Ирина Потанина - Труп из Первой столицы

Коммуникабельность и легкость на подъем делала гражданку Горленко более полезной на «полевых работах»: в ее задачи входило оперативно собрать нужные издания. Горожане были рады таким визитам, ведь, задержись вредные книги «на руках», проверяющие органы могли заподозрить хозяина библиотечного формуляра в неблагонадежности. А Света была рада таким походам, ведь, благодаря им, могла себе позволить выделять время под важные общественные дела. Вот как сейчас. Как любил говорить коллега Коли со смешным прозвищем Дядя Доця, «был бы человек, а дело найдется», поэтому из списка абонентов, которых надо было посетить, Светлана легко выбрала на сегодня тех, кто проживал в нужном районе. Быстро пробежавшись по библиотечным делам, она снова превратилась в помощницу следователя Горленко.

Света прошла через ворота школы слепых и направлялась через двор к стоящему в отдалении флигелю. И тут… Она даже потерла руками глаза, чтобы удостовериться, что ей не кажется. Не слишком-то таясь, в кустах у флигеля какой-то пионер старательно выцарапывал гвоздем на кирпичной стене немецкую свастику.

— А ну стой! — вскричала Света и, не щадя ни собственных колен, ни кустарника, ринулась к нарушителю. Одной рукой она схватила гадкого мальчишку за ухо, другой же потянула за рукав.

— Ой, тетенька, пусти! — взвыл горе-пионер. И хотя уху — Света точно знала — было очень больно, он больше волновался за рубашку: — Порвешь рукав, меня мать живьем съест!

— И поделом! — выкрикнула Света. — Будешь знать, как честным людям на стенах гадости рисовать. Еще пионер называется! А ну снимай галстук, не позорь организацию!

— Да ты что! — от удивления мальчишка даже прекратил попытки вырваться. — Я же не сам! По поручению товарищей! Мы знаем, что профессор Соколянский предатель родины! Он, когда снова заселился, мы с ребятами решили поблажек не давать! Таких, как он, нам здесь не надо! Пусть убирается с территории школы!

Тут Света краем глаза заметила, что в отдалении за деревьями прячется еще парочка таких же пионеров. На миг ею овладело отчаяние. Оттаскать за уши надо было не ребят, а их учителей, которые мальчишек после ареста Соколянского накрутили, а признать ошибочность своих суждений, когда профессора выпустили, полностью оправдав, забыли. Но что-то объяснять сейчас было бы бесполезно. Всецело полагаясь на удачу, Света решила импровизировать.

— Видишь эту корочку? — строго спросила она, проведя перед глазами мальчишки своим удостоверением. — Понимаешь, что она означает? То-то! Секретный отдел. Так что, то, что я тебе сейчас скажу, должно остаться строго между нами. Профессор Соколянский — герой! С целью выявления врагов он работал под прикрытием, потому мы и делали вид, что его арестовали. Ты защищать его должен и гордиться знакомством, а не пакостить. Он настоящий человек и гражданин, и большевик. Вы бы с ребятами, прежде чем травлю затевать, подумали бы, отчего такого, как ты выразился, «предателя родины» вдруг выпустили и на новые должности назначили. Что, думаешь, у нас в отделе дураки работают?

— Не, — явно переосмысляя свое поведение, прошептал пионер. — Не думаю.

— На первый раз прощаю. Ступай и никому о нашем разговоре не говори! И больше чтобы никакой порчи государственного имущества, то есть никаких первобытных рисунков на стенах. Понял?

Мальчишка закивал и со всех ног бросился к дружкам. Света не сомневалась, что все подробности разговора он тут же перескажет половине школы, и почему-то была уверена, что в фантастическую версию про работу профессора под прикрытием вскоре поверят даже распространившие злобные слухи учителя.

— Лихо вы его! — окошко флигеля распахнулось, и показавшаяся по ту сторону подоконника Лена принялась ощупывать рукой кирпичи, пытаясь оценить нанесенный стене ущерб. — Вы не волнуйтесь, я затру наждачкой. Они не в первый раз уже рисуют. Податливая психика, дети, что с них взять. Когда тут учились только наши интернатовцы, такого, конечно, быть не могло, но сейчас в кружки самодеятельности приходит детвора со всех сторон, и тут уже не уследишь, что у кого в душе… — и тут же, без перехода, спросила: — А вы что, правда из секретного отдела? Чем нам чревато ваше появление?

— Елена! — Света и растерялась, и обиделась одновременно. — Вот от вас не ожидала! Я показала парню удостоверение библиотекаря. Красная корочка с фотографией и большой печатью. Меня жена Морского научила — у нас так уважительно относятся к бумагам, что, если с уверенным видом помахать любой корочкой, называть можно любую должность. Проверять никто не будет, опасаясь быть заподозренными в недоверии. Но это дети или там обычные граждане. Но вы-то, выто? С вашим уникальным даром и чутьем!

— Боюсь, вы меня идеализируете. Впрочем, это вам профессор наговорил. Он очень добрый и любит петь дифирамбы всем своим ученикам.

— Но вы же сами мне рассказывали, как по одному только тону разговора поняли, что интересоваться у «знающих людей» судьбой пропавших родственников бесполезно.

— Я это для Ивана Афанасьевича сказала, — Лена перешла на шепот. — На самом деле у меня просто хороший слух. Я слышала, еще когда сидели в коридоре, ожидая приема, как в кабинете говорили про расстрел. Мол, было в том году одно решение, по которому всех бродяг-калек безродных расстреляли. Ну, потому что сами они бы не выжили — просить милостыню отныне по закону запрещали, содержать их за казенный счет было не на что, а бросать умирать негуманно… Да, примерно так и говорили, — Елене вся эта речь давалась явно с большим трудом, но она старалась сохранять спокойствие. — И добавляли сразу, мол, вот, теперь, мол, непонятно, что отвечать этим сидящим в коридоре хлопочущим, ну, может, давайте им в чем-то другом поможем, кто ж знал, что он — научное светило и что бродяги могут быть его знакомыми.

— Но как же так? — оторопела Света, ощутив, как сердце внутри груди сжалось в комок и даже заболело. — И вы не стали уточнять и спорить?

— Не стала. И профессору соврала, чтобы он не стал. И потому я вас прошу забыть про это, чтобы вы тоже ничего не натворили, — Лена говорила очень серьезно и требовательно. — Процентов 98 и две десятых, поднимая шум вокруг незрячих, вы навредите школе. Сейчас важно кардинально разграничить в сознании людей бродяг-кобзарей и слепых музыкантов, готовых приносить пользу обществу. И не только музыкантов. Мы думаем, что наши выпускники смогут учиться в вузах наравне с обычными детьми. Мы надеемся…

Она говорила еще что-то, но Света уже не слушала. Расстреляли… Калек за их покалеченность… И, чтобы сохранить других людей, смерть этих нужно попросту простить…

Чтобы не разреветься, Света решила переключиться на дело. Но тут тоже все было не очень гладко. Честно говоря, она пришла к Елене, как к провидице. От прошлых встреч осталось впечатление, что, если эта странная девушка узнает обстоятельства убийства, то сразу сможет каким-то мистическим образом назвать имя убийцы. Ну, хотя бы того, кто может им являться на 97 и три десятых процента. А выходило, мистики никакой и нет. Обычный человек с усиленным слухом. Чем это может пригодиться? Хотя…