Фредерик Дар - Отпуск Берюрье, или Невероятный круиз

— А что такого? Мы переодевались! — тявкает Берюрьера. — Мсье Феликсу было плохо. Я оказала ему помощь, а потом надо было всё же привести себя в порядок!

— Странная манера приводить себя в порядок, — вставляет брадобрей. — Она оседлала этого старого хрыча, вот!

— Я?!.

— Да, ты, шалава! Я узнаю́, что вы на борту. Бросаю всё и бегу, чтобы чмокнуть вас, — комментирует Альфред в сторону Берю. — Вхожу, кричу «Ку-ку!» — и что же я вижу: эта профура оттягивается с месье!

— Ты уверен? — шепчет Берю.

— Клянусь нашей старой дружбой! — уверяет парикмахер.

Бугай хмурится.

— Не клянись, ты меня сбиваешь с толку! — говорит он мрачно.

— Ты что, веришь этому типу, который косит под элитного парикмахера на теплоходе после того, как отказался от нашего кемпинга под предлогом, что ему надо было ехать к больному отцу? — взрывается Слониха.

— Так и есть, Альфред, — ухватывается Толстяк. — Ты отъявленный лгун!

— А что ты хочешь? — оправдывается тот. — Я вкалываю во время отпуска, потому что дела идут плохо. Если я вам сочинил насчёт моего старика, то только для того, чтобы вы на меня не давили, чтобы сразу покончить с вашими уговорами. У нас дружеские отношения, так что мне пришлось бы уступить. Для меня это означало бы крах, разорение. Я что, виноват, если не могу прийти в себя от НДС? Я, что ли, принимал эти новые налоги, которые нас всех доконали, а, Берю? Я могу что-нибудь, если теперь бабы идут к парикмахеру один раз в месяц, чтобы не страдал их бюджет? Разве я советую родителям самим стричь своих отпрысков вместо того, чтобы отправлять их ко мне по четвергам? Я виноват в том, что мужики стали бриться сами? И вот, чтобы сделать последнюю попытку подзаработать три гроша для моего неуступчивого налогового инспектора, я ловлю шабашку на корабле вместо того, чтобы наслаждаться отпуском, и что же из этого вышло? Я застаю законную жену своего лучшего друга с типом, у которого дубина толще причального пала. Без монтажной лопатки его цеппелин не вправишь.

Злость даёт ему самые едкие выражения. Он поступается законами дружбы, плюёт на них, подтирается ими.

— Представляю, как ты будешь жарить Берту после таких операций! Пишите письма! Тебе придётся заделаться спелеологом, приятель! Будешь окунать её в сидячую ванну с лимонным соком! И ещё неизвестно, получишь ли ты свой рацион нежности без наложения швов! Этот папаша Нимбус [37] Профессор Нимбус — персонаж самых популярных комиксов, которые создал Андре Дэкс. Лысый, с одним волоском в форме вопросительного знака, в круглых очках, Нимбус олицетворяет экстравагантного и безответственного учёного. — Прим. пер . — это ошибка природы! Взломщик! Ураган-гутанг! Отбойный молоток! Ему не здесь надо быть, а на ярмарке «Дютрон»!

С этими словами он показывает кулак Феликсу, который, несмотря на своё бедственное положение, старается выглядеть.

Берта ставит свои кулаки на бёдра и произносит довольно холодно:

— Послушайте, где вы находитесь? Что за выражения, не надо мне ля-ля! Если вы играете в футбаль с репутацией честной женщины, я вам делаю ручкой и возвращаюсь домой.

— Вплавь? — иронизирует Альфред.

Его сарказм склоняет Берюрье к разуму.

— Альфред, — говорит он, — тебе померещилось!

— Ну конечно! — ухмыляется цирюльник.

— Да, Альфред. Потому что я тебе должен кое-что объяснить: месье Феликс, здесь присутствующий, он не абы кто!

— Это видно! — скалит зубы Вспыльчивый.

— Он преподаватель в лицее «Вавилон»! — декламирует Берюрье.

Альфред не относится к тем, кого можно смутить интеллектуальностью, даже наоборот. Он питает подозрение к учёным всех мастей. Они у него вызывают беспокойство, они все — немного того. По его мнению, просвещение разлагает жизнь. Это нечто гнойное, разъедающее мозг.

— Неудивительно, — даёт он отпор, будучи задетым за живое. — Быть преподом, да ещё с таким шпинделем — это открытая дверь всем несчастьям. Ладно, я вижу, что тебе больше по душе политика страуса, Александр-Бенуа. Для тебя быть рогоносцем, как другому — быть священником. Но я сделаю так, как мне подсказывает совесть…

Он уже у двери.

Последние слова, полные скрытого смысла, не оставляют Берту равнодушной.

— Что ты затеваешь, паршивец? — спрашивает она.

Он поворачивается, злорадно улыбается и посылает ей едкий поцелуй.

— О! Оставь себе свои кривляния, со мной это не проходит, стригун хренов! Говори, что ты задумал, если ты не трус!

Альфред не трус.

— Что я задумал? — шепчет он радостно. — О, ничего особенного. Просто расскажу своим клиенткам про габариты твоего месье Феликса. Ты даже не представляешь, какие похотливые на корабле бабы. Они только и думают, как бы улечься, как бы снять пробу с офицеров, юнг, старых щеголей. Когда все узнают про китайское чудо вашего препода с кормовым веслом, эти дамы ему такую осаду устроят, что нужно будет ставить перегородки перед его каютой. Они все захотят пощупать твоего Феликса. Высадят дверь, если потребуется! Ты даже себе не представляешь, что будет, Берти! Даже не представляешь…

Он выходит, оставив трио в полной растерянности. Берю встряхивает своей доброй башкой сытого человека, которого потревожили в самый разгар пищеварения.

— Ну вот, — вздыхает он, — кончилась старая дружба. Нет, я, конечно, молчу, но вы что, не могли закрыть дверь, Феликс? У вас что, так уж горело?

Музыканты в большом салоне лабают знаменитое танго с таким видом, будто думают о чём-то другом. Особенно тот, что с контрабасом. Если бы он забыл закрыть кран в своей ванне перед тем, как уйти в плавание, он бы не выглядел таким задумчивым. И ведь музыка, это так красиво, так чарующе! Почему же те, кто её исполняет, всегда выглядят так, будто разминают себе простату? Не считая великих виртуозов и дирижёров (которые, наоборот, изображают вдохновение на своих рожах и дергаются в иступлении), инструменталисты выглядят, как судебные исполнители в роли… инструмента правосудия.

Праздник в разгаре, как пишут в академических произведениях. На площадке толкотня.

Чтобы иметь точное представление о людях, надо понаблюдать за ними в танцевальном зале. Полузакрыв глаза на свои беды, они колышутся в завитках призрачного блаженства. Они трясут своими дойками и своими пышками, довольные собой. Ты не поверишь, как они гордятся тем, что скачут. И чем хуже они танцуют, тем выше они возносят свои достижения. Мне не по себе, когда я вижу, какие они дети и как они ребячатся, какие они невинные и хвастливые, старательные и неловкие, гротескные и временные. Карикатурные! И вообще, вы видели животных, которые выглядели бы так же глупо, как люди? Я нет, сколько бы ни искал, даже жираф, пингвин, птица-секретарь, бабирусса, верблюд, альпага, мангуста, баклан или угорь не выглядят так смешно, как люди. Разве что собаки, когда трахаются. Да и то… Надо заметить, они у нас всё перенимают, когда играют в «верных друзей»…