Роберт Гэлбрейт - Дурная кровь

Доставая из-под сиденья термос, Страйк вспомнил якобы прием у стоматолога – Робин тогда слегка задергалась, – который (у Страйка только сейчас выстроилась эта связь) совпал со свободным вечером Морриса. У него возникла непрошеная мысль: что, если Робин солгала, как Айрин Хиксон, и по той же причине? Оттуда рассуждения метнулись на несколько месяцев назад: тогда Робин упомянула, что у ее бывшего появилась новая подруга жизни: «Ой, разве я тебе не говорила? Наверно, я Моррису рассказывала».

Откручивая крышку термоса, Страйк мысленно перебирал поступки Робин в отношении Морриса за последние месяцы. Раньше она, судя по всему, его недолюбливала, но не могло ли это быть притворством, рассчитанным на отвлечение внимания? Неужели его деловой партнер и в самом деле закрутила у него под носом какие-то отношения с их внештатным сотрудником?

Страйк налил себя чая, откинулся на спинку сиденья и гневно уставился на закрытую дверь сквозь пар, поднимавшийся над отдающим пластмассой чаем цвета слякоти. Он сказал себе, что обозлился из-за собственного упущения: надо было с самого начала ввести запрет на шашни между партнерами и внештатными сотрудниками; была и другая причина для злости, в которую он предпочел не углубляться, так как ни к чему хорошему это не приведет.

Через семь часов, в неярком свете прохладного, туманного утра, Робин снова села за руль своего «лендровера» и окружным путем направилась в кафе, где у них со Страйком была назначена встреча с сестрами Бейлисс.

Когда средняя сестра Майя предложила собраться в кафе «Бельжик» в Уонстеде, Робин сразу подумала, что поневоле окажется вблизи Уонстед-Флэтс, где Деннис Крид избавился от тела предпоследней из установленных жертв, двадцатисемилетней парикмахерши Сьюзен Майер. За полчаса до назначенного времени Робин припарковалась у торговых рядов на Олдерсбрук-роуд, перешла через дорогу и двинулась по короткой пешеходной дорожке, которая привела ее к широкому искусственному озеру под названием Александра, где плескались разные водоплавающие птицы. К Робин с надеждой подгребли две утки, но, не дождавшись хлеба или других угощений, скользнули – аккуратные и независимые – в сторону, чтобы глазками-ониксами исследовать воду и берег на предмет других возможностей.

Тридцать девять лет назад под покровом темноты Деннис Крид подъехал к этому озеру и утопил в нем обезглавленный труп Сьюзен Майер с отрубленными руками, завернутый в черную пленку и перевязанный шпагатом. Эффектная клиновидная стрижка и застенчивая улыбка Сьюзен Майер обеспечили ей видное место на обложке книги «Демон Райского парка».

Под молочно-белым небом мелкое озеро напоминало своей матовой поверхностью желтовато-зеленый шелк, изрезанный волнистой рябью птичьих маршрутов. Засунув руки в карманы, Робин смотрела на воду и шуршащие камыши, а сама пыталась представить, как работник паркового хозяйства заметил в воде какой-то черный предмет, который вначале принял за надутый ветром кусок брезента, но, подтянув его длинным багром к берегу, прикинул на руках вселяющую ужас массу и мгновенно провел параллель (так он заявил телерепортерам, прибывшим вслед за полицией и бригадой «скорой помощи») между выловленным из воды черным свертком и теми трупами, что один за другим обнаруживались в Эппинг-Форесте, менее чем в десяти милях от озера.

Крид похитил Сьюзен ровно за месяц до исчезновения Марго. Не находились ли эти жертвы рядом в подвале Крида? Если так, то, выходит, Крид недолгое время удерживал у себя трех женщин одновременно. Робин невыносимо было думать, какие чувства охватили Андреа и Марго (если допустить, что и она не избежала такой судьбы), когда их приволокли в подвал, где уже томилась их подруга по несчастью, прикованная цепью, изувеченная, предельно истощенная, и обрекли на ту же страшную участь.

Андреа Хутон была последней доказанной жертвой Крида, и в ее случае он изменил привычный способ избавления от тела: уехав за восемьдесят миль от своего дома, от Ливерпуль-роуд, он сбросил труп с утеса Бичи-Хед. Как Эппинг-Форест, так и Уонстед-Флэтс к тому времени круглосуточно патрулировались полицией, а Крид, пусть и одержимый желанием указывать на Эссекского Мясника каждым новым убийством (что подтверждалось пачкой газетных и журнальных вырезок, хранившейся под половицами его подвального жилища), вовсе не стремился попасть в руки полиции.

Робин сверилась с часами: близилось время встречи с сестрами Бейлисс. На обратном пути к «лендроверу» она задумалась о границе между вменяемостью и помешательством. На поверхностный взгляд Крид выглядел куда более вменяемым, нежели Билл Тэлбот. Крид не оставил полубезумных каракулей, объясняющих свои мыслительные процессы; он не полагался на траектории астероидов, планируя свои действия; его ответы психиатрам и следователям были предельно ясны. Крид был далек от веры в знаки и символы, в тайнопись, понятную только посвященным, и не искал убежища в мистике и магии. Деннис Крид скрупулезно планировал каждый свой шаг, гениально вводил в заблуждение прохожих, разъезжая на аккуратном белом фургоне, маскировался при помощи розового пальто, украденного у Вай Купер, а иногда еще и надевал парик, который с расстояния, в глазах подвыпившей жертвы, придавал женственность его размытому силуэту, пусть ненадолго, но ровно на столько, чтобы его большие руки успели накрыть захлебнувшийся криком женский рот.

Возле кафе Робин увидела выходящего из «БМВ» Страйка. Тот, в свою очередь, заметил «лендровер», приветственно поднял руку и направился к Робин, дожевывая, насколько можно было определить, макмаффин с беконом и яичницей; на подбородке у него темнела щетина, под глазами пролегли фиолетовые круги.

– Пару затяжек успею сделать? – Этим вопросом он, глядя на часы, встретил Робин, которая вышла из машины и захлопнула дверцу, но тут же со вздохом ответил сам себе: – Нет. Ну ладно…

Когда они вместе шли к входу в кафе, Страйк сказал:

– Можешь взять инициативу на себя. Ты же ноги стоптала, пока делала всю предварительную работу. А я буду записывать. Напомни: как их зовут?

– Старшая – Иден. Член лейбористской фракции муниципального совета Льюишема. Средняя – Майя, замдиректора начальной школы. Младшая – Поршия Дэгли, социальный работник…

– Как и ее мать.

– Совершенно верно. Живет как раз на этой улице, немного дальше. Думаю, нам с тобой назначили встречу именно здесь, чтобы ей не пришлось никуда ехать – она болеет, и сестры не хотели причинять ей неудобства.