Лия Аветисян - Про любовь, ментов и врагов

«Да уж, – думал Шварц, возвращаясь со встречи с Таркуляном, – всего-то несколько часов, проведенных в КПЗ в прошлом – и какая прорва информации, которую фиг бы этот сеньор изложил при другом раскладе. Да уж, неплохо бы всех чинуш хоть по разику отправлять туда на экскурсии. Молодец Дядя Вова!»

21 декабря, утро

Информатор был предупрежден о том, что любая мелочь, каждая нестандартная ситуация крайне важны, и он вышел на связь с Шварцем.

– Уборщица у нас пропала, третий день на работу не выходит. Сестра-хозяйка звонила, домой заходила – никого!

– Давно работает? Как звать? Где живет? – взялся Шварц за авторучку, кляня цейтнот и свое перманентное пребывание в нём.

– Джемма Асрян, работает около двух лет. Живет в Аванском массиве.

Они потолковали еще, и Шварц поехал в отдел кадров клиники, предчувствуя, что «Соседи» уже там. Они как раз выходили, и он прочитал на их лицах принадлежность к Конторе точно так же, как и они – его полицейский чин.

В сводках пропавших без вести уборщица не значилась, так как родные не заявляли, да их у неё в Ереване и не было. За последние дни было зарегистрировано два случая самоубийств неопознанных лиц женского пола, и следовало их проверить.

Рельеф Армении диктует и специфику самоубийств. Как правило, здесь не лезут в петлю, не травятся, не стреляются в висок, антисанитарно разбрызгивая мозги по стенам. Здесь просто бросаются с мостов, соединяющих стороны глубоких каньонов. Чемпионом среди них поначалу значился такой вот трехарочный красавец над глубоким Разданским ущельем в Ереване. Он был отстроен в сороковые годы по армянскому проекту, но пленными немцами и назван был мостом Победы над ними. Через пару десятилетий после того как немцев этапировали на родину и аккуратно сдали-приняли во Франкфурте-на-Одере, планку первенства перехватил невезучий Киевский мост, связывающий центр Еревана с северо-западными микрорайонами.

Строили его в пятидесятых силами уже своих заключенных, гнездившихся в бараках мужской колонии как раз неподалеку от стройки. А недостроенный мост возьми и рухни! И единственными пострадавшими стали срочно осужденные за саботаж инженеры и прорабы. Когда мост рухнул, то в момент всеобщей паники преданные своим семьям заключенные разбежались по домам, но с разрешения начальства. Чтобы родные воочию убедились, что с ними ничего не приключилось, и не запаниковали бы. А после зэки дисциплинированно потянулись обратно, на место отбывания наказания – от проклятой власти разве спрячешься? Когда мост всё же отстроили и торжественно запустили, окрестив Киевским в честь командовавшего Советами выходца с Украины, конструкцию облюбовали самоубийцы столицы и близлежащих районов. И с этим не смогли справиться ни советская власть при любых секретарях, ни самостоятельное управление Третьей республики.

Так вот об обнаруженных поначалу неопознанных трупах. Были они найдены в разных местах, но оба были женского пола. Один принадлежал девушке лет семнадцати-двадцати, другой – женщине сорока-сорока пяти лет от роду. У молодой в качестве причины смерти судмедэксперты установили падение с высоты Киевского моста, лицо было обезображено до неузнаваемости. У сорокалетней был установлен инфаркт миокарда, нередкий при падении с большой высоты, а в данном случае – в глубокое Аштаракское ущелье. Отпечатки обеих в анналах угрозыска не значились. Два дня назад сотрудники госавтоинспекции приметили брошенные на трассе голубые жигули, на сиденье обнаружили дамский берет, а в бардачке – свежую телеграмму: «Дорогая наша сестра зпт Армо умер вчера тчк Скорбим вместе тобой тчк Семья Затыкянов». Машина принадлежала Джемме Асрян, телеграмма была адресована ей же, труп и берет были опознаны как Джем-мины, и её самоубийство приобретало логические черты. Точнее, могло бы приобрести, если бы Акопян не предупредил о возможных заморочках в «Арменикуме».

Так что пришлось Шварцу после разговоров с коллегами из райотдела по месту жительства Джеммы, чтения справок автоинспекции и выяснения обстоятельств отправки телеграммы из ереванского почтового отделения садиться за руль и ехать в район, откуда была родом Джемма.

Можно сказать, что поездка была плодотворной. Начальник префектуры Давтян был старым знакомым по университету и нормальным парнем.

– Что делается, а? Что творят, паразиты, а?

– разводил он руками, – Два трупа самоубийц, и оба мои! Молоденькую еле опознали, отца и братьев потом отливали водой.

– А Джемму кто опознавал? – спросил Шварц, затянувшись сигаретой по самые печенки от вида фотографий на местах падения обеих.

– Дочки. Тоже убиваются, бедные, что мать не уберегли, – ответил Давтян, подставляя пепельницу.

За дверью заскреблись.

– Ари! [129] Здесь: Иди сюда ( арм .) – рыкнул Давтян, и в кабинет засеменила молоденькая секретарша с подносом, на котором красовалась витиеватая композиция из сухофруктов и кофейник с чашечками.

– Ты кофе варила или хаш? Что так долго? – грозно рыкнул Давтян, и Шварц прикинул, какого рода взаимоотношения могут быть подоплекой такой непримиримой строгости.

Секретарша смутилась, извинилась, вышла, и Давтян подобрел:

– Племянница моя, на юридический хотела поступить, недобрала. Пусть пока здесь стаж набирает и осваивается. Я её в обиду, конечно, никому не дам, но пусть знает прозу милицейской жизни.

– Молодец, – засмеялся Шварц, принимаясь за кофе, – а то я думаю, для любовницы уж очень молоденькая.

– Вай, да ты что? – укоризненно мотнул головой Давтян, – Отцом-матерью клянусь, это и вправду племянница, младшая дочка старшей сестры. И потом, здесь разве любовницу заведешь? Тут ведь все как на ладони просматриваются. За этим делом приходится в Ереван ездить, брат…

– Ну да, – согласно кивнул Шварц, – а она – ну второй труп – она чем в вашем районе занималась?

– Была мелкооптовой торговкой, ездила в Турцию. Здесь о ней хорошо говорят. Муж молодым погиб на стройке, она двух дочек одна вырастила, честь по чести. Замуж выдала за хороших парней, приданое дала и перебралась в Ереван. Квартиру купила. А потом как бывает? Предел компетентности переступила. Влезла под непомерный банковский кредит в долларах, а доллар возьми и подорожай. Да и товар осел в рознице. Словом, обанкротилась она там в Ереване. И все деньги потеряла, и квартиру. У нас же не банкиры, а гнусные ростовщики, поблажек неблатным не дают. Дочки говорят, звали её к себе, но ей в Ереване старая знакомая помогла. В свою пустующую квартиру впустила без денег и на работу устроила в больницу.

– В Ереване она жила в свободной квартире Ано Мардукян, хозяйки кафе «Каскад» – ты знаешь такую? Она вроде тоже из ваших краев.