Ирина Потанина - Труп из Первой столицы

— Выходит, — согласился Николай, который, если честно, и не помнил, в каком виде подавал запрос. Вполне возможно, о своих сомнениях он ничего не написал, а написал уверенно, что, мол, есть информация, что жертва туда ходила, надо получить сведения. И это было еще неприятней. «Спровоцировал непрофессиональное поведение коллег, — мысленно корил себя Коля. — И, кстати, если наши себе такое позволяют, то представляю, что творится в тех отделах, где и улик-то никаких не предъявишь, все только на показаниях и держится»

— Не может ли этот работник клуба и быть нашим героем-любовником? — спросила Света.

— Что? Нет! — заверил Коля. — Ему в обед сто лет. Он что-то вроде нашего деда Хаима, но партийный. А в прошлом тоже друг семейства Иссенберг.

«В конце концов, может, старик просто упал по дороге к кабинету Игната Павловича!» — решил Коля твердо и перестроился на деловой лад.

— Итак, Милена пришла в бывшую синагогу, разыскала друга семьи и стала расспрашивать про его сына Михаэля. И вот тут уже интересно. Михаэль Брунзель — первая любовь Милены. Что-то вроде жениха, как я понял. Они даже собирались вместе уезжать в Палестину, но в последний момент отец не отпустил Михаэля, тот сообщил Милене, что остается, а она, одержимая идеей строить новый идеальный мир и возводить оазис в пустыне, обиделась, обозвала Михаэля трусом и уехала одна. Потом писала письма, извинялась, но он не отвечал. Прикидывался обиженным, как выразился дед.

— Что значит «прикидывался»? — удивилась Ирина.

— Родители, чтобы мальчик не тосковал, тут же познакомили его с хорошей девушкой, и уже через месяц после отъезда Милены Михаэль был надежно пристроен. Сыграли свадьбу, обзавелись детишками. Сейчас Михаэль Брунзель с семьей проживает в Киеве. Милена взяла у его отца адрес. Старик не слишком ладит с женой сына. Говорит, вздорная, деспотичная, бестолковая. Признает, мол, зря тогда они с матерью вмешались. Хотели сыночку счастья, а нашли сплошные невзгоды. Старик анекдот еще смешной рассказал: «Рыба, я хочу жить вечно! Что мне делать? — Женись! — Тогда смогу жить вечно? — Нет, перестанешь этого хотеть».

— Не «рыба», а «ребе», — поправил Морской. — Учитель значит.

— Да? — Коля рассмеялся. — Я думал, «рыба» — в смысле «золотая рыбка». Старик еще так говорит шепеляво, словно зубы выбиты… — Коля спохватился, запнулся, но по ужасу, промелькнувшему в его глазах, присутствующие о многом догадались.

— Итак, старик был не против, чтобы Милена разыскала Михаэля и, скажем прямо, увела из семьи. Так, что ли? — быстро перевела тему спасительница-Света.

— Похоже на то, — согласился Коля. — Но сыну сообщать о приезде Милены не стал. Решил, что в этот раз пусть дети сами разберутся.

— Милена и сама могла ему о себе сообщить. Имея адрес, дать телеграмму не проблема.

— Зачем бы она это делала? — удивилась Ирина. — Он ее предал, когда отказался ехать. Да и про свадьбу она не могла не знать. Сестра наверняка ей написала. Зачем разыскивать такого человека?

— Тут вспомним «даже тот, кто раньше на вас и не смотрел», — решил Морской. — Она была скромницей, помните? Скорее всего, девочкой, привыкшей во всем винить себя. Не покорила Михаэля настолько, чтобы он противился воли родителей. Не сумела сделать так, чтобы он ее полюбил. А теперь в новом образе и с новыми силами думала, что сделает все правильно, покорит и все исправит. Ситуации, в которых ты проиграл, человеку всегда хочется прокрутить еще раз, чтобы вы‐играть и не мучиться уже позорными воспоминаниями… Реванш для многих очень важен в жизни.

— Это лишь ваши домыслы! — заметила Ирина.

— Но что-то в этом есть, — поддержал Морского Николай.

— Итак, она решила вернуть свою первую любовь и послала телеграмму в Киев, — включилась в игру Света. — При должной прыти он к вечеру мог быть уже здесь. И что? Любовь-морковь-свидания-подарки. И тут она узнала, что он не собирается бросать семью. И, например, решила по приезде в Киев все рассказать его жене. Тогда он обозлился и…

— Нет, не подходит, — разогнала наваждение Ирина. — Я знаю, что Милена собиралась из Киева отправиться к сестре. Уже когда она добыла ее адрес, то мне сказала, как все это важно. Милена знала, что у сестры не густо с деньгами, и собиралась «улучшить материальное и моральное положение Алечки и ее ребенка». Эта была одна из ее главных мечт. В нее не вписывается желание остаться с Михаэлем.

— Тем более! — не растерялась Света. — Тогда все сходится еще больше. Она ведь не любила Михаэля, а просто собиралась отыграться. Ну, взять реванш, как верно заметил знаток женских сердец, товарищ Морской. — Морской от этих слов смущенно хмыкнул, собираясь спорить, но Света продолжала. — Узнав об этом бедный Михаэль, который, может даже, уже дал телеграмму супруге, мол, прости, но я люблю другую, лишился разума и решился на убийство.

— Или, — холодно перебила Ирина, — Милена встретила в Харькове еще кого-то. И он всерьез влюбился. И то ли проследив, то ли подслушав, узнал, что она разыскивает свою первую любовь, и… — Ирина плавно махнула рукой, указывая на Светлану, — дальше, Светочка, ваш выход!

— Так разозлился и разревновался, что опоил Сименко, выкрал документы, пробрался в поезд и убил Милену.

— Да, версий много. Надо проверять, — вздохнул Коля и, с тоской взглянув на никем неоцененную прогрессивную технологию в виде доски и мела, стал записывать мысли в блокнот. «Проверить, узнает ли старик кольцо. Проверить, уезжал ли из Киева Михаэль Брунзель. Проверить, с кем из тех, кто был на проводах художников в Киев, общалась Милена», — Коля уже даже устал писать.

— Еще спросите у своих ребят, не ошивался ли какой-нибудь влюбленный у подъезда, — подсказал Морской. — Теоретически, он мог бы волноваться, что девушка ходит одна по ночному городу, и должен был встречать ее где-то рядом.

— Скорее, у последнего подъезда. Уверена, Милена выходила, минуя слежку. То есть через чердак, — в словах Ирины тоже была правда.

— Фух! — Коля отложил блокнот. — Ну что сказать, спасибо за работу. По крайней мере всех этих вещей мне хватит для сегодняшнего доклада перед товарищем Журбой. А завтра, я надеюсь, на основе проверок, накопаем новых фактов… Я чувствую, мы где-то на хвосте. Нам этот гад теперь за все ответит!

Следующее утро для всех началось с напряженной деятельности.

Работу в библиотеке Света любила еще и потому, что по долгу службы частенько имела возможность свободно перемещаться по городу: то просветительские беседы надо провести на заводах или в детдомах, то на учебу сбегать, то помочь в организации летней выездной читальни на свежем воздухе… Или вот, как сейчас, пора пройтись по частным адресам, чтобы изъять у населения запрещенные новейшими распоряжениями книги. Бывали, конечно, сложные деньки, когда переводом книг в закрытый спецфонд цензоры не ограничивались, и всему коллективу библиотеки приходилось перелистывать журналы или сборники, вымарывая запрещенные словечки, имена и фотографии. Времени и сил это занимало массу: замазывая подлежащие чистке места, нужно было исключить возможность увидеть оригинал и, вместе с тем, не испортить общий вид книги. К счастью, в таких мероприятиях Света участвовала нечасто. Полностью запрещенных книг все равно было больше — среди сотрудников даже бытовала тайная шутка, мол, скоро все восемь ярусов книгохранилища заполнятся спецфондом и больше не придется, рискуя свернуть шею, скакать по соединяющим их лестницам, — потому готового пробежаться по городу сотрудника всегда предпочитали отправить в местную командировку, а не заставлять пылиться в помещении.