Агата Кристи - Раз, два, пряжка держится едва… Печальный кипарис. Зло под солнцем. Икс или игрек?

— В двенадцать у меня партия в теннис, — сообщила Кристина. — Поэтому надо выйти пораньше. В половине одиннадцатого, хорошо?

— Отлично. Буду готова. Встречаемся в холле.

Мисс Дарнлей шла из столовой после позднего завтрака, когда на нее налетела Линда, сбегавшая по лестнице.

— О, простите, мисс Дарнлей.

— Чудное утро, правда? — сказала в ответ Розамунд. — И это после вчерашнего-то дня! Даже не верится.

— Да. А я отправляюсь с миссис Редферн в бухту Чаек. Обещала, что буду ждать ее в половине одиннадцатого. Наверное, уже опоздала.

— Нет. Сейчас десять двадцать пять.

— Слава Богу!

Девушка часто дышала, глаза у нее блестели, на лице выступил румянец. Мисс Дарнлей удивленно взглянула на нее.

— У тебя случайно нет температуры, Линда?

— Что вы! У меня никогда не поднимается температура.

— Такая дивная погода, — с улыбкой сказала Розамунд, — что я решила выйти на завтрак. Привыкла есть в постели. Но сегодня утром набросилась на яичницу с беконом — как какой-нибудь оголодавший джентльмен.

— Ага… После вчерашнего ненастья день обещает быть божественным. А в бухте Чаек сейчас, должно быть, просто чудесно. Намажусь хорошенько кремом и буду лежать на солнце, пока не почернею.

— Да, в бухте Чаек по утрам очень хорошо, — сказала Розамунд. — Там тишина, не то что на главном пляже.

— Может, присоединитесь к нам? — застенчиво предложила Линда.

Розамунд покачала головой:

— Сегодня нет. У меня другие планы.

На ступеньках показалась Кристина Редферн. На ней была просторная пляжная пижама с длинными рукавами и широкими штанинами, зеленая с желтым узором. Розамунд так и подмывало сказать, что зеленый и желтый не лучшим образом сочетаются с бледной кожей. Недостаток вкуса всегда раздражал ее.

«Если бы она стала одеваться у меня, — подумала она, — ее муж не сводил бы с нее глаз. Арлена, конечно, редкая дура, но хорошо знает, что ей к лицу. А эта бедняжка напоминает увядший салат».

— Приятных развлечений, — сказала она вслух. — А я иду на «Солнечный карниз». С книжкой.

Эркюль Пуаро позавтракал в своем номере — как всегда рогалики с маслом и кофе.

Погожее утро и его подвигло раньше обычного выйти из отеля. В десять — на полчаса раньше, чем всегда, — он спустился на пляж, где застал только Арлену Маршалл.

На ней был белый купальный костюм и зеленая китайская шляпка. Арлена пыталась столкнуть на воду белую деревянную лодку. Маленький бельгиец галантно поспешил ей на помощь, намочив при этом свои туфли из белой замши.

Она поблагодарила его чарующим взглядом и, уже отплыв от берега, воскликнула:

— Мосье Пуаро!

Эркюль Пуаро подошел к самой кромке воды.

— Мадам?

— Вы не могли бы оказать мне небольшую услугу?

— С удовольствием.

— Никому не говорите, что я уплыла. — Она с молящей улыбкой посмотрела на него. — Меня сразу же начнут преследовать, а я хоть раз хочу побыть одна, — объяснила она и сильно взмахнула веслами.

Пуаро побрел вдоль пляжа, бормоча себе под нос:

— Ah lа, jamais! [173] Ну уж это никогда! (фр.). Не верю…

Он очень сомневался в искренности желания Арлены побыть одной. Эркюль Пуаро разбирался в людях и был убежден, что она отправилась на свидание. Ба! Он даже знал с кем!

Во всяком случае, так ему казалось, но на сей раз великий сыщик ошибся. Едва лодка выплыла из залива и скрылась за скалистым мысом, на пляже появился Патрик Редферн, а следом за ним Кеннет Маршалл.

— Добрый день… — приветствовал Пуаро капитан Маршалл. — Мосье, вы не видели, где моя жена?

— Разве мадам встает в такую рань? — дипломатично спросил Пуаро.

— Ее нет в комнате, — сказал Маршалл и посмотрел на небо. — Чудесный день! А я должен быстренько выкупаться и приняться за работу. Сегодня предстоит много стучать на машинке.

Патрик Редферн тайком оглядел пляж и уселся рядом с маленьким бельгийцем, явно приготовившись ждать даму своего сердца.

— Ваша супруга тоже встала рано? — спросил его Эркюль Пуаро.

— Кристина? Она собиралась пойти немного порисовать. В последнее время она очень увлеклась этим.

Патрик Редферн произнес это нетерпеливым раздраженным тоном, его мысли явно были заняты другим. С каждой минутой он нервничал все больше и даже не пытался скрыть свое беспокойство. Как только на пляжной лестнице раздавались шаги, он поднимал голову, чтобы посмотреть, кто вышел из отеля.

Разочарование следовало за разочарованием.

Первыми появились Гарденеры с корзинкой для вязания и книжками. Сразу же за ними вышла мисс Брюстер.

Миссис Гарденер — как всегда, очень деловитая — устроилась поудобнее и тотчас же начала быстро перебирать спицами и тараторить.

— Ну что? Ужасно пусто сегодня на пляже. Куда же все подевались, мосье?

Пуаро объяснил, что Мастерманы и Коуэны — два семейства с многочисленным потомством — поплыли на парусной лодке, решив провести в море весь день.

— Поэтому такая тишина. Никто не хохочет и не кричит. И только один смельчак купается: капитан Маршалл.

Маршалл вышел в этот момент на берег и стал вытираться полотенцем.

— Отличная сегодня вода, — сказал он. — Увы, у меня уйма работы. Пора собираться.

— Очень жаль, капитан, — сказала американка, — работать в такой чудесный день! А вчера тут было просто невыносимо. Я даже говорила мужу, что если погода не изменится, мы отсюда уедем. В туман на острове тоскливо и уныло. От этого ужасно портится настроение. Я вообще с самого детства была очень восприимчива к погоде. Порой мне делалось так грустно, что я могла только плакать и плакать. Это, разумеется, огорчало моих родителей. Но моя мать, необыкновенная женщина, говорила отцу: «Синклер, малышка чувствует, что ей нужно выплакаться, не будем ей мешать. Плач для ребенка — это способ самовыражения». Отец, надо полагать, соглашался с нею. Он был предан моей матери и делал все, что она хотела. Родители представляли собой образцовую любящую пару, мой муж вам скажет то же самое. Они были замечательными супругами, правда, Оделл?

— Правда, дорогая.

— А где же ваша дочь, капитан?

— Линда? Понятия не имею… Наверное, бродит где-нибудь по острову.

— По моему мнению, капитан, — продолжала миссис Гарденер, — она очень худенькая. Ей требуется хорошее питание и заботливый уход.

— Линда прекрасно себя чувствует, — отрезал Кеннет Маршалл и направился к отелю.

Патрик Редферн не торопился в воду. Он сидел на пляже, то и дело почти демонстративно поглядывая в сторону отеля. Он становился все более угрюмым и встревоженным.

Подошла бодрая и веселая Эмилия Брюстер.