Эбигейл Дин - Девушка А

— Когда я где-то далеко и мне хочется о чем-нибудь вспомнить… понимаешь, о чем я?.. Я вспоминаю прежде всего о тебе. Когда мы были в моей квартире и ты сказала, чего тебе хочется. То, как ты это сказала, — я на такое и надеяться-то не смел. Ну и ужаснулся, само собой.

— Это хорошо, — сказала я и за несколько мгновений до того, как мы провалились в сон, добавила: — Мне за многое в жизни было стыдно, но за это — никогда.

Я думала, Джей Пи лукавит: придет время, и он все равно задаст мне все свои вопросы. Я ошибалась. Джей Пи — бесконечно щепетильный во всем, касающемся морали и законов, совсем не выказывал интереса к моим давно прошедшим страданиям. То, как он принял мои признания — спокойно, без всяких осуждений, — убаюкало меня, погрузило в ощущение абсолютной безопасности. Я убедилась — не в том, что он меня любит, об этом он сказал еще раньше, а в том, что я действительно могу перешагнуть через свое прошлое, как и обещала доктор Кэй. Могу жить счастливо. Наша жизнь была такой, о какой я раньше лишь втайне мечтала. Всю неделю мы работали, возвращались домой в десять, одиннадцать, двенадцать, тратили на болтовню в постели последние драгоценные минутки уходящего дня, захватывая иногда начало следующего. Потерянный час сна и небольшая затуманенность по утрам казались совсем небольшой платой за это. По выходным мы встречались с друзьями или садились на самолет в пятницу вечером и улетали в Европу, приземлялись в Порто, Гранаде или Осло уставшие, но в радостном нетерпении. Я покупала открытки для Эви и подписывала их за своим рабочим столом, когда мы возвращалась обратно, — чаще всего какие-нибудь тупые или уродские, чтобы ее рассмешить. Норвежские шоссе или лама, пьющая портвейн. Но иногда верх брала сентиментальность. Например, как-то раз я купила ей снимок Альгамбры в сумерках, чтобы показать, как красиво подсвечены стены. «Помнишь, — написала я, — как мы рассматривали ее в атласе?»

Как же это оказалось глупо — рассчитывать, что он захочет прожить вот так всю жизнь. Через два года к нам в Лондон приехала погостить его мать. Живая история жизни Джей Пи стояла у нас на пороге: на губах — коралловая помада, на ногах — туфли на среднем каблуке. Он заказал ужин на троих в одном гламурном полуподвальном баре в Мэйфере. Там были саке-карта и маленькие тарелочки. Когда я увидела мать Джей Пи, то сразу поняла, что место выбрано крайне неудачно. Стул в ресторане оказался неудобным, меню — запутанным, освещение — тускловатым.

— Что-то не могу разглядеть, чего бы мне хотелось заказать, — сказала она официанту.

Тот ушел и вернулся с маленькой лампочкой на клипсе, которую можно было прикрепить к меню, — Джей Пи поморщился. Когда принесли наш заказ, она жеманно взяла по ложечке от каждого блюда и принялась гонять еду по тарелке. Джей Пи ел молча, не получая никакого удовольствия от пищи.

— Как вкусно! — сказала я и попросила добавки.

— А аппетит у тебя изрядный, — прокомментировала его мама, и я пожала плечами.

Она остановилась в мини-гостинице недалеко от станции Юстон, мы поймали такси и отвезли ее туда. Мы с Джей Пи вышли из машины, чтобы попрощаться. Пока мы ужинали, прошел дождь. Под уличными фонарями блестели лужи света. Здание гостиницы оказалось грязно-кремового цвета, по обеим сторонам от входа — вазоны с цветами.

— Хорошее место, — сказала мама Пи. — Только вот в номере холодновато.

— С днем рождения, — произнесла я.

Мы стояли и смотрели, как она семенит через улицу. У дверей гостиницы ей под ноги попался расшатавшийся камень, она оступилась, и вода из лужи плеснула ей на туфли.

Мы нырнули обратно, в салон такси, и Джей Пи улегся на заднем сиденье, положив голову мне на колени.

— Вот же черт! — сказал он.

— Да брось, — ответила я. — Она вполне нормальная.

— Она ужасна, — не согласился он. — И ты не станешь первой, кто это скажет.

— Она хорошая. Знаешь, одно время необходимость сделать заказ из меню вгоняла меня в жуткий стресс.

— Но сейчас уже нет?

— Нет. Сейчас уже нет.

Джей Пи сел.

— И за это я еще сильнее тебя люблю. — Он вытянул руку, привлек меня к себе и сказал: — Знаешь, однажды у нас с тобой обязательно будет такая семья, какой мы оба заслуживаем.

Это был удар под дых. Сильнее, чем все удары, какие я когда-либо просила мне нанести. Его слова проникли под кожу, в ткани, и, когда чуть позже он смотрел на меня обнаженную, мне казалось удивительным — как это он не замечает их следов на моем теле. Почему для него я осталась прежней?

Есть такой старый юридический принцип: Caveat emptor. «Пусть покупатель будет бдителен». Предположим, вы продаете недвижимость. У дома крепкие стены, новая крыша, надежный фундамент. Вы знаете это абсолютно точно — вы сами строили этот дом. Каждую весну ваш сад наводняют мясистые корни. Они растут быстро. Вскоре появляются побеги, вздутые и красноватые. Листья по форме напоминают сердце. Летом побеги прирастают по десять сантиметров в день. Вы пытаетесь их срезать, но через день они возвращаются. Тогда вы срезаете растение до самого корня, но через неделю оно вырастает снова. Вы обращаетесь за помощью. Это — рейнутрия японская [36] Рейну́трия япо́нская — мощное многолетнее растение высотой около 3 метров. Приблизительно в 1840 г. была завезена в Нидерланды и оттуда впоследствии распространилась в другие страны. С 1990 года в Великобританию запретили ввозить это растение, так как оно может пустить корни на всем участке и разрушить здание. Если оно растет на расстоянии хотя бы десяти метров от собственности, банки отказываются выдавать кредит под залог этой недвижимости. Продать участок с рейнутрией практически невозможно. . И к тому моменту, когда вы это выяснили, ее корни уже проросли под фундамент, свили гнездо на глубине трех метров. Через некоторое время ваша недвижимость будет разрушена. Если на земле останется хоть один стебелек, заражение вспыхнет с новой силой. Цена зачистки запредельно высока.

Должны ли вы поставить покупателя в известность? Если он будет спрашивать — безусловно, да. Но какой именно вопрос должен задать покупатель? Если, к примеру, он спросит об экологических проблемах или загрязняющих веществах, что тогда? Нужно ли отвечать в таком случае правду? И что вы будете чувствовать, глядя, как новые жильцы перевозят и распаковывают свою жизнь, наполняют ею пустые комнаты, и зная о растении, шевелящемся под ними?

В первую секунду Джей Пи смотрел на меня и не узнавал. Затем я слегка махнула рукой, и его лицо смягчилось. Свой наряд я подбирала очень тщательно, следуя советам Кристофера, с которым консультировалась дважды. («Обещай мне, что мы никогда не начнем считать себя выше этого», — сказал он.) Я надела золотистую шелковую маечку (думала о Джей Пи; это единственная вещь из моего багажа, которая ему нравилась), кожаную юбку с большой пряжкой на ремне (помнит ли он на ощупь этот материал и то, как тяжело он собирался вверх к талии, когда ему недосуг было возиться с ремнем?) и вышитые кеды от «Шанель» (ну, я же стала богаче с тех пор, как мы расстались, и вообще — у меня все отлично)