Лия Аветисян - Про любовь, ментов и врагов

Верка смотрела на Арамиса и не знала, как его утешить. Да и зачем его утешать, если человек стал наконец взрослеть в свои сорок с хвостиком? Но подбодрить следовало.

– Главное то, что ты осознал это. А от осознания до исправления – два шага.

– Ты помнишь пловца Шаварша Карапетяна? – не унимался Арамис. – Он тоже был чемпионом мира и как раз проезжал мимо, когда в Ереванском озере затонул троллейбус. Он ведь двадцать человек спас, бесконечно ныряя и поднимая их со дна. Весь изрезался, но продолжал заныривать в троллейбусные окна, вытаскивать людей. Схватил заражение крови, конечно. Еще – пневмонию. И плакал, плакал над вынесенным, но погибшим ребенком! Полгода потом валялся по больничным койкам. Вот это – спортсмен, это – чемпион! А я, – нет мне прощения! У тебя нет сигареты?

– Здрасте, – возмутилась Верка, – мало было на мою голову Шварца с его промышленными объёмами дыма! Ладно, сейчас поищу, где-то в столе должны быть. Кофе хочешь?

– Хочу. Хороший ты товарищ, Арев, – расчувствовался Арамис, – и Шварцу с Тиграном повезло, что дружат с тобой всю жизнь.

– Это мне с ними повезло, – засмеялась Верка, – да меня бы уже сто раз издубасили за мой неуступчивый нрав, если бы они не защищали! А так на Шварца посмотрят – и сразу охота драться пропадает.

– Да, Шварц – это удивительное явление, – покачал головой Арамис.

– Шварц – нормальное явление, – поправила его Верка, шаманя над крошечной электрической плиткой, – он нормальный прирожденный лидер, вожак. А вожаки в природе всегда самые крупные и сильные. Им не нужно выпендриваться, доказывать, что они – самые-самые. Любой посмотрит – и поймет. По большому счету здоровяки, если они не дауны, волей-неволей становятся героями хоть чего-то, да хотя бы народных сказок! Наверное, потому что ощущение собственной силы и пропорционального ей духа для силачей так же естественно, как хороший слух – для музыкально одаренных детей. Ты так не считаешь?

– Ай апри аревд, Арев [28] Да святится солнце твое, Арев (арм.) – игра слов, т. к. имя Арев переводится с армянского как «солнце». , – поблагодарил Арамис, приняв из ее рук чашечку и сигареты, и Верка рассмеялась.

– Нет, правда, – продолжила она и самой понравившуюся мысль, – ты не замечал, что не только милицейские чины, но и директора промышленных предприятий, начальники строительства – всегда крупные мужики?

– Да как-то не задумывался, – заулыбался наконец и Арамис, – а что, среди начальников не бывает коротышек и хлюпиков?

– Только в госструктурах и в банковской системе, – безапелляционно выдала Верка, – но там как раз нужны не чисто мужские качества, а помесь мужских с женскими! Всякие хитрости, подковерные игры, закулисные интриги… Вот когда в вожаки чисто мужских сфер пролезают слабаки со всеми их комплексами это беда! Начинаются великие походы Александра Македонского, революции Наполеона и Ленина… Это уже я тебе как историк говорю.

– Ну, тогда ты мне как историк объясни, как же это случилось, что высокий и осанистый парень, которого мы выбрали первым президентом, так подвёл наш народ? – насупился Арамис, неумело выдувая клочья дыма.

– Здрасте. Так он же с детства одноглазый. А Дизраэли – хромой. А юный Буш в развитии сильно отставал от одноклассников. Дразнили небось. Такие в человеконенавистничестве и государственных интригах еще похлеще, чем хлюпики. Фу, как Шварц эту гадость курит, – возмутилась она напоследок и потушила сигарету. – Это меня Марго подучила: я, говорит, у него таскаю из пачки сигареты, а он думает, что норму перекурил, и останавливается. Здорово, да? Жена и лучшие друзья воруют у полицейского чина его собственные сигареты, а ему и невдомёк.

– Ну, может человек отменять боевую готовность хотя бы среди близких? – реабилитировал Шварца Арамис. – А ты знаешь, мне в детстве и потом, когда уже взрослым стал, ужасно интересно было подраться с ним, померяться силой. Как ты думаешь, почему?

– Наверное, как истинный мушкетер, ты тогда уже почувствовал в нем гвардейца, – засмеялась Верка.

– А как ты думаешь, – не унимался Арамис, делая аккуратные глоточки, – как мне заслужить хотя бы собственное прощение в связи с Карабахом?

– Здрасте, – удивилась Верка, – как еще сейчас-то, в мирное время? Да хотя бы постарайся помочь сиротам погибших добровольцев, вообще сиротам – у самого-то детей до сих пор нету, лентяй ты наш олимпийский.

– Ты мои детские фотографии видела? – спросил вдруг Арамис.

«Ну, Нарцисс», – подумала Верка и отрицательно замотала головой.

– Ну-ка посмотри – ничего, да?

На фотографии из бумажника двухлетний малышок в трусиках и панамке поверх светлых кудряшек сидел на корточках в песочнице и весело улыбался, повернув голову в кадр, как заправская кинозвезда.

– Ой ти Бози мой, – засюсюкала Верка, – ну как был красавчиком, так и остался. Ты практически не изменился, Арамис!

– Это Карина, дочка Ануш, – тихо сказал Арамис.

2004 г., осень

Жилистые Ноги без устали ходили только в парке. По вечерам в красивом и безлюдном доме они торчали на столе среди бумаг, которые ни в коем случае нельзя было трепать и даже нюхать. Об этом Софи дали знать способом, известным еще со времен Толстых Ног. В той же комнате стоял ящик, который здесь показывал не мультяшки, а скучных людей. Люди опять говорили слова на букву p, но это уже были совсем другие слова: peace [29] Мир (англ.) , poverty [30] Бедность (англ.) , property [31] Собственность (англ.) , petroleum [32] Нефть (англ.) , partnership [33] Партнерство (англ.) и plot [34] Заговор (англ.) . Странная была азбука у этого языка!

Вскоре после переезда в город наступил день v: пришел veterinarian [35] Ветеринар (англ.) , провел verifcation [36] Обследование (англ.) Софи, сделал ей страшную, но не болезненную vaccination [37] Прививка (англ.) , а в маленькой книжечке пропечатал validation [38] Подтверждение (англ.) . И все это, как сказала хозяйка, было very well done [39] Хорошо исполнено (англ.) .

Софи давно перестала есть косточки и корки, а ежедневно хрустела шариками с мясным привкусом. Жилистые Ноги приносили их в огромных звонких пакетах и до самых краев наполняли аккуратную обеденную миску.

С определенной ритмичностью наступал день s, когда приходили Серые Ноги, и от них пахло кобелем. День назывался «Sunday» [40] Воскресенье (англ.) , и в этот день гость и хозяйка плескались в дворовом swimming-pool [41] Бассейн (англ.) , а Софи носилась по бордюру и весело лаяла. Потом они пили Scotch [42] Шотландское виски (англ.). , ели sandwiches [43] Сэндвичи (англ.). , и Софи перепадали вкусные хрящики от salmon [44] Лосось (англ.). . Но вслед за этим они обязательно делали sex, и это очень беспокоило Софи. Потому что при этом Жилистые Ноги поднимали такой шум и испускали такие вопли, что Софи грудью и передними лапами бросалась на запертую дверь комнаты, где мучили хозяйку, и громко выла, не в силах ей помочь.