Антон - Проклятие Дома Ланарков

Вспомнила, что значит терпеть, когда тебе страшно и больно, и улыбаться. Улыбаться назло мучителям. Приютская закалка пригодилась. Оказывается, внутри меня сохранился с детства стальной каркас. Думаю, тюремщики заметили важную перемену во мне, потому что сменили тактику — ослабили нажим. Недавно меня перевели в сносную камеру и позволили пользоваться здешней библиотекой. Они не так глупы и сообразили, что грубым давлением им меня не сломать, зато у них могут возникнуть крупные неприятности.

Арчи стал говорить Вэй, что примчался, как только узнал о её аресте. К несчастью новость дошла до него с большим опозданием, иначе он не позволил бы ей и дня провести в таком ужасном месте.

— Почему ты сама сразу не сообщила мне телеграммой, что попала в беду? Ведь мне сказали, что тебе была предоставлена такая возможность. Я бы нашел тебе сразу четырех адвокатов — самых блестящих и дорогих, и оплатил их гонорар.

— Я посчитала, что это не к чему. А в адвокатах я разочаровалась.

— Не понимаю тебя, Кошка.

— Я промолчала, потому что узнала: с нашим приютом ничего не произошло, ты просто солгал мне.

Лицо Арии пошло красными пятнами, он опустил глаза под пронзительным взглядом жены.

— Вот видишь… Зачем ты пришёл? Ты ведь меня знаешь, я так устроена: если человек серьёзно обманул моё доверие, к вере в него никто меня не вернёт. Мне не так уж важно женщина это или неутолимое честолюбие, ты сознательно обманул меня. Невозможно жить, постоянно подозревая новую ложь.

— Да, я виноват перед тобой, Скалли. Надо было рассказать всё. Но это было не так просто, с меня взяли слово, что я сохраню всё в секрете. И поверь, я старался не только для себя. Понимаешь, проблема с фермой решилась сама собой. А потом мне предложили дело, от которого я не смог отказаться.

— Не ври, пожалуйста, хотя бы теперь. Ты думал лишь о себе, ведь ты всегда мечтал быть посвящённым в рыцари, а все твои слова, что это средневековый анахронизм, — лишь кокетство, уж я то тебя изучила. Маленькая ложь рождает большое недоверие. Она подобно трещине, которая однажды рушит всё здание.

— Мне жаль, что так вышло — Арчи выглядел просто раздавленным.

— Ну не вздыхайте вы так, сэр Арчибальд — утешила его Вэй. — Надеюсь, хотя бы съездили вы не зря, и на вас возложили ливрейную цепь. Ведь без такого золотого ошейника в вашей старой доброй Англии нельзя считаться по-настоящему породистым. Желаю, чтобы полученный вами титул, орден или должность хотя бы отчасти компенсировали вам потерю.

Скарлетт уже решила, что это будет последняя их встреча, рубить по-живому было невероятно мучительно, но по-другому в таких случаях не бывает:

— Я могла бы не говорить тебе об этом, но не умею жить во лжи… Одним словом я тоже решила отомстить тебе. Я почти изменила тебе, дорогой. Во всяком случае, готова была сделать это.

Лицо Арчи будто окаменело, только в глубине его зрачков Скарлетт видела, какую адскую боль причинила ещё недавно самому дорогому ей человеку. Его молчание длилось минуты полторы, затем он процедил почти с ненавистью:

— Порядочные англичанки так не поступают.

— Ты забыл, милый, я — не англичанка. И можешь считать мен непорядочной. Так тебе будет легче порвать со мной.

Арчи повернулся и вышел из камеры. «Какая же я невероятно жестокая, — вздохнула Скарлетт ему вслед, — ведь у нас было и немало хорошего. Зато теперь он меня ненавидит. После столь сокрушительного удара по мужскому самолюбию другого и быть не может. Другой бы меня ударил. И правильно сделал».

Снова загремел открываемый ключом дверной замок и в камеру вернулся муж.

— И всё-таки я хочу спасти тебя, — сказал он, не глядя Вэй в глаза, и протянул какую-то бумагу. — Я внёс за тебя залог. Правда, для этого мне пришлось влезть в огромный долг.

Едва взглянув на цифру залога, Вэй схватилась за голову:

— Ты с ума сошёл, это же пожизненная кабала! Где ты возьмёшь такие деньги, чтобы расплатиться с ними.

— Это не важно. Не думай об этом. Тебе надо лишь поставить подпись под обязательством не покидать пределов Англии. Сразу отсюда я отвезу тебя в Ливерпуль и посажу на пароход. Тебе надо уплыть как можно дальше, откуда они не смогут добиться твоей выдачи.

— Благодарю, но я не приму такой жертвы, ты то останешься.

— Тогда уплывём вместе и начнём всё сначала где-нибудь за десятки тысяч лье отсюда.

— И такая жертва мне не нужна, я ведь тебя знаю: ты никогда не сможешь меня простить. Всё уже не будет как прежде. Но я рада, что мы не расстаёмся врагами. И ради бога не мучайся чувством вины, что оставляешь меня здесь.

— Но ты плохо выглядишь!

— Мне пришлось нелегко, это верно. Ещё недавно я балансировала на грани отчаяния. И готова была ухватиться за соломинку. В том состоянии я вряд ли отвергла бы твоё предложение. Но я справилась. Посмотри на меня хорошенько! С прежней слабой Скарлетт покончено навсегда. Её больше не существует. Им не удалось сломать меня. Теперь я доведу до конца то, что начала. Главное дотянуть до суда, а там перед присяжными и прессой я сумею добиться правды. Я использую трибуну суда, чтобы разоблачить преступников.

— И всё же позволь что-то сделать для тебя, — Арчи решился взять её за руку. Они смотрели друг на друга. Он с болью, почти с отчаянием, она с нежностью и благодарностью:

— Всё, о чём я тебя прошу, милый, — добейся парламентского контроля за следствием, чтобы мне не подстроили какого-нибудь несчастного случая, как бедняжке Клэр.

— Хорошо, я задействую все свои связи! Ты ведь знаешь, что мне не откажут. Что ещё?

Мне нужны книги по уголовному праву Британии, я подготовлю для тебя список. И разрешение работать в камере. Да, и пусть меня переведут в нормальную камеру.

— Я всё для тебя сделаю. И всё же я боюсь за тебя, Кошка. Без хорошего адвоката ты рискуешь проиграть, а за умышленное убийство в Англии полагается виселица. Ты затеяла очень опасную игру.

— Я знаю. Я поняла это во время полёта на аэроплане над лесом вблизи Ланарк-Грэй-Холла. И признаюсь тебе, что тогда мне по-настоящему стало страшно…

…Впервые встретившись после стольких лет, отец и сын не замечали за разговором как бежит время. Первоначальная подозрительная настороженность Ричарда прошла, — невозможно не довериться человеку, который принёс с собой столько неизрасходованного душевного тепла к тебе! Никогда не знавший родительской любви, молодой человек просто «поплыл». Даже начавшийся ливень не стал им помехой. Укрывшись под чугунной аркой какого-то купеческого склепа, они говорили и говорили. Но едва на востоке забрезжил рассвет, Бхатт вдруг забеспокоился:

— К сожалению, я должен идти.

— Вы куда-то спешите? — Ричард был удивлён и разочарован. Он сам не ожидал, что расставание с ещё недавно совершенно чужим ему человеком так расстроит его.