Кэролайн Грэм - Смерть лицедея

Китти с улыбкой приближалась. Не с искренней, оживленной улыбкой, но с искусственной, как бы нарисованной. Улыбкой притворной участливости. Роза подумала, что именно так она улыбалась Эсслину, когда желала ему удачи перед премьерой, незадолго до того, как обнажить орудие убийства. А после того как она вспомнила своего первого мужа, она внезапно живо представила себе Эрнеста, который как раз должен зайти домой на ланч. При мысли, что она никогда больше не увидит его дорогого лица, Роза почувствовала, как ее кровь закипает и яростно устремляется по жилам. Злость вытеснила страх. Она поднялась на подушечках стоп (которые наконец-то оторвались от пола) и почувствовала, как напряжены ее икроножные мышцы. Она не сдастся без боя.

Китти была от нее в одном футе. Теперь или никогда. Роза сощурила глаза, надеясь, что это придаст ей угрожающий вид. И прыгнула на Китти.

Колин Смай сидел один у себя в мастерской. Ему было холодно, но включать обогреватель он поленился. В руках он держал гладкую и светлую кленовую дощечку, но красота и благородная структура дерева, обычно вызывавшие в нем чувство эстетического удовольствия и служившие лекарством против отчаяния, этим утром утратили свою силу. Рядом с ним стояла колыбель из кедра, которую заказал ему сосед. Всего два дня назад он тщательно вырезывал обрамление из листьев и цветов вокруг имени Бен. Он толкнул колыбель пальцем, и она закачалась на своем ложе из ароматных рыжеватых стружек. Потом он поднялся и немного скованно прошелся по мастерской, трогая и поглаживая различные изделия, с жадностью ощупывая и пожирая глазами малейшие изгибы, словно человек, которому суждено скоро ослепнуть.

Колин взял стамеску. Лак на ручке давно облез, и она так безупречно вмещалась в его ладонь, что слова «знакомое» было совершенно недостаточно, чтобы описать это ощущение. Колин всегда чувствовал себя как-то неуютно вдали от мастерской и любимых орудий своего ремесла. Теперь, предполагая, что могут пройти месяцы и даже годы, прежде чем он снова их увидит и возьмет в руки, он испытывал щемящее чувство близкой утраты.

Он остановил колыбель и с минуту постоял, озираясь по сторонам. Хотя его эмоции пребывали в смятении, мысли оставались кристально ясными. Важнее всего была клятва, которую он принес Гленде, когда она лежала при смерти. «Обещай мне, — кричала она снова и снова, — что позаботишься о Дэвиде». И он снова и снова уверял ее, что позаботится. Почти последними ее словами (перед «такая короткая жизнь» и «прощай, любимый») были: «Ты убережешь его от любого зла?»

Колин сдержал обещание. После ее смерти Дэвид заменил для него целый мир. Ради мальчика он с радостью отказался от всего. Прежде всего — от своей работы сварщика. Чтобы отводить Дэвида в школу и забирать из школы, а также проводить с ним выходные и праздники, Колин занялся частными столярными работами, поначалу со скромным успехом. В материальном смысле они приносили очень мало, зато отец и сын всегда были вместе, и Колин преисполнился гордости, когда Дэвид выказал способности к резьбе по дереву, превосходящие его собственные. Две статуэтки работы Дэвида стояли у него на верстаке. Одна изображала угрюмого старого сеятеля, с неглубокой корзинкой под локтем; другая, изящно вырезанная и предназначенная в подарок Бену, — склонившего колени теленка с опущенной головой и причудливо изогнутыми рожками.

После ухода Гленды Колин даже думал о новой женитьбе. Поначалу он считал это нетрудным. Потом ему иногда встречались женщины, которыми он вполне мог бы увлечься, но при мысли, что они могут не полюбить Дэвида, как он того заслуживает, или, еще хуже, станут его обижать, отношения заканчивались, не успев начаться. А теперь Дэвид вырос и сам пару раз приводил домой девушек, но эти романы быстро сошли на нет, чему Колин в свое время порадовался. Эти девушки показались ему чересчур самоуверенными (а одна из них даже властной). Теперь, конечно, Колин был бы счастлив, если бы его сын женился на какой-нибудь из них. Но ему приходилось признать, что если бы Дэвид продолжал помогать ему в театре Лэтимера, то все равно встретил бы Китти.

Колин снова сел и обхватил руками мучительно болевшую голову. Когда он впервые услышал сплетню про Дэвида и жену Эсслина, он воспринял ее спокойно и даже немного разочаровался в своем сыне. Но Китти была привлекательна и молода, а Колин, как и вся труппа, полагал, что Эсслин ничего вокруг себя не видит. Но чтобы дошло до такого…

Прошлым вечером он попытался поговорить с Дэвидом, но в нужный момент ему не хватило смелости облечь свои опасения в прямые слова. Вместо этого он пробормотал:

— Теперь она свободна… наверное… ну… вы будете…

— Да, папа, — спокойно ответил Дэвид. — Она свободна. Но я, конечно, не хотел, чтобы все так произошло.

Колин выслушал его, охваченный удивлением и недоверием. Ему не верилось, что Дэвид может говорить в такой манере. В такой отстраненной бессердечной манере. Дэвид, который сроду не причинил вреда ни одному живому существу. Который осторожно выносил пауков в сад, вместо того чтобы убивать их. Который, десяти лет от роду, когда умер его любимый хомяк, проплакал три дня. А когда Дэвид добавил: «Поначалу мне придется вести себя поосторожнее…», Колин, не в состоянии ничего ответить, ушел из дома и несколько часов бродил кругами по Каустону, безуспешно пытаясь прийти к какому-нибудь решению. Он знал, что нужно совершить, в то же время понимал, что никогда не сможет этого совершить, и изо всех сил пытался отыскать другой способ действий.

Ведь он должен что-нибудь предпринять. Утром во вторник, во время разговора с Томом в отделении, он безумно волновался. Не в пример Дэвиду, который во время обеда на вопрос отца, как все прошло, просто ответил: «Отлично» — и продолжал спокойно есть. Хотя Колин провел в отделении немного времени, ему пришлось поволноваться. Он никогда не считал Тома особенно умным, но резкий, проницательный взгляд старшего инспектора, незнакомый ему прежде, во время их мирных занятий в мастерской, заставил его призадуматься. Теперь, получив о нем более ясное представление, Колин осознал, что Барнаби — охотник. Он будет преследовать свою добычу: задавать вопросы, проверять, перепроверять, строить предположения, делать выводы, сужать круг поисков. А сможет ли Дэвид перенести такое обращение?

Перед возвращением на работу он сказал отцу, что просто отрицал, будто что-нибудь знает о манипуляциях с бритвой, и это было воспринято благосклонно, но Колин уже видел в этой мнимой благосклонности какую-то хитроумную уловку. Дэвид такой простодушный. Он не понимает, что Барнаби лишь притворяется, будто верит ему. Что сейчас они, вероятно, допрашивают Китти. Заставляют ее выдать соучастника. И она выдаст. Она расскажет им что угодно, лишь бы снять себя с крючка.