Лия Аветисян - Про любовь, ментов и врагов

Ида обернулась – перед ней стояла Светка собственной персоной: стройная, с орлиным носом на белоснежном лице и смеющимися изюминками глаз.

Ох и мечтала когда-то Ида об этой встрече, еще в бытность Ано, а не Идой. Чтоб проехать как-нибудь на своем подержанном, но настоящем мерсе мимо этой стервы, окатить лужей из-под колес и спросить: «Теперь-то дашь телефончик?»

Но сейчас ей было не до того, так как рушились все планы с пуском объекта.

– Да ты не реви, я сама с их братом натерпелась, пока свою комнатушку ремонтировала, – принялась та утешать удачливую сокамерницу, и, обернувшись к рабочим, насупила брови: Ну-ка, что за базар? Что это вы из ничего проблему строите?

Бойцовских качеств Светке было не занимать, и через минуту проблема была решена, а удовлетворенные компетентным руководством рабочие взялись за свои горелки.

– Да ты шика-а-арно устроилась, подру-у-уга, – восхитилась Светка, когда они поднялись в трехкомнатную квартиру Иды над кафе, – ой, не могу-у-у: и телевизор огромный, и видак. А ме-е-ебель, Ано…

– Я привыкла, чтобы меня называли Идой. Как Ануш окрестила, так и пошло-поехало… Ты-то как? – спросила её хозяйка заведения, ставя на стол чашку с кофе.

– О-о-ой, Идочка, и не говори-и-и, – протянула Светка, – всего-то три недели, знаешь, просидела я в тюрьме, пока шло предварительное следствие. А Владик, сволочь, всех окрестных шлюх к нам в дом перетаскал в мое отсутствие. Так одна даже тапки свои оставила. Ну, я этими же тапками его хорошо отделала! В другой раз – он меня. – Светка достала сигарету из пачки, закурила, – Словом, подала на развод и принудительный размен жилплощади. Так что оттяпала я от его родительской квартиры хоро-о-ошую однокомнатную рядом со своим родным физкультинститутом. Там и живу. Вот с работой мне совсе-е-ем не везет… – Света допила кофе и привычно перевернула чашечку на блюдце.

– Что так? – равнодушно спросила Ида, чтобы поддержать разговор.

– Ну, нашей финансовой пирамиде, знаешь, каюк. Начальство пересажали, имущество описали, я еле отделалась, и то потому, что и вправду – чистая, ничего, кроме высокой зарплаты. И ни один документ не согласилась подписать. Правильно меня родители предупреждали сто раз в день. И правильно я их в первый раз в жизни послушалась! – засмеялась она. – Сперва мы с мамой пахлаву пекли и сдавали в кондитерскую. На жизнь еле хватало. Потом знакомые рекомендовали меня одному министру – за новорожденной дочкой смотреть. У них старшие дети уже студенты, так их на министерских хлебах развезло на третьего…

– К какому министру? – равнодушно спросила Ида, но Светка вгляделась в обсохшее дно чашечки и заголосила:

– О-о-ой, мамочки мои-и-и, ты только посмотри: сквозная широкая дорога открылась до самого горлышка! Что-то бу-у-удет!

– Так что министр? – снова спросила её Ида.

– Десять часов пребывания в их хоромах с одним выходным, зарплата очень приличная. Но жена у министра, скажу я тебе – дря-а-ань – моим врагам! Сперва все нормально было. Ребеночек ма-а-аленький, хоро-о-ошенький – только дорогие подгузники меняй, бутылочку пихай и в ладушки играй. Потом эта трясогузка стала ревновать меня к мужу, придираться. А я – ты знаешь – со всеми на короткой ноге, но чтобы что-то такое – да никогда-а-а! Словом, уела она меня. Вот я на прошлой неделе вернулась домой, подумала хорошенечко и позвонила ему на работу по Прямому. И всё-о-о-о выложила. Он извинялся за свою дуру, просил потерпеть, но я ни в какую! Еще чего? Буду я перед этой трясогузкой пресмыкаться только потому, что ей с мужем больше повезло, чем мне с Владиком? Так что я теперь, Идочка, – безработный элеме-е-ент… А у тебя здесь работы для меня не найдется? Да хотя бы прорабом?

– А что? – подумала Ида, – хуже уж точно не будет. Да и связи у нее, оторвы, – что надо! Еще и нагрею Центр на её зарплате. Дрянь она, конечно, первый сорт, но именно такая мне сейчас и нужна. Пригодится. – И вслух сказала:

– Давай попробуем. Четыреста долларов в месяц за работу без выходных дней, пока не закончим, хватит? Но закончить должна под ключ за два месяца, обязательно до августа. А там – посмотрим.

– Ой ты мое со-о-олнышко, – обрадовалась непосредственная Светка, – да ты за мной как за каменной стеной будешь! Да я этих рабочих как построю в шеренгу с завтрашнего утра, так и будут маршировать под свисток, пока не закончим. Дай я тебя расцелу-у-ую…

– Иди к черту, – зло ответила Ида, – ты зачем мне номер телефона наврала?

– Слу-у-ушай, – заулыбалась Светка, – ну как бы я тебя, красавицу-раскрасавицу, с твоими-то глазищами, впустила в дом к своему шатуну? Я ж не знала, что буду разводиться!

Конфликт был исчерпан, а Ида действительно оказалась за каменной стеной Светкиных организаторских талантов. В июле стильное кафе засияло чистотой, из Турции прибыли заказанные столы, стулья и зонты. Первого августа была организована придуманная Османом и с блеском организованная Светкой презентация, куда припахали и многодетный министр со своей трясогузкой, и падкие на халяву сотрудники иностранных миссий, и ошивавшиеся на Каскаде закордонные дедульки со своими воспоминаниями об армянских корнях. Так и пошло. Мода на кафе дошла и до самого дальнего зарубежья, откуда богатенький теплолюбивый люд ехал на ереванский весенне-осенний сезон с твердым намерением опробовать обеды и посидеть-побалакать в этом гостеприимном заведении Каскада. Ненужных клиентов просто не было, и на каждого хорошо обученная в турецком лагере Ида заводила и регулярно обновляла персональное досье со всевозможными подробностями, которые то и дело запрашивала дотошная «Тетя Цецилия». Так прошло целых восемь лет.

Светка руководила кухней, в отсутствие Иды занималась и клиентурой. Язык у неё был напрямую припаян к мозжечку, так что всё, что она замечала и узнавала за день, выбалтовалось хозяйке буквально не отходя от кассы заведения. Только о своем красавчике-хахале – бывшем, как и она сама, спортсмене она упорно молчала в тряпочку. Тут опытная Ида смекнула: это у неё серьезно, и тем более нужно заманить его на дружескую пирушку для просвечивания.

Не то чтобы случай представился – Ида сама его сорганизовала, залив потолок собственного кафе из своей же квартиры. Всё равно осенью пора было ставить на ремонт восемь лет без единого выходного пахавшее заведение. Ида сама позвонила в санинспекцию, удивленный само-наводкой санинспектор явился не запылился, и, не дождавшись подачки, прикрыл контору на неделю.

– А что, – сказала она возмущенной самодурством инспектора Светке, – давай, раз мы в кои-то веки обе свободны, устроим пикничок? Вместо того чтобы гноить продукты в запертой кухне, поедем за город, отъедимся, отлежимся, твоего спортсмена с собой возьмем, а?