Кэролайн Грэм - Смерть под маской

— Вы когда-нибудь сидели?

— Что вы, нет.

— Вы сказали: «мотать срок». Это чисто тюремный жаргон.

— Уж и пошутить нельзя.

За несколько недель, остававшихся до суда, сведений об обоих Картерах собралось довольно много. Под давлением фактов и реальных улик Картер понял, что отпираться бессмысленно. Следуя совету опытного адвоката, которого он нанял на деньги от продажи часов, он решил признать себя виновным в убийстве Крейги. Он добровольно дал показания, без утайки описав то, как все было задумано.

Его дяде однажды случилось смотреть по телевизору американскую программу, посвященную какому-то тамошнему гуру, у которого было две сотни учеников, ловивших каждое его слово, и целый ангар «роллс-ройсов». Вскоре после этого Картер навестил своего старого подельника, досиживавшего срок в тюрьме, и поделился с ним блестящей идеей: они объединят ресурсы и создадут подобную духовную общину у себя дома, что и было успешно претворено в жизнь. Во время судебного разбирательства адвокаты Эндрю напирали на то, что после смерти своего старого дружка Крейги попросту присвоил себе его долю в предприятии, умышленно лишив таким образом племянника Джона Картера причитавшихся ему как прямому наследнику денег.

На суде похудевший и осунувшийся, с глубоко запавшими глазами, Эндрю Картер проникновенно рассказывал, как в ночь накануне убийства он открыл Крейги свое истинное имя, как чуть ли не на коленях умолял того выделить ему хоть небольшую сумму взамен дядиной доли, которая по всем законам — божеским и человеческим — должна была бы на самом деле отойти к нему, но все было напрасно. По словам Эндрю, Крейги просто рассмеялся ему в лицо.

Выступивший со стороны защиты Джеральд Маллой в своей блистательной заключительной речи создал впечатляющий психологический портрет погибшего как профессионального и опасного мошенника. Он привел ряд примеров из его прошлого, которые свидетельствовали о таких безжалостных аферах и сделках, им осуществленных, что всех присутствовавших на процессе стало удивлять не столько то, что его убили, сколько то, почему никто не сделал этого раньше.

Отказ Эндрю Картера признать себя виновным в убийстве Тима Райли был принят. Сыграли роль психологическая неуравновешенность Фелисити, ее пристрастие к наркотикам и алкоголю в совокупности с тем фактом, что она выпила снотворное всего за час до того, как Картер, предположительно, стал выманивать Райли из его комнаты. Все это, конечно, делало ее свидетельство крайне сомнительным. Защита смогла в считаные минуты запутать ее и довести почти до слез. Смазанные отпечатки на ломике принадлежали обоим.

Были предоставлены сведения, подтверждавшие факты агрессивного поведения Райли, его опасную склонность к насилию. По его вине погиб дядя обвиняемого, он же ранее покушался на жизнь самого Эндрю, который избежал гибели только благодаря быстроте реакции и сообразительности.

О том, почему Тима следовало убить, знал лишь сам Эндрю. Трой был близок к разгадке, когда рассматривал разные варианты случившегося, но это были лишь его предположения, не лучше и не хуже всех прочих. На самом деле случилось так, что, когда все, увлекая за собой и Тима, устремились к Мэй, мальчик на полпути повернул обратно к обожаемому Учителю, как раз в тот момент, когда в него попал нож. Тим инстинктивно оглянулся, заметил убийцу и был, в свою очередь, замечен.

Эндрю Картера приговорили к восьми годам, из которых он отсидел шесть с половиной. Остаток денег от продажи часов он доверил опытному трейдеру [70] Трейдер — юридическое или физическое лицо, обладающее правом заключать коммерческие сделки на бирже. , так что ко времени выхода из тюрьмы у Эндрю на руках оказалась значительная сумма. Через несколько недель он покинул страну, переведя почти все деньги в наличность.

Несколько месяцев он колесил по Европе. Сорил деньгами направо и налево, пропадал в игорных заведениях, пока маленькая неприятность в Марселе с крапленой колодой при игре в покер не заставила его бежать. Он полетел в Америку, решив погреться на солнышке, сошел с самолета в Сан-Диего. Там он нанял машину и покатил вдоль побережья. Где-то на выезде из Саусалито [71] Саусалито — город на берегу бухты Сан-Франциско в штате Калифорния. его обманом выманили из автомобиля, зверски избили и обобрали до нитки двое бандитов, замаскировавшихся под туземных колдунов.

Сильвия Гэмлин уехала из Поместья спустя несколько дней после того, как дело было закрыто. Она отказалась взять у матери ключ от лондонского дома и остановилась в неприметном отеле в районе Виктории. Здесь она больше месяца вяло просидела в своей комнате, выходя только поесть в гостиничный ресторан, и лишь однажды навестила семейного адвоката.

То, что стало известно ей об Иэне Крейги (а она и теперь не могла не думать о нем), глубоко потрясло ее. Она верила, что перемена, которая произошла с этим человеком еще до встречи с ней, случилась на самом деле. Однако теперь она не могла относиться к его поучениям с былым безоглядным восхищением. Казалось, это усиливало чувство потерянности, которое овладело ею после его смерти, и еще добавляло смятения в душе настолько, что она была неспособна горевать.

Эта передышка в отеле помогла Сильвии разобраться в своих чувствах, и постепенно она начала понимать, что искренность ее внутренних ощущений не зависит от морального облика ее учителя. И что ее переживания во время медитации не были результатом подсознательного потворства собственным слабостям. Они были истинными, может, даже являли собой благоприятный знак того, что она была права в своем решении отыскать собственный путь, который подразумевает некую духовную зрелость.

Именно в это время из Поместья ей переслали письмо от Уиллоуби Грейторекса, адвоката, который просил мисс Гэмлин зайти к нему. Она шла с неохотой, предвкушая поучительную лекцию о том, как наилучшим образом распорядиться деньгами, но он только прочел ей завещание отца. Все, что он накопил при жизни, Гай оставлял дочери. Она всегда знала об этом его намерении, но тем не менее была захвачена врасплох. Расставаясь, сэр Уиллоуби вручил Сильвии большой конверт из толстой бумаги и сказал, что отец хотел, чтобы он отдал его ей. Что там — адвокат не знал.

Вернувшись в свой отель, Сильвия положила конверт подальше в шкаф и постаралась забыть о нем. Ей не нужны были никакие напоминания об отце. Но из множества мыслей, которые занимали ее во время этого долгого одинокого самокопания, одна не давала ей покоя. Она поняла, что отец не виновен в убийстве, в котором она так яростно обвиняла его, и что он умер, зная, что дочь убеждена в его виновности. И хотя ее чувства к нему не изменились, она горько сожалела об этой ошибке. Несколько раз, сидя неподвижно с закрытыми глазами и стремясь направить мысли в нужное русло, она пыталась «ухватить» его образ, но так сильно при этом напрягалась, что в голове все начинало плыть и кружиться. Все эти ментальные упражнения были напрасны. Гай оставался недоступным и, по-видимому, так и не узнал о раскаянии своей дочери.