Эмма Хоутон - Тьма [litres]

– Насчет образцов ДНК?

– Как ты об этом узнала? – Лицо Сандрин напрягается.

– Я посмотрела его видеодневник, – признаюсь я. Сказал «а»… Я готовлюсь к негодующей лекции, но этого не случается.

– Значит, ты знаешь, чего от меня хотел Жан-Люк?

– Не совсем, – уклоняюсь я. – Только что он попросил тебя перепроверить какие-то образцы ДНК.

Сандрин вздыхает. Я вижу, как она взвешивает, сколько мне рассказывать.

– Как ты знаешь, у АСН они есть в каждом файле зимовщиков. Жан-Люк хотел сравнить их со взятыми у Наоми Перез, женщины, погибшей в Мак-Мердо. Или, если точнее, у ее плода.

– Ее плода? – я потрясенно таращусь на нее. – Она была беременна?

– Да. Он хотел узнать, совпадет ли образец с кем-то с базы.

– Ты имеешь в виду, что кто-то здесь может быть отцом? – хмурюсь я.

Сандрин кивает:

– Я отказалась. Я знала, что АСН не будет связываться с Антарктической программой США и запрашивать эти образцы без веской причины, но мне показалось, что у Жан-Люка таковой не было. Или она была недостаточна, во всяком случае. Кроме того, что бы это доказало, если бы выяснилось, что кто-то здесь отец того ребенка? Точно не убийство.

– Он все-таки подозревал, что кто-то на станции связан с ее смертью, – подтверждаю я. – Почему он так думал?

– Он мне не рассказывал, – снова пожимает плечами. – Дело в конфиденциальности данных пациента, видимо. Я отчасти из-за этого отказала. АСН потребовались бы серьезные доводы для подобного расследования, и Жан-Люк не мог их предоставить. Просто предчувствие, говорил он.

Просто предчувствие. То есть у Жан-Люка не было доказательств. И все же я по опыту знаю, как сильно доктора полагаются на предчувствие, особенно в диагнозах. Ты учишься доверять инстинктам, когда, может быть, нужно копнуть глубже.

– Так что ты собираешься делать? – спрашиваю я. – С этой ситуацией с Жан-Люком и Алексом.

Сандрин потирает висок. Под аккуратным макияжем она выглядит изможденной.

– Я не уверена. Мой главный приоритет – просто помочь нам безопасно пережить эту зиму.

– Мой тоже, – добавляю я. – Я совсем не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал. Или хуже.

– Ты и правда веришь, что смерть Алекса не была самоубийством? – она смотрит на меня.

Я колеблюсь.

– Я не могу быть полностью уверена, но слишком много вещей не сходятся.

К моему изумлению, она кивает.

– Тогда мы с тобой заключим сделку – ты согласишься предоставить это мне, и я разрешу тебе беспрепятственно вернуться к работе. Но больше не полагаясь на таблетки. Я прибегла к предосторожности и убрала эти самые таблетки из клиники.

– Ладно. – Я сглатываю.

Лицо Сандрин смягчается.

– Тебе нужно завязать с этим рано или поздно, Кейт, и мне кажется, что здесь такое же подходящее место, как любое другое. Думаешь, ты сможешь это сделать?

– Я полагаю, мне придется. Хотя сейчас я чувствую себя дерьмово.

– Не сомневаюсь, – начальница станции позволяет себе легкую улыбку.

Честное наказание, заключаю я. И я понимаю, что эта женщина оказывает мне услугу, ведь в отличие от реабилитационного центра или какой-нибудь программы ты не можешь выписаться из Антарктики.

Где, как не здесь, противостоять своим демонам? Или монстрам, как предпочитает называть их Арк.

– И ты расскажешь АСН о происходящем? – уточняю я, думая, стоит ли упоминать, что Люк соврал насчет вейпа. Решаю против этого. Еще немного «диких обвинений» могут заставить ее передумать.

К моему несметному облегчению, начальница станции снова кивает.

– Предоставь это мне, – говорит она, поглядывая на часы. – Давай уже позавтракаем.

Что-то не так.

Я резко просыпаюсь и растерянно оглядываясь по сторонам, когда вчерашние события наваливаются на меня: неожиданное примирение с Сандрин, осторожное приветствие остальной команды, благодарной, как минимум, видеть меня вернувшейся к работе. И облегчение, что Сандрин на моей стороне. Что она наконец что-то предпримет в отношении гибели Алекса.

Так откуда это чувство страха? Я лежу в полубессознательном состоянии, ожидая, пока глаза привыкнут к сумраку в комнате. Может, это еще один эффект ломки? Пробирающие до костей страхи?

И потом я понимаю. В комнате абсолютная темнота. Ночник выключен. В панике я хватаю воздух рукой в поисках выключателя, щелкаю им несколько раз.

Ничего.

Лампочка перегорела, говорю я себе, пытаясь сохранять спокойствие. Я на ощупь ищу в ящике фонарик, потом вспоминаю, что он на столе. Я выбираюсь из кровати и нащупываю путь в темноте к выключателю у двери.

Черт! Я чувствую вспышку боли, ударившись пальцем ноги о ножку стула. Стиснув зубы, выжидаю, пока она отступит, а затем ковыляю к дальней стене и включаю основной свет.

Ничего не происходит.

С учащенно бьющимся сердцем я пробую выключатель снова, но меня все еще окружает полнейшая темнота, и я не способна разглядеть даже свою руку перед глазами. Приступ иррационального ужаса заставляет меня заскулить вслух. Я подумываю закричать, позвать на помощь, но понимаю, что мне тяжело дышать.

Я заставляю себя вдохнуть и выдохнуть несколько раз, ровно и медленно. Потом нащупываю путь обратно к столу, шаря в поисках фонарика. Когда пальцы прикасаются к металлу, он падает на пол.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

Рухнув на четвереньки, я ищу его вокруг себя, но нигде не могу его найти. Я ползу к окну и открываю жалюзи, надеясь хотя бы на толику лунного света, но снаружи так же темно, как внутри.

Я стою, дрожа от страха и холода. То, что ни один фонарь не работает, может значить только одно, осознаю я, и эта вещь намного, намного хуже, чем моя боязнь темноты.

Отключилось электричество.

Может, это только одна часть станции, молюсь я, снова падая на пол и шаря руками в поисках фонарика. Где он? Собираясь с силами, я просовываю пальцы под койку, все еще терзаясь детским страхом перед тем, что может скрываться под ней.

Ничего, Кейт, бормочу я вслух. Повзрослей.

Наконец-то кончики пальцев прикасаются к гладкой поверхности фонарика, прямо у дальней стены. Я просовываю руку так глубоко, как могу, и умудряюсь притянуть его к себе, молясь, что он не сломался при падении.

Трясущимися руками я включаю его, чувствуя себя на грани обморока от облегчения, когда свет озаряет комнату. Накинув халат, я выбираюсь в коридор. Секунду спустя я с кем-то сталкиваюсь. Невольно взвизгиваю от испуга и направляю фонарик вверх, замечая мертвенно бледное лицо, глядящее на меня сверху.

– Кейт. – Дрю хватает меня за руку. – Я как раз шел убедиться, что ты в порядке.

– Господи, ты меня напугал, – шокированно выдыхаю я. – Какого хрена происходит?

– Отключилось электричество, – говорит голос позади нас. Это Люк, в сопровождении Элис, его лицо бледное от страха.