Эбигейл Дин - Девушка А

— Я думаю, вам лучше ее снять, — сказала я, когда пришла к доктору Кэй в первый раз. — Одной ее хватит, чтобы человек потерял душевный покой.

Улица была окутана предрассветными сумерками, я остановилась на ступеньках и перевела дух. Нашла глазами окна кабинета доктора Кэй с задернутыми шторами. Она придет не раньше, чем через несколько часов, а может быть, она в отъезде или у нее отпуск. И вообще, сегодня понедельник, и мне скоро на работу.

А вот другая история. В переполненном зале суда Матери вынесли приговор — двадцать пять лет тюремного заключения. Зачитав его, судья прибавил, что одна из потерпевших попросила об особом разрешении — подойти к обвиняемой, прежде чем стража уведет ее со скамьи подсудимых. Это была Далила, и она протягивала к Матери руки. Итан звонил мне, стоя на ступеньках здания суда, — ему вся эта истерика не понравилась. В тот же день, несмотря на протесты Мамы и Папы, я скупила все газеты и прочла все репортажи о нас. Художник, работавший в зале суда, запечатлел момент их объятий. Судья серьезен. Черты лица Матери, искаженные горем, изображены торопливым карандашом. Лица Далилы не видно, лишь ее затылок. Она могла рыдать по родителям, ведь она их простила. А могла улыбаться, глядя в свое звездное будущее, в котором Матери уже не будет.

За окном, расположенным прямо над синей табличкой, мы провели много сеансов, и одним из предметов обсуждения на них стала эта зарисовка из зала суда. Рисунок лежал между нами на столе.

Похоже, он утомил даже доктора Кэй.

— На этот вопрос нет иного ответа, чем тот, который ты дашь себе сама, — говорила она.

Но я была одержима и переворачивала рисунок вновь и вновь, как будто с обратной стороны можно было разглядеть лицо Далилы.

Настало время ос. Одна из них кружила в салоне такси, перелетая от одного окна к другому; Девлин перегнулась через меня и прикончила ее, придавив к стеклу мобильным телефоном.

— Делать или нет, — произнесла она, — вот в чем вопрос.

На сиденье между нами лежали два теста для генетического анализа, которые нам вручили на последнем из сегодняшних совещаний.

— Ну, представь: сдала бы я этот тест, сказали бы мне, что у меня слабое сердце. И что? Я бы выбрала другую работу? Стала бы инструктором по йоге или садовницей?

— Вряд ли вы стали бы что-то менять. Но штучка любопытная.

— Штучка? Да у них полно таких штучек.

Презентацию вел Джейк, основатель и главный исполнительный директор «ХромоКлик». Вот предыстория, которую он поведал аудитории. Это случилось шесть лет назад. Тогда он был аспирантом в научной лаборатории. Однажды один из старших научных сотрудников вызвал его к себе. Джейк как раз заканчивал наблюдение за штаммом дрожжей, занявшее целый день; оставалось еще два часа, он поджидал, не начнется ли процесс мутации, и не хотел покидать кабинет. То, что стряслась беда, он понял, когда старший научный сотрудник положил ему руку на плечо и сказал:

— Внимание, парень, я скажу тебе, чем это кончится: мутации не будет. Оставь дрожжи в покое.

Ему сообщили, что его брат свел счеты с жизнью, выстрелив себе в лицо. Джейк, в принципе, ожидал чего-то подобного — его отец кончил так же, а до этого — дед. Джейк стал исключением, той самой мутацией, вероятность которой столь ничтожна.

Он вернулся в лабораторию.

На сегодняшний день компания «ХромоКлик» была самой быстроразвивающейся компанией, предоставляющей услуги, связанные с генетикой, в Европе. Они делали индивидуальные расширенные анализы состояния здоровья, в том числе и на определение наследственных предрасположенностей к тем или иным заболеваниям, и, кроме того, организовали исследовательскую группу, занимавшуюся вопросами, которые Джейк охарактеризовывал как серьезные: как вычистить из наследственных линий существенные изъяны и насколько существенными они должны быть, чтобы их зачистка была оправдана.

— Человечество интересуется своей природой, таков порядок вещей, — говорил Джейк. — Для нас же в порядке вещей интересоваться тем, какую пользу мы можем принести человечеству.

— Красивая у них получилась история, — сказала я.

— И цена тоже красивая.

За мутными окнами проносилась дорога. День был жарким и однообразным — в такие дни все кажется хуже, чем есть на самом деле. Девлин взяла один из наборов, поднесла к свету и вгляделась в упаковку, как будто старалась увидеть там свое отражение.

— Вижу слабоумие, — произнесла она, — и несколько шунтов в коронарных сосудах.

Я подумала о своем списке.

— Мне кажется, что для меня время плевать в пробирку уже миновало, — сделала вывод Девлин. — Если в моей ДНК есть какая-нибудь ерунда, это и так очень скоро себя покажет.

Небо загромождали собою высотные здания и краны.

— Нужно набросать черновик, пока мы едем до Лондона, — сказала я.

Девлин не слушала — сощурив глаза, она продолжала смотреть на тест.

— А вот для тебя — нет. У тебя еще есть время, чтобы сменить профессию и стать садовницей.

Как оказалось, мне звонил Джей Пи. Ночной портье, усы которого при любом телефонном звонке возмущенно подрагивали, позвонил мне в номер и сообщил, что какой-то джентльмен просит со мной соединить.

— Он как-нибудь представился? — Я вертела меню с суши, пытаясь выбрать среди неотличимых друг от друга наборов какой-нибудь на ужин. — Я никого не жду.

— Нормального имени у него нет — одни инициалы, — ответил портье.

— А-а-а, поняла! Соединяйте.

В трубке щелкнуло, Джей Пи откашлялся.

— Лекс? — сказал он, помедлив несколько секунд.

— Привет.

— Ну, привет наконец-то. Вашему портье следует быть полюбезнее.

— Любезность в его деле не главное, выносливость — вот залог успеха.

— Ну да — как-то так и есть. Ладно! В общем, Оливия сказала мне, что ты приехала. Я хотел просто поздороваться. Слышал о твоей Матери.

— Все нормально, — ответила я, хотя он ничего и не спрашивал.

— Это хорошо. Когда обратно?

— Пока не знаю. У меня здесь работа и разные семейные дела. Может быть, задержусь еще на неделю или две.

— Может, посидим где-нибудь, Лекс? Я был бы рад повидаться.

— Даже не знаю. На этих выходных я встречаюсь с братом. Может, в начале следующей недели?

— В понедельник?

— Давай. В понедельник вечером. Я живу в Сохо.

— Договорились. Постараюсь найти что-нибудь приличное.

Мой голос смягчился, совсем как раньше. Мне все еще нравилось его смешить.

— Но ты же понимаешь, что запросы у меня теперь совсем другие? — поинтересовалась я.

— Полагаю, в этом виноват Нью-Йорк, — ответил Джей Пи. — Я постараюсь не подкачать.

— Значит, договорились?

— Договорились.

Итак — сага продолжалась. Свое «фи» я отправила Оливии сообщением. И наконец сделала заказ — выбор пал на сет «Счастье и здоровье».