Роберт Гулик - Знаменитые дела судьи Ди

Спустя несколько недель после этого блистательного судебного заседания в Чанпине губернатор Шаньдуня принимал в своем дворце в провинциальной столице одного высокого гостя.

Им был императорский цензор Йень Либэнь, известный государственный деятель, художник и ученый [22] Йень Либэнь умер в 673 г. в весьма почтенном возрасте. Его картина имеется в Бостонском музее изящных искусств. — Примеч. ван Гулика . .

В тот вечер губернатор устраивал в честь цензора Йеня большой официальный ужин в пиршественном зале своего дворца, на который были приглашены все высокопоставленные провинциальные чиновники и знатные люди города. Ближе к вечеру он пригласил своего гостя выпить чаю в уединенном местечке дворцового сада. Они устроились в Водном павильоне, изящной маленькой беседке, расположенной в центре горбатого мостика над лотосовым прудом.

День выдался исключительно жаркий, и оба они наслаждались веющей от воды прохладой.

Они неторопливо беседовали, и губернатор спросил цензора Йеня о недавних происшествиях в столице. Цензор кратко рассказал о причинах некоторых перемен в Министерстве церемоний и, медленно обмахивая себя большим веером из перьев цапли, добавил:

— И к слову сказать, я вспомнил, что как раз перед моим отъездом из столицы в Министерстве наказаний состоялось интересное совещание, где обсуждалось дело одной прекрасной девушки, отравленной в свою первую брачную ночь. Это случилось в одном из округов вашей провинции, и местный правитель нашел разгадку этой таинственной истории за три дня. В министерстве все были совершенно потрясены вашим докладом, и этот случай горячо обсуждался даже в придворных кругах. В то время я не успел выяснить, в чем была суть дела, но так как оно случилось в вашей провинции, вы, вероятно, сможете рассказать мне о нем.

Губернатор велел слуге подать свежий чай и, неторопливо сделав пару глотков из своей чашки, сказал:

— Дело об отравлении новобрачной распутал окружной судья Чанпина, некий чиновник по имени Ди Жэньцзе, сам он родом из Тайюаня, столичного города провинции Шанси.

— Как только вы упомянули это имя, — кивнув, сказал цензор Йень, — я вспомнил, что знавал его покойного отца судью Ди, он управлял делами в одной из провинций. Старый судья пользовался большим уважением в столичных официальных кругах. А отец этого судьи, дедушка Ди Жэньцзе, был мудрым министром, отличался безупречной честностью и написал на высочайшее имя несколько замечательных докладов, которые до сих пор частенько цитируют. Судя по всему, нынешний правитель Ди продолжает славную традицию своего рода, поскольку мне известны разговоры о том, сколько мудрости он проявил, распутывая множество других загадочных преступлений, помимо случая с отравленной новобрачной.

— Да, это было на редкость остроумное решение, — заметил губернатор, — а сам случай просто потрясающий, и я могу представить, что он вызвал определенный интерес в столице. Однако судья Чанпина только за первые два года своей службы разрешил много дел, которые были по меньшей мере столь же загадочны, как и дело об отравлении новобрачной. Все отчеты о них вы можете найти в нашем провинциальном архиве. А в нынешнем году, помимо упомянутого вами дела, ему удалось раскрыть два других преступления. Сначала он расследовал двойное убийство, совершенное на большой дороге одним алчным бандитом. И хотя, похоже, в этом деле имелись определенные сложности и, кроме того, обнаружить и арестовать преступника оказалось весьма непросто, но все-таки раскрытие такого убийства, по моему мнению, не составило большого труда.

Хотя я лично был крайне поражен действиями этого судьи в третьем деле, окончательный отчет о котором получил на прошлой неделе от нашего провинциального судьи и уже отправил его в столицу. Последнее дело касается одной неверной жены, она убила своего мужа около года тому назад для того, чтобы выйти замуж за любовника. Поразило меня то, что целый год никто даже не догадывался, что это было убийством, и поэтому в окружной суд не поступило никаких заявлений. Но судья Ди заподозрил неладное, услышав лишь чье-то случайное замечание на улице, и принялся с удивительным рвением расследовать это преступление, пытаясь выяснить его изначальные причины и рискуя навлечь на себя большие неприятности. Фактически в какой-то момент даже показалось, что он совершил грубую ошибку, и наш судья доложил мне, что он готов признать себя виновным и понести соответствующее наказание за то, что, возможно, обвинил в преступлении и подверг пыткам невинную женщину. Зная о его предыдущих достижениях, я не стал торопиться и давать ход этому самообвинению, и временно приложил его к документам по делу Би Сюня, надеясь, что Ди все же сумеет раскрыть это загадочное преступление. И действительно, на прошлой неделе наш судья прислал мне доклад об окончании следствия вместе с полными признаниями этой изменницы и ее любовника, к которым прилагались неопровержимые доказательства.

Я оценил работу по данному делу гораздо выше, чем разгадку таинственного отравления новобрачной, поскольку можно сказать, что эта тайна была раскрыта просто благодаря счастливой догадке. Но, разумеется, случай, произошедший в особняке бывшего провинциального судьи и наводящий на мысли о некоторых пикантных подробностях брачной ночи, имел все задатки, чтобы стать знаменитым делом. А преступление неверной жены, с другой стороны, касалось лишь семьи бедного лавочника из маленькой деревушки. И правитель Чанпина сам возбудил и разрешил это дело, рискуя потерять свое положение и должность и лишиться поддержки и уважения жителей своего округа. Им двигало лишь желание свершить правосудие и отомстить за смерть несчастного мелкого торговца. Вот что я считаю образцовым поведением, достойным особого упоминания.

Цензор согласился, что так оно и есть.

— Не могли бы вы сегодня вечером после ужина прислать мне в библиотеку полный комплект документов о делах, раскрытых в Чанпине? В мои преклонные года я уже не так хорошо сплю, и у меня сложился прискорбный обычай читать до глубокой ночи. Библиотека, которую вы так любезно предоставили в мое распоряжение на время моего пребывания в городе, делает честь вашему изысканному вкусу. Я ознакомился с вашей прекрасной коллекцией манускриптов, но поистине восхитительным является вид из северного окна, открывающийся на семиэтажную пагоду на фоне далеких гор. Я уже дважды рисовал его, первый раз в ранней утренней дымке, а второй — попытался передать неясную и зыбкую прелесть сумерек. Вид одинокого парусника на залитом лунным светом озере, звуки храмового колокола в ночи… Мне порой думается, не являются ли такие вещи в конечном счете более важными, чем все сложности нашей бренной жизни. Кстати, завтра вы сможете выбрать одну из этих картин, которая вам больше понравится, и я подпишу ее для вас.