, что из-за вашего брата у меня могло сложиться превратное впечатление?

— Откровенно говоря — да. Видите ли, между ним и Кэролайн всегда существовал, так сказать, антагонизм.

— Почему?

На этот вопрос Блейку явно отвечать не хотелось, но он себя превозмог.

— Почему? Откуда мне знать почему? Так складывались отношения. Филип так и норовил при каждом удобном случае ее поддеть. Он был очень расстроен, когда Эмиас на ней женился. Больше года вообще с ними не встречался. Тем не менее Эмиас по-прежнему был для него самым близким другом. Наверное, именно в этом и была причина. Филип, разумеется, считал, что его приятеля не достойна ни одна женщина на свете. А может, просто боялся, что под влиянием Кэролайн их дружба разладится.

— И его страхи оправдались?

— Ничего подобного. Эмиас считал Филипа своим другом до конца дней. Хотя, конечно, посмеивался над ним за любовь к деньгам, за все эти его биржевые игры, за то, что он все больше смахивает на обывателя. Но Филип в ответ тоже усмехался и говорил, что пусть радуется, что у него есть хоть один солидный и приличный друг.

— А как ваш брат воспринял роман Эмиаса с Эльзой Грир?

— Даже не знаю, что ответить… Филипа порой нелегко понять. Он злился на Эмиаса за то, что тот ведет себя как последний идиот из-за этой девицы. Твердил, что ничего из этого не получится и что Эмиас сам потом будет жалеть. И в то же время, мне кажется, втайне радовался, что Кэролайн испытала унижение, да, я уверен в этом.

У Пуаро поднялись брови.

— Радовался? В самом деле?

— Позвольте вам напомнить, что это всего лишь мое личное мнение. Так вот, мне кажется, что он был страшно доволен. Не знаю, осознавал ли он это или испытывал на уровне подсознания… Мы с Филипом очень разные люди, но все-таки родные братья. Брат брата обычно легче может раскусить.

— А что было после трагедии?

Мередит Блейк покачал головой. Лицо его дернулось от боли.

— Бедняга Фил. Он был потрясен. И долго не мог прийти в себя. Он был очень привязан к Эмиасу. И преклонялся перед его талантом. Мы с Крейлом ровесники. А Филип на два года моложе и поэтому всегда смотрел на Эмиаса снизу вверх. Да, для него это был жестокий удар. Он готов был растерзать Кэролайн.

— У него тоже не было сомнений на ее счет?

— Ни у кого из нас не было сомнений…

Наступило молчание. А затем с грустью и раздражением, свойственным человеку, предпочитающему смириться с тем, что есть, Блейк сказал:

— Все уже давно забыто… пережито. И вот являетесь вы и снова начинаете все ворошить…

— Не я. Кэролайн Крейл.

— Кэролайн? — Мередит посмотрел на него с ужасом. — Что вы хотите этим сказать?

Не сводя с него взгляда, Пуаро ответил:

— Кэролайн Крейл-младшая.

Лицо Мередита смягчилось.

— Ах да, малышка Карла. Я не сразу вас понял.

— Вы решили, что я говорю о самой Кэролайн Крейл? Вы решили, что я говорю о той, кому — как бы это сказать? — не дают спокойно покоиться в своей могиле?

— Не говорите так. — Мередит Блейк даже вздрогнул.

— Вам известно, что в предсмертном своем письме, адресованном ее дочери, она написала, что невиновна?

Мередит не сводил с Пуаро изумленных глаз.

— Кэролайн так написала?

— Да. — Помолчав, Пуаро спросил: — Вас это удивляет?

— И вас бы удивило, если бы вы видели ее на суде. Несчастное, загнанное в угол существо. Она даже не пыталась бороться.

— Капитулировала?

— Нет-нет. Ни в коем случае. Скорей, эта безропотность была вызвана сознанием, что она убила своего любимого. По крайней мере, так мне казалось в то время.

— А сейчас вы сомневаетесь?

— Написать такую вещь, да еще на пороге смерти…

— Быть может, это была ложь во спасение? — подсказал Пуаро.

— Может быть, — неуверенно согласился Мередит. — Хотя это совсем не похоже на Кэролайн…

Эркюль Пуаро кивнул, вспомнив слова Карлы Лемаршан. Карла утверждала, что Кэролайн не способна была лгать, утверждала, исходя из обрывочных детских воспоминаний. Мередит Блейк прекрасно знал Кэролайн. Эти его слова являлись подтверждением того, что детским воспоминаниям Карлы можно было доверять.

Мередит Блейк смотрел на Пуаро ошарашенно.

— Если… Если Кэролайн была невиновна, тогда все это просто безумие! — пробормотал он. — Но тогда… Кто? — Он резко обернулся к Пуаро: — А вы? Что думаете вы?

Пуаро долго молчал, а потом мягко произнес:

— Пока я ничего не думаю. Я только собираю разные мнения. Мне важно знать, что представляла собой Кэролайн Крейл. Каким был Эмиас Крейл. И что за люди их окружали. Мне необходимо знать, что происходило в течение тех двух дней. Вот что мне нужно. Тщательно изучить все факты. Ваш брат готов мне помочь. Он согласился изложить все события в том порядке, в каком они ему помнятся.

— Не слишком-то на него надейтесь, — сухо сказал Мередит Блейк. — Филип у нас человек занятой. Как правило, он не держит в памяти то, с чем навсегда покончено. Смотрите, осторожней, он может все перепутать.

— Я понимаю, ведь прошло столько времени.

— Вот что я вам скажу… — Мередит вдруг умолк, а потом, покраснев, продолжал: — Если хотите, я могу сделать то же самое. И тогда вы сможете сравнить то, что мы напишем, верно?

— Это было бы замечательно! — с горячностью откликнулся Пуаро. — Превосходная мысль!

— Значит, договорились. У меня где-то лежат старые дневники. Только имейте в виду, — он смущенно засмеялся, — я совсем не стилист. И с орфографией у меня неважно. Так что не обессудьте.

— Стиль и орфография не главное. Мне нужно, чтобы вы просто написали то, что помните. Кто что сказал, кто как выглядел, какие-то события… И не нужно отбирать самое, на ваш взгляд, важное. Чем больше деталей, тем легче воссоздать атмосферу.

— Понятно. Должно быть, нелегко представить себе людей и обстановку, которых вы никогда не видели.

Пуаро кивнул.

— И еще одна просьба. Олдербери прилегает к вашему поместью, не так ли? Я бы хотел собственными глазами увидеть место, где произошла трагедия. Это возможно?