Роберт Гэлбрейт - Дурная кровь

За соседним столом девушки вовсю заигрывали с молодым официантом, рассуждали, не рано ли сейчас для пирожных с кремом, и шутили насчет своих диет.

– Мама не устояла, – рассказывала дальше Майя. – Да вот только тратить лишнее время и деньги на поездки в Хэм, притом что она и так вкалывала на двух работах и готовилась сдавать экзамены…

– Ваша тетя Кармен согласилась выезжать туда на уборку вместо нее, – догадалась Робин и перехватила направленный на нее взгляд Страйка.

– Да, верно. – От удивления Майя вытаращила глаза. – Так оно и было. Нам казалось, это мудрое решение. Тетя Кармен была домохозяйкой, а дядя Маркус и доктор Бамборо целыми днями пропадали на работе, вот мама и подумала, что они никогда не дознаются об этой подмене.

– Был только один скользкий момент, помнишь? – сказала Поршия. – Когда доктор Бамборо пригласила всю нашу семью к себе домой на барбекю. – Она повернулась к Робин. – Нам пришлось отказаться, потому как няня, работавшая у доктора Бамборо, сразу увидела бы, что мама – совсем не та женщина, которая раз в неделю приходит к ним делать уборку. Моя тетя Кармен эту няню не любила, – добавила Поршия. – Ох как не любила.

– Почему? – спросил Страйк.

– Она считала, что эта девица положила глаз на мужа доктора Бамборо. Когда называла его по имени, всякий раз румянцем заливалась.

Дверь кафе открылась: это вернулась Иден. Когда она садилась за стол, Робин уловила запах табачного дыма, смешанного с духами.

– На чем вы остановились? – сухо поинтересовалась она.

– На том, как тетя Кармен вместо мамы ходила делать уборку, – сказала Майя.

Иден опять сплела руки на груди, даже не взглянув на кофе.

– Следовательно, показания вашей матери насчет крови, насчет прогулки доктора Фиппса по саду… – заговорил Страйк.

– …были даны со слов Кармен, да, – сказала Майя, вновь нащупывая серебряный крестик. – Мама не могла сказать, что вместо нее там подрабатывала сестра: дядя Маркус пришел бы в бешенство. Тетя Кармен умоляла маму ничего не говорить следователям, и мама согласилась. Сказала, что своими глазами видела кровь на ковре и доктора Фиппса, который шел через лужайку.

– Вот только, – вмешалась Поршия с безрадостным смехом, – Кармен потом передумала насчет доктора Фиппса. После первого допроса мама прибежала к ней и говорит: «Меня спрашивали, не могла ли я ошибиться и спутать одного из рабочих с мистером Фиппсом», а Кармен ей: «Ох да. Запамятовала: были там работяги, за домом. Может, я и обозналась».

Поршия коротко хохотнула, но Робин видела, что ей не до веселья. Такой же смех служил прибежищем самой Робин в ту ночь, когда она за кухонным столом говорила с Максом об изнасиловании.

– Понимаю, это не смешно, – сказала Поршия, перехватив взгляд Майи, – но давай смотреть правде в глаза. У Кармен всегда ветер гулял в голове, но уж тогда-то она могла бы подумать, прежде чем говорить, верно? Маму буквально тошнило от нервов: поест – и тут же позыв на рвоту. А эта старая гадина, канцелярская крыса, маму застукала с головокружением…

– Вот именно, – вдруг ожила Иден. – А дальше маму обвинили в воровстве, в пьянстве и выставили на улицу. Старуха-секретарша заявила, что тайком сунула нос в мамин термос и унюхала там алкоголь. Откровенная ложь.

– Но это произошло через несколько месяцев после исчезновения Марго Бамборо, я не ошибся? – спросил Страйк, держа ручку над блокнотом.

– Ах, простите, – с ледяным сарказмом выговорила Иден. – Я отклонилась от темы? Все назад, к исчезнувшей белой даме. А через что пришлось пройти чернокожей уборщице – да черт с ней, кому какое дело?

– Виноват, я не… – начал Страйк.

– Известно ли вам, кто такая Тиана Медаини? – выпалила Иден.

– Нет, – признал Страйк.

– Нет! – передразнила Иден. – Ни шиша вам не известно. Сорок лет, как пропала Марго Бамборо, а мы тут суетимся, размышляем, куда она подевалась. Тиана Медаини – чернокожая девочка-подросток из Льюишема. Исчезла четыре года назад. Многие ли газеты написали о Тиане на первых полосах? Почему она не стала сенсацией, как Бамборо? Да потому, что цена, согласитесь, нам разная в глазах прессы и этой чертовой полиции.

Страйк, похоже, не смог найти внятного ответа; бесспорно, подумала Робин, потому, что на обвинения Иден трудно было возразить. Изображение единственной цветной жертвы Денниса Крида, Джеки Эйлетт, секретарши, молодой матери, было самым мелким и самым размытым среди призрачных черно-белых лиц на обложке «Демона Райского парка». На мрачной обложке темная кожа Джеки смотрелась очень невыигрышно. А самое видное место отвели шестнадцатилетней Джеральдине Кристи и двадцатисемилетней Сьюзен Майер – светлокожим блондинкам.

– Когда исчезла Марго Бамборо, – истово начала Иден, – с белыми работницами амбулатории в полиции обращались как с фарфоровыми статуэтками, правда? Можно сказать, утирали им кровавые слезы… а с нашей мамой – совсем иначе. С ней обращались как с отъявленной мошенницей. А тот полицейский, который вел следствие, как там его фамилия?…

– Тэлбот? – подсказала Робин.

– «Что ты скрываешь? Выкладывай. Я же знаю: ты что-то скрываешь».

Перед мысленным взором Робин всплыла таинственная фигура Иерофанта. Хранитель секретов и тайн в Таро Тота, облаченный в шафрановые одеяния, восседал на быке («Карта связана со знаком Тельца»), а перед ним, вдвое меньше размерами, стояла чернокожая жрица с прической как у Майи («Перед ним стоит женщина, препоясанная мечом; она символизирует Багряную Жену…»). Что было вначале – карты Таро указали на скрытность и утайку или же полицейская интуиция подсказала: перепуганная Вильма лжет?

– Когда он допрашивал меня… – начала Иден.

– Тэлбот допрашивал вас? – резко переспросил Страйк.

– Ну да, явился без предупреждения ко мне на работу, в «Маркс энд Спенсер», – ответила Иден, и от Робин не укрылось, что у нее в глазах блеснули слезы. – В амбулатории кто-то еще прочел ту анонимку, которую получила Бамборо. Тэлбот знал, что папа отбывает срок, и прослышал, что мама ходит к этой докторше убираться в доме. Он обошел всех мужчин в нашей родне и на каждого пытался повесить рассылку писем с угрозами, а потом и меня взял в оборот: стал задавать очень странные вопросы о моих родственниках мужского пола: вызнавал, чем они занимались в определенные числа, спрашивал, часто ли у нас ночует дядя Маркус. Даже вытягивал из меня, какие у папы и дяди Маркуса…

– …знаки зодиака? – догадалась Робин.

– Откуда вам, черт побери, это известно? – поразилась Иден.

– После Тэлбота осталась тетрадь. Она испещрена оккультными письменами. Он пытался распутать преступление с помощью карт Таро и астрологии.