Кэролайн Грэм - Смерть лицедея
- Название:Смерть лицедея
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательство «Пушкинского фонда»
- Год:2018
- Город:Санкт-Петербург
- ISBN:978-5-9500595-1-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Кэролайн Грэм - Смерть лицедея краткое содержание
Творчество писательницы удостоено престижной литературной премии «Macavity Eward», а книга «Убийства в Бэджерс-Дрифте» вошла в список «Сто лучших детективных романов всех времен».
«Смерть лицедея» — второй роман из цикла детективных историй об инспекторе Барнаби. В театральном обществе провинциального городка Каустона готовится постановка знаменитой пьесы Питера Шиффера «Амадей». Нервы у всех участников спектакля на пределе: противостояние характеров, интриги и подозрения наполняют их сердца и на сцене, и в жизни. Премьера пьесы, на которую приходит старший инспектор, оборачивается настоящей трагедией, и Барнаби предстоит узнать, кто же из героев решился на столь дерзкое преступление…
Смерть лицедея - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Тим и Эсслин стоят в буфете, склонив друг к другу головы. Эсслин что-то негромко говорит. Входит Эйвери, и они сразу отходят друг от друга — не с виноватым видом (Тим никогда ничего не делает с виноватым видом), но тем не менее торопливо. Эйвери прождал несколько томительных дней, пока не решился наконец спросить у Тима, о чем была та беседа. Тим ответил, что не помнит никакой беседы. Нехорошо. Эйвери перевел разговор на другой предмет. А что оставалось? Но потом был еще более неприятный момент.
Когда все в растерянности толпились за кулисами, кровь Эсслина текла на сцену, а Гарольд бушевал, Эйвери шепнул:
— Это заставит его позабыть об освещении. Пожалуй, нам, в конце концов, вообще не придется от него уходить.
А Тим ответил:
— Нет. Теперь нам непременно придется уйти.
— Что значит теперь ?
— Что?
— Ты сказал: « Теперь нам непременно придется уйти».
— Ничего подобного я не говорил. Ты выдумываешь.
— Но я отчетливо слышал…
— Ради бога! Перестань ко мне приставать.
Эйвери, конечно, перестал. А теперь, не вполне умиротворенный, сквозь просветы между зелеными крапчатыми листьями сансевиерии наблюдал за своим возлюбленным, который благодушно провозглашал тост за здоровье Николаса.
— Должен сказать, — подал голос Эйвери, прилагая особое усилие, чтобы отбросить свои страхи в сторону, — мне даже жаль, что больше нельзя позлословить насчет Эсслина.
— Не понимаю, почему нельзя, — ответил Тим. — Пока он был жив, тебя ничто не останавливало.
— Э-э-э… — Эйвери взял тяжелую металлическую кастрюлю, влил в нее кунжутного масла и добавил щепотку аниса. — Тогда половину удовольствия доставляла возможность, что это каким-нибудь образом дойдет до него.
— Том сказал, что мне следует обзавестись собственным адвокатом, — сказал вдруг Николас. — Он думает, будто это я.
— Если бы он так думал, мой дорогой мальчик, — возразил Тим, — ты бы здесь не сидел.
Николас опять развеселился и в третий раз спросил, как они думают, будут ли у него проблемы с получением стипендии для учебы в театральной школе. Эйвери достал жгучий перец и бросил в кастрюлю пару стручков. Он гремел своей кастрюлей гораздо громче необходимого. При гостях он делал это часто. Эйвери по-детски боялся, не забыли ли они, что он стоит тут за монстерой и филодендроном, а если и помнят, то благодарны ли, что он изо всех сил старается ради них.
Николас повалился на малиновый атласный диван, украшенный оборочками и фестончиками, похожий на большую ракушку, и отхлебнул вина. Он любил гостиную Тима и Эйвери. В ней причудливо сочетались роскошь и строгость, и с затейливо украшенным диваном соседствовало неброское кресло Тима, а с двумя низенькими столиками из итальянского стекла — великолепный бронзовый шлем, лежавший на боку возле книжных полок.
— Что сегодня на обед, Эйвери? — спросил он.
— Сатэй.
— Я думал, это такой способ самоубийства. — Николас соскользнул на пол по блестящим подушкам. — Ой! Можно мне еще этого чудесного вина, Тим?
— Нет. Ты и так уже хорош. А к мясу будет «Тиньянелло».
— Ты меня обижаешь! — воскликнул Николас. — Видели на премьере дочку Джойси? Ну разве не обалденная девчонка?
— Очень миленькая, — согласился Тим.
— Такие ноги… и длинная шея… и ресницы… и вообще фигурка что надо…
— Ладно, может быть, ты и не самый трезвый человек в этой комнате, — сказал Эйвери. — Но видит Бог, ты умеешь проводить инвентаризацию.
— Вы будете приходить на мои семестровые спектакли?
— Как быстро малец перескакивает с одного предмета на другой.
— Если пригласишь, — откликнулся Тим.
— Может быть, на последнем курсе меня наградят медалью Гилгуда?
— Николас, тебе следует хотя бы притвориться чуть более скромным, иначе все студенты тебя возненавидят.
Сказав это, Эйвери вновь переключил внимание на готовку, потом слегка поворошил свинину, отхлебнул еще вина, проверил суп и заглянул в кладовку, где охлаждались сахарные корзиночки с глазированными вишнями. Потом достал из духовки подрумянившиеся витые булочки, перелил суп в нагретую супницу и снова присоединился к разговору.
Николас говорил, что на каникулах приедет их повидать. Эйвери, впрочем, полагал, что, когда этот паренек смотается отсюда, о нем больше не будет ни слуху ни духу.
— Прошу к столу, — пригласил он и поставил на стол супницу, хлеб и глиняную миску с греческим йогуртом и сметаной.
Разговор по-прежнему шел о театре.
— Не знаю, остаться ли на «Дядю Ваню», или свалить сейчас?
— Занятия у тебя начнутся еще через несколько месяцев, — сказал Тим.
— Но я бы мог найти какую-нибудь работу, посмотреть все спектакли и записаться на курсы сценического движения или чего-нибудь такого.
— В этой пьесе есть три чудесные роли, — продолжал Тим. — И теперь, когда Эсслина больше нет, ты можешь выбрать любую.
— Угу. — Николас зачерпнул ложку супа. — Какой-то он не очень томатный, Эйвери.
— Неблагодарный, — отозвался тот. — Впрочем, если твои вкусовые рецепторы притупил глутамат натрия, чего еще ожидать?
— Я не знаю эту пьесу, — сказал Николас. — На что она похожа?
— Вдвое длиннее «Маленького Эйольфа» [87] Одна из поздних (1894) пьес норвежского драматурга Генрика Ибсена.
, но не смешная, — ответил Эйвери.
— Чудесная вещь. Русская классика.
— Сомневаюсь, что я приду в восторг от того, как Гарольд поставит русскую классику. Он заставит нас отплясывать среди самоваров. Пожалуй, я уеду.
— Тебя могут и не отпустить, — проговорил Тим, — пока идет следствие.
— Тьфу ты! — Николас дочиста выскреб свою тарелку и протянул ее за добавкой. — Об этом я не подумал. Наверное, все под подозрением. За исключением присутствующих.
— Мы все гадаем и гадаем, кто преступник, — сказал Эйвери, орудуя поварешкой. — А добавку ты не заслужил. Но догадаться не можем.
— Пока лидируют Эверарды.
— Не говорите мне об Эверардах, — поморщился Николас, осторожно коснувшись своего распухшего носа.
— Со стороны Тома было нехорошо тебе об этом рассказывать, — сказал Тим. — Не думал, что полиция так поступает. Я думал, все показания конфиденциальны.
— Но им тоже досталось? — спросил Эйвери.
— У каждого по синяку под глазом, а у одного рассечена губа.
— Не хвастайся, Николас.
— Он сам меня спросил! Во всяком случае, почему они во главе списка? Они ведь обычные подхалимы.
— У обычных подхалимов очень пакостное положение, — произнес Эйвери, поставив на стол еще теплые булочки. — Рано или поздно начинаешь ненавидеть того, к кому подлизываешься.
— Не обязательно, — возразил Николас. — Слабые люди часто уважают тех, кто гораздо сильнее, чем они. Они чувствуют себя в безопасности, когда им покровительствуют.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: