Роберт Гулик - Знаменитые дела судьи Ди

Сю Детай не мог больше выносить такое душераздирающее зрелище. Он в отчаянии обратился к ней:

— Я умоляю тебя, признайся! Почему, ну почему ты не послушала меня, когда я просил тебя не убивать мужа? Конечно, наша любовь тогда так и осталась бы тайной, но зато мы могли бы избежать столь ужасной участи!

Госпожа Цзю скрипнула зубами, удерживая стон, и с трудом выдавила:

— Ты жалкий трус! Ты презренный пес! Если я убила своего мужа, то расскажи им, как я сделала это! Расскажи… если сможешь!

Затем, обессилев от нестерпимой боли, она вновь потеряла сознание.

Судья Ди приказал ослабить тиски и привести госпожу Цзю в чувство. Он подождал немного, пока она придет в себя и обретет способность понимать то, что он собирался ей сказать. Наконец, обратившись к ней, он произнес сухим, официальным тоном:

— Как известно, Уложение о наказаниях предусматривает возможность значительного смягчения наказания для преступника, на попечении которого находятся старые родители. В конце концов, Би Сюнь уже давно умер. И никто не сможет вновь вернуть его к жизни. Но твоя старая мать и маленькая дочь по-прежнему живы. И если ты сейчас признаешься, я вынужден буду, безусловно, назначить тебе в качестве наказания смертную казнь. Однако буду рекомендовать смягчить это наказание, учитывая тот факт, что тебе надо заботиться о престарелых родителях и о воспитании маленькой дочери. Таким образом, велика вероятность того, что Столичный суд направит ходатайство на высочайшее имя о смягчении твоего приговора. Так расскажи же мне, как все произошло, не щадя своего любовника, который предал тебя, как только вошел в зал суда.

Эта хитрая речь, к разочарованию судьи Ди, не произвела впечатления на госпожу Цзю. Бросив на него презрительный взгляд, она сказала:

— Вы никогда не добьетесь от меня признания.

Судья Ди довольно долго неотрывно смотрел на нее, размышляя, какие еще средства можно применить, чтобы заставить упрямицу признаться. Он мог подвергнуть ее еще более ужасной пытке, но сомневался, что это даст положительный результат. Более того, он опасался того, что, ослабленная предыдущей пыткой, преступница может умереть или потерять рассудок. Обдумав все сложности положения, он приказал стражникам отвести ее обратно в камеру.

Он также приказал отвести в камеру и Сю Детая, но уточнил, что на него не надо надевать оковы, и распорядился насчет того, чтобы врач подлечил его целебными мазями и бальзамами.

Удалившись в свой кабинет, судья Ди в задумчивости сел за письменный стол. Затем он приказал секретарю позвать старшину Хуна.

— Мы с тобой, — сказал он, — бьемся над этим делом уже несколько недель. Мы сделали все, что в наших силах, и вот сейчас, когда мы так близки к разгадке, все наши старания могут пойти насмарку только потому, что эта женщина отказывается признаться. Ты сам видел, что я исчерпал все обычные методы; я применял угрозы, пытки и убеждения, но все без толку. Должен признаться, что не представляю, как действовать дальше. Давай обсудим вместе, что еще можно сделать.

— А вдруг вы, ваша честь, найдете очередную подсказку в том сновидении, — предположил старшина, — первая часть оказалась точной во всех деталях. Может, последняя часть подскажет нам, как добиться признания?

Но судья Ди лишь медленно покачал головой.

— Мне кажется, — сказал он, — что нам не стоит придавать слишком большое значение последним обрывкам сновидения. Мой предутренний сон уже был не глубоким, и к наитию, ниспосланному мне свыше, начали примешиваться мои собственные мысли и воображение. В самой последней картине сна, когда я видел труп и гадюку, возможно, в них содержался туманный намек на отравление новобрачной, хотя я сильно сомневаюсь в этом. Ведь в то время я был озадачен только убийством Би Сюня, и поэтому, скорее всего, сейчас, решая последнюю сложную проблему, мы должны полагаться на наш собственный ум.

Они долго обсуждали, как можно заставить госпожу Цзю сделать признание. Позже судья также позвал к себе в кабинет Ма Жуна, Цзяо Тая и Дао Ганя.

А тем временем госпожа Цзю лежала на голых досках топчана в своей камере. Она была совсем одна. Надзирательница, оставившая ей чашку вечернего риса, сразу ушла.

Все ее тело ужасно болело, а предательство Сю Детая потрясло ее гораздо больше, чем она показала в зале суда. «И ради этого мужчины, — размышляла она, — я выдержала все пытки, которым меня подвергали со времени начала расследования. Ради него я выстояла на всех допросах и терпела все эти мучения. А он разболтал нашу тайну, как только его притащили в суд! Неужели мои «весенние грезы» заслужили такой ужасный конец?»

Ближе к ночи боль в ее истерзанном пытками теле усилилась, и у нее начался жар. Мысли ее стали сумбурными, и она лежала в легком забытьи на жестких досках, устремив в темноту горящие глаза.

Вдруг она заметила, что в камеру проникло дуновение холодного ветерка. Затхлый тюремный воздух немного посвежел, и она подумала, что кто-то, должно быть, открыл двери в ее камеру. Но она ничего не смогла разглядеть в кромешной мгле.

Сделав огромное усилие, она приподнялась на локте и взглянула в сторону двери. Слабое голубоватое свечение медленно заполняло дверной проем, и, к ее полнейшему ужасу, там начали проявляться очертания большого красного стола.

Воспаленный мозг подсказал ей, что, пока она спала, ее вновь притащили в зал суда, и она закричала от страха. Но затем перед ее глазами предстало еще более жуткое зрелище, на которое она взирала, онемев от ужаса.

В голубоватом свете за красным столом она увидела очертания грозной темной фигуры судьи Загробного мира. Справа и слева от него маячили фигуры демонов с бычьей и лошадиной головами, которые злобно таращили на нее свои жуткие глаза.

— Я умерла, — задыхаясь от рыданий, пробормотала она, — я уже умерла.

И вдруг ею овладело мучительное ощущение бесконечной пустоты. Она чувствовала лишь изнеможение и осознавала тщетность всех усилий.

Черный судья не проронил ни слова. Он молча взирал на нее своими огромными неподвижными глазами, а его звероподобные прислужники просто пожирали ее взглядами.

Затем вдруг к столу подплыло кошмарное зеленоватое существо, походившее на иссохший труп, завернутый в грязное покрывало. Вместо лица у него была отвратительная маска смерти с вылезшими из орбит глазами, и вот оно повернулось и, подняв бесплотную руку, положило перед Черным судьей какой-то свиток.

— Би Сюнь, Би Сюнь! — пронзительно закричала госпожа Цзю. — Забери свои показания. Ты же не знаешь, как все было. Позволь мне сказать, только я сама могу все объяснить.