Тим Себастиан - Шпион под подозрением. Спасские ворота

Он появился в кабинете Анастасии с взъерошенными волосами и в наспех напяленной, топорщившейся одежде. «Ну, эта вроде на следователя или прокурора не похожа», — пронеслось у него в голове.

Однако Юрий быстро убедился, что она не так проста и безобидна. Перед ним сидела холодная, деловитая и компетентная особа, ничуть не похожая на заскорузлых, глядящих в рот начальству аппаратчиков. Она принадлежала к новой породе. Юрий оценивающе посмотрел на ее макияж, на длинные, покрытые лаком ногти, на платье из джинсовой ткани.

Она не поздоровалась и не предложила ему сесть. Он сел без приглашения.

— Я прочитала ваш отчет. — Анастасия подвинула к нему ту самую бумагу. — Здесь не указано ни точное время, ни сопутствующие детали, только: «… он пошел туда-то, сделал то-то, потом вернулся…» Кстати, как вам удалось столько всего увидеть?

Такого вопроса Юрий не ожидал. И откуда она взялась такая? Какие, собственно, у нее полномочия?

Офицер КГБ, казалось, угадал его мысли.

— Расскажите ей то, что сообщили нам, — посоветовал он.

Анастасия сверкнула глазами.

— Не надо вмешиваться! Тут я хозяйка. Жаль только, что я не могу вышвырнуть вас отсюда!

Юрий молча наблюдал за ними. Анастасия снова повернулась к нему.

— А какая погода была в тот вечер?

— Холодная. Было темно…

— Темно, значит. А народу на улицах было много?

— Не очень.

— Это сколько — «не очень»? Десять человек? Двадцать? Пятьдесят?

— Не помню. — Он почувствовал, что краснеет. — Ну, человек десять.

— Вы хорошо знаете Мурманск, правда?

— Нет, я попал туда впервые.

— И тем не менее, успешно следили за иностранным журналистом: шли за ним по незнакомым улицам, а потом благополучно нашли дорогу в гостиницу?

— Я спросил прохожего…

— Опишите его.

— Ну, мне сейчас трудно вспомнить…

— Мужчина? Женщина? Подросток?

— Кажется, мужчина. Слушайте… — он повернулся к офицеру КГБ, — я уже отвечал на все эти вопросы!

— Вы пока не ответили ни на один, — возразила Анастасия. — Начнем сначала. Почему вы вообще стали следить за этим человеком?

— Дело в том, что когда я был у себя в номере, то услышал какой-то шум. Выглянул, заметил, как английский журналист спускается по лестнице, и решил, что мой долг — проверить, куда он идет.

Анастасия подумала, что надо рискнуть:

— Но ведь ваши номера были на разных этажах!

На лице Юрия появилась такая гримаса, словно его пырнули ножом.

— Я… я выпивал в номере своего друга-журналиста…

— Но вы же сказали, что были у себя?

— Послушайте, я мог и оговориться. У меня болит голова… я сегодня плохо себя чувствую.

— Оно и видно! Ответьте еще на один вопрос. Почему вы сообщили обо всей этой истории с таким запозданием?

— Опасался, что это может мне повредить. Поездку-то организовал я. Но в конце концов… мое чувство долга…

— Вы поступили правильно! — вмешался гебист.

Анастасия не обратила на реплику никакого внимания.

— Чувство долга! Да вы и понятия не имеете, что это такое!.. — И с отвращением добавила: — Выметайтесь отсюда!

Гебист встал.

— Ну что, теперь подпишите, товарищ…

— Ничего я не подпишу, товарищ! — невесело рассмеявшись, передразнила его Анастасия. — Принесите мне ваши бумажки после обеда. Я их еще раз прочитаю и попробую определить, есть ли тут хоть крупица правды. Тогда и посмотрим, подпишу ли я что-нибудь против этого англичанина или… — она выразительно посмотрела на гебиста, — против вас!

В столовой на видном месте сидела Нина Алексеевна, держа в руке наполовину съеденный огурец и задумчиво глядя в окно. На тарелке перед ней лежали бутерброды с сыром и колбасой.

— Все не могу забыть тот спектакль, — грустно произнесла она. — Никогда в жизни не видела ничего подобного… Знаете, и публика, и артисты… Да, такое пропускать нельзя!

Анастасия сходила за чаем и, вернувшись, сказала:

— Послушайте, Нина. Я сейчас дам вам письмо… — Та рассеянно посмотрела на нее. — …Отнесете в дом на Кутузовском проспекте, где живут иностранцы, и передадите одному человеку. Номер квартиры написан на конверте.

Нина вышла из состояния мечтательности и возмущенно выпрямилась:

— Да вы с ума сошли! Ничего такого я не сделаю! Просмотреть обычную текущую корреспонденцию — это одно. Тут все просто. Но то, о чем вы меня сейчас просите… Нет-нет, на меня не рассчитывайте!

Она отодвинула тарелку. Анастасия схватила ее за руку.

— Это необходимо!

— Нет!

— Придется, Нина. Если бы у меня была возможность обойтись без вас, я бы к вам не обратилась. Послушайте, у меня в сумке лежат ваши записки. Если я их покажу…

— Ну, это уж слишком! — ошарашенно пробормотала Нина Алексеевна. И оглянулась: не слышит ли их кто-нибудь? — Зачем вы так?!

— Дорогая моя, очень жаль, но другого выхода нет. Вы должны срочно Передать письмо, так нужно. Поверьте, ваш поступок не повредит нашей стране.

Анастасия слегка разжала пальцы, лежавшие на руке Нины.

— Через пару недель мы вместе посмеемся над вашими страхами.

Нина насупилась.

— Вы бы лучше достали еще билетиков на балет, — огрызнулась она. — Мне очень хочется походить в Большой театр!

Маркус обнаружил письмо, когда зашел в квартиру, чтобы попить воды после игры с Крессидой. День был жаркий, и кто-то установил во дворе надувной бассейн, в котором Крессида готова была плескаться до ночи.

На коврике в передней лежал голубой конверт. Кто-то просунул его под дверь. Странно; почту обычно клали в ящик на первом этаже. Маркус поднял письмо, прошел в гостиную, вскрыл конверт.

И поразился самому себе. Решение пришло мгновенно. Впрочем, рассуждать было некогда. Он нашел свитер Крессиды, выгреб из ящиков письменного стола все деньги и положил их в сумку Дорин. Перед выходом из квартиры засунул в полиэтиленовый мешок кое-какие личные вещи.

— Давайте покатаемся! — предложил он Дорин. — Вот ваша сумка — может, по дороге купите всем нам мороженого…

— А стоит ли ехать на ночь глядя? — удивленно спросила Дорин. — Кресс уже наигралась, ей пора спать.

— Ничего, продлим удовольствие. Почему бы не подышать свежим воздухом?

Они усадили протестующую, плачущую девочку на детское сиденье в «вольво», и Маркус выехал на широкий, людный проспект.

— Дорин, — сказал он, — вы возвращаетесь в Англию. Немедленно. Сейчас я отвезу вас в аэропорт и возьму вам с Кресс билеты на самолет «Бритиш Эйруэйз» в Лондон.

Дорин лишилась дара речи. Даже Крессида перестала плакать.

— Простите, больше я ничего не могу объяснить. После посадки в Лондоне сразу поезжайте к моей матери в Хатфилд — адрес вы знаете — и ждите меня там.

Дорин хотела было что-то сказать, но Маркус прервал ее на полуслове: