Мелинда Ли - Скажи, что тебе жаль [litres]

На одной руке была установлена капельница. Наручников не было – это любопытно. Впрочем, какая разница: Ник сейчас в таком состоянии, что и с кровати встать не сможет.

А уж тем более дать отпор.

К кардиомонитору он подключен не был, а значит, когда прекратит биться сердце, тревожный сигнал не зазвучит. Тут даже нож, который он захватил с собой, не понадобится. Смерть Ника будет быстрой и аккуратной.

Похоже, это будет легче, чем он ожидал, и закончив здесь, он тут же возьмется за Морган Дейн. Эта сучка все испортила и должна за это поплатиться.

Он подошел к соседней кровати и взял с нее подушку.

Сознание ворочалось у Ника в голове, пытаясь его растормошить.

Ник сопротивлялся: просыпаться сейчас хотелось меньше всего. Он уже делал попытку чуть ранее, но стоило открыть глаза, как лавина боли обрушилась на него, будто мчащийся на всех парах поезд.

С одной стороны, боль недвусмысленно говорила ему о том, что он жив, когда он был уверен, что умер, но с другой стороны, агония была такой сильной, что смерть казалась более выигрышным вариантом.

Выплыв из самых глубин медикаментозного забытья, он ощутил, что все его внутренности словно объяты адским пламенем, и предпочел отступить обратно в лоно сна. Он лежал на спине, опутанный проводами и трубками. Зачем просыпаться, если даже пальцем пошевелить сложно?

Да, сестра недавно сказала ему, что движение способствует выздоровлению, но на деле – какой прок с того, что он пойдет на поправку? Чем быстрее он придет в себя, тем скорее опять окажется в тюрьме.

Так какой же смысл?!

Даже если Морган удалось убедить присяжных, что обвинение не доказало его вину, весь город уже давно сам приговорил его… В глазах людей он однозначно виновен, и этого не изменить, пока не схватят настоящего убийцу Тессы, хотя он подозревал, что и в этом случае некоторые на веки вечные останутся при мнении, что это преступление – его рук дело.

В голове возник образ Тессы, и физическая боль отошла на второй план. Острие ножа, вонзившегося ему в живот, было не сравнить с тем невидимым лезвием, что кромсало сердце.

Тесса.

Умерла.

Нет, правда, зачем просыпаться? Зачем вообще его откачали? Надо было просто спокойно дождаться, пока он истечет кровью…

И его разум снова погрузился в темные воды, приветствуя непроницаемость мрака и желая, чтобы тьма навечно поглотила его.

По полу скрипнула резиновая подошва. Несколько лет назад ему уже случилось провести какое-то время в больнице – срочно удаляли аппендикс, и тогда медсестры постоянно заходили к нему в палату. А вот на сей раз они приходили только в случае крайней необходимости, и обычно их появление означало, что наступило время для очередной болезненной процедуры. Он прекрасно чувствовал неприязнь со стороны всего больничного персонала, но удивления это не вызывало – кто захочет заботиться о человеке, арестованном по подозрению в жестоком изнасиловании и убийстве?

Размышления о том, как погибла Тесса, множили его скорбь. Как он вообще может жалеть себя, когда она страдала в тысячу раз сильнее?!

Он пошевелился, вытягивая ногу. Даже для столь небольшого движения потребовалось напрячь поврежденные мышцы брюшного пресса, и раскаленный кинжал боли снова прошил все тело. Следующий вдох оказался столь болезненным, что хотелось вовсе перестать дышать.

Но у дурацкого тела были другие планы. Перестать дышать не вышло. Он открыл рот, и легкие сами собой втянули в себя воздух. Вдох длился дольше обычного и причинил такую боль, что он едва не потерял сознание.

Но, к сожалению, не потерял.

Черт, как же больно!

Он постарался дышать медленно и неглубоко, думая только о боли и о том, как свести к минимуму движения, которые ее вызывают. Сделав несколько вдохов, он уступил пробуждающемуся сознанию и открыл глаза. Дневной свет, льющийся из окна, почти ослепил его, но он все же попытался рассмотреть размытую фигуру, облаченную в зеленую робу, которая ходила по палате.

Ничего необычного.

Он несколько раз моргнул пересохшими веками, и зрение постепенно восстановилось. Фигура обрела очертания седовласого мужчины – видимо, пожилой доктор.

Мужчина взял с соседней кровати подушку и подошел ближе, и Ник подумал, что тот хочет устроить его на кровати сидя.

Он открыл рот и попытался проговорить «я не могу», но голос звучал как кусок ржавого железа. Ник сглотнул и хотел попробовать снова.

Но не успел – подушка плотно прижалась к его лицу. Ник попытался дотянуться до мужчины, но капельница ограничивала движения. Тогда другой рукой, которая была свободна, он схватил мужчину за рубашку и что есть силы потянул – только вот сил у него сейчас было, как у младенца.

Легкие горели, а боль в животе стала нестерпимой.

Но скоро все закончится. Он перестал сопротивляться и отдался на волю судьбы.

И стал ждать конца.

Морган вышла из лифта. Она не могла дождаться того момента, когда сможет наконец сообщить Нику, что прокурор снял с него все обвинения. Сверившись с указателями, она нашла его палату и открыла дверь.

Над Ником склонился какой-то доктор. Сначала она подумала, что он делает ему массаж сердца, но тут увидела, что к его лицу прижата подушка.

О боже!

Он пытался задушить Ника.

Она не дала шоку завладеть собой.

– Эй! – вскричала она, хватая мужчину сзади за воротник и оттаскивая его от Ника. Мужчина был так увлечен своим черным делом, что ей удалось застать его врасплох: он довольно легко поддался, завалился назад и растянулся на полу. Очки отлетели в другой конец палаты, парик тоже не удержался на голове, открыв взору светлые с проседью волосы.

Но у Морган не было времени разглядывать псевдодоктора, лежащего на полу.

Ник!

Она бросилась к кровати.

– На помощь! – закричала она, надеясь, что крик разлетится по коридору. – Сюда, помогите, кто-нибудь! – Стараясь не поворачиваться спиной к мужчине на полу, она сдернула подушку с лица Ника.

Он дышит?

Она дотянулась указательным пальцем до кнопки вызова медсестры. Быстрее! Нападавший копошился на полу, пытаясь подняться на ноги. Морган повернулась лицом к нему, перегораживая путь к Нику.

Когда ей наконец удалось разглядеть душителя, ее ждал настоящий шок.

Филлип Эмерсон!

Он был в хирургической робе и белом халате, а нижняя часть лица выглядела словно опухшей. Засунув пальцы себе в рот, он вытащил оттуда несколько кусков ваты.

– Ах ты стерва! – прошипел Эмерсон и вынул из кармана халата нож.

Нож холодно блеснул в свете ламп, и Морган захлестнула волна страха. Она оглянулась вокруг в поисках чего-нибудь, чем можно воспользоваться в качестве оружия или хотя бы для защиты от удара. Убежать она не могла – Ник был в беспомощном состоянии. Однако ничего подходящего не нашлось, и она стояла перед Эмерсоном абсолютно безоружной.