Агата Кристи - Тайна голубого экспресса. Тайна Семи циферблатов. Убийство в доме викария

— Какой-то грек, а?

— Этот, как вы выражаетесь, «какой-то грек» — ювелир с мировым именем. У него магазинчик в Париже, но полиция подозревает его кое в чем еще.

— В чем?

— В скупке краденого, исключительно драгоценностей. Если драгоценный камень переменил оправу или хозяина, мосье Папополус мгновенно об этом узнает. Он имеет дело с высочайшими особами Европы — и с последними из подонков в преступном мире.

Ван Олдин взглянул на Пуаро с проснувшимся вдруг вниманием.

— И что? — В его голосе появились новые нотки.

— Вот я и спрашиваю себя, — сказал Пуаро, — я — Эркюль Пуаро, — он театрально постучал себя в грудь, — я задаю себе вопрос: «Почему мосье Папополус внезапно объявился в Ницце?»

Ван Олдин был заинтригован. В какой-то момент он усомнился в Пуаро, решив, что маленький человечек лишь пустой болтун и позер, но сейчас ван Олдин моментально устыдился своих сомнений.

— Я должен принести вам извинения, мосье Пуаро, — сказал он, посмотрев на сыщика твердым взглядом.

Пуаро картинно махнул рукой.

— Ба! — вскричал он. — Это все чепуха. Теперь выслушайте меня, мосье ван Олдин. Для вас имеются некоторые новости.

Миллионер впился в него гладами.

— Да, да. Вам будет интересно. Как вы знаете, мосье ван Олдин, граф де ла Рош был под наблюдением все время после беседы у судебного следователя. Через день после допроса, в его отсутствие, вилла «Марина» была подвергнута обыску.

— Ну, нашли что-нибудь? Держу пари, нет.

Пуаро отвесил ему легкий поклон.

— Ваша проницательность вас не подвела. Полицейские не нашли ничего подозрительного. Это не было для них неожиданностью. Граф де ла Рош, по вашему собственному выражению, не вчера появился на свет, он хитрый господин, с большим опытом.

— Продолжайте, — прорычал ван Олдин.

— Возможно, у графа и не было ничего предосудительного, но мы обязаны были проверить. Если ему есть что прятать, он должен найти надежное место. Но где? Не в доме — полиция поработала отлично. Носить с собой — тоже невозможно, поскольку он понимает, что его могут арестовать в любую минуту. Остается — его автомобиль. Как я сказал, он был под наблюдением, в этот день его сопровождали до Монте-Карло, оттуда он выехал на дорогу в Ментону, за рулем он был сам, у него очень мощная машина, он легко оторвался от преследователей, и примерно через четверть часа они потеряли его из виду.

— Вы думаете, за это время он успел припрятать эту вещь на обочине дороги? — поинтересовался ван Олдин.

— На обочине, нет. Lа n'est pas pratique. Но слушайте внимательно, я высказал мосье Каррежу одну скромную гипотезу, и он был настолько любезен, что одобрил ее. Во всех окрестных почтовых конторах провели опрос: не был ли у них кто-либо похожий на графа де ла Рош, вы понимаете, мосье, лучший способ спрятать вещь — это отправить ее по почте.

— Ну? — торопил его ван Олдин, лицо его выражало живейшую заинтересованность и нетерпение.

— Ну… voila, — театральным жестом Пуаро с торжествующим видом извлек из кармана невзрачный мятый бумажный сверток, с которого была снята бечевка. — За эти четверть часа наш добрый знакомый послал это почтой.

— По какому адресу?

— Адрес мог бы нам что-то подсказать, но, к сожалению, наши надежды не оправдались. Посылка была адресована в одну из маленьких газетных лавок в Париже, где письма и посылки сохраняют до востребования — за незначительные комиссионные.

— Да, но что там внутри? — нетерпеливо спросил ван Олдин.

Пуаро развернул бумагу и извлек квадратную картонную коробку, он оглянулся вокруг.

— Удобный момент, — сказал он тихо, — все следят за игрой. Взгляните, мосье!

Он приподнял крышку коробочки У миллионера вырвался возглас удивления.

— Боже милостивый! — ахнул он. — Рубины!

С минуту он сидел совершенно ошеломленный, Пуаро же, тихо сияя, водворил коробочку обратно в карман. Наконец миллионер вышел из оцепенения, наклонился к Пуаро и стиснул его руку с такой сердечностью, что маленький человечек вскрикнул от боли.

— Это потрясающе, — сказал ван Олдин, — потрясающе! Вы именно то, что нужно, мосье Пуаро, только вы!

— Ерунда, — скромно сказал Пуаро, — порядок и метод, умение предусмотреть случайности — вот и все.

— И сейчас, я полагаю, граф де ла Рош уже арестован? — с надеждой спросил ван Олдин.

— Нет, — сказал Пуаро.

На лице ван Олдина было написано крайнее изумление.

— Но почему? Что еще вам нужно?

— Алиби графа пока не опровергнуто.

— Но это же нелепость!

— Да, — сказал Пуаро, — совершенно с вами согласен, но, к сожалению, нам нужно доказать, что его алиби ничего не стоит.

— А тем временем он ускользнет у вас между пальцев.

Пуаро энергично покачал головой.

— Нет, — сказал он, — ему это не удастся. Единственное, чем граф не может позволить себе пожертвовать, — это его положение в обществе. Любой ценой он должен оставаться на месте и делать вид, что ничего не происходит.

Ван Олдин все еще не мог успокоиться.

— Но я не понимаю…

Пуаро поднял руку.

— Дайте мне еще немного времени, мосье, у меня есть одна идейка. Многие смеялись над идейками Эркюля Пуаро, но, как оказывалось, смеялись зря.

— Ну, — сказал ван Олдин, — выкладывайте. Что еще за идейка?

Пуаро помолчал минуту и сказал:

— Я позвоню вам в отель завтра утром в одиннадцать. До тех пор никому ничего не говорите.

Мосье Папополус завтракал. Напротив него сидела его дочь Зиа.

Раздался стук в дверь, вошел коридорный и подал мосье Папополусу визитную карточку. У мосье Папополуса брови поползли вверх, он протянул карточку дочери.

— Ага! — сказал он, в раздумье почесывая левое ухо. — Эркюль Пуаро. Любопытно.

Отец с дочерью переглянулись.

— Я видел его вчера на теннисе, — сказал мосье Папополус. — Зиа, не нравится мне это.

— Однажды он оказал тебе услугу, — напомнила дочь.

— Это правда, — согласился мосье Папополус, — и, кроме того, я слышал, он отошел от дел.

Они беседовали на родном языке, потом мосье Папополус повернулся к коридорному и сказал по-французски:

— Faîtes montez ce monsier.

Через несколько минут в комнату вошел щегольски одетый Эркюль Пуаро, небрежно поигрывая тросточкой.

— Мой дорогой мосье Папополус.

— Мой дорогой мосье Пуаро.

— Мадемуазель Зиа! — Пуаро отвесил низкий поклон.

— С вашего позволения мы продолжим завтрак, — сказал мосье Папополус, наливая себе вторую чашку кофе. — Вы посетили нас, увы, немного рановато.

— Боже, какой ужас! — всплеснул руками Пуаро. — Но я, видите ли, очень спешу.

— Ах, — пробормотал мосье Папополус, — так вы заняты расследованием?

— Очень серьезное дело, — сказал Пуаро, — смерть мадам Кеттеринг.