Кэтрин Лис - Одни осколки на двоих

Она шла молча, игнорируя тихое ворчание старика. На секунду ей даже снова стало жаль его. Но это чувство быстро прошло после очередного оскорбления. Наконец, они добрались до лифта. Рональд вошел первым и не глядя нажал на кнопку. Робинс еле успела запрыгнуть в закрывающиеся двери.

– Развелось тут оболдуев. Совсем перестали следить за конфиденциальностью людей, – продолжал плеваться ядом старик. И не только ядом. Иногда из его рта вылетали капли и попадали на панель управления.

– Зачем Вы поволокли с собой ведро? Могли бы оставить его наверху и вернуться позже.

– Ага, чтобы какой-нибудь шалопай вроде тебя мне всю воду разлил? Или и того хуже, швабру спер? Ну уж нет! Знаю я вас, прохиндеев! Только отвернешься на секунду, а вы уже весь мир своими реформами перевернули! А нам, простым людям, потом убирать за вами это дерьмо!

Двери лифта открылись. Старик вышел, а Сара еще несколько секунд оставалась в лифте, пытаясь понять, как связана грязная вода из ведра с реформами, перевернувшими мир.

– Прогресс не стоит на месте, мистер Гилберт. Мир меняется, хотите вы того или нет.

– Прогресс? И это ты называешь прогрессом?! Мир погряз в грязи, похоти, беспорядках! А эти ваши бабильники? Вас зомбируют, пожирают ваши мозги, как трупные черви. А вы этому и рады! Сидите целыми днями, пялитесь в эти экранчики и хихикаете, как ненормальные. Да в мое время вас бы всех давно в психушку упекли!

– Спокойно, мистер Гилберт. Это и есть архив, верно? Дальше я сама справлюсь. Спасибо, что проводили.

Она не стала с ним спорить. Не было смысла. Таких людей, как он, невозможно переубедить, если они что-то вбили себе в голову.

Детектив вошла через зеленую дверь на цокольном этаже здания, воспользовавшись выданной ей картой, и сразу же наткнулась на сидящего за круглой стойкой худощавого юношу в больших очках. На нем была белая рубашка и галстук. Он смотрел на нее с открытым ртом.

– Э, здасьте, – поздоровался он и поднялся. Стекла очков увеличивали его глаза раза в три, а его голос отдаленно напоминал скрежет пенопласта по стеклу, но звучал на более низких частотах.

– Добрый день. Я детектив Робинс. Доктор Аствуд сказал, что я могу ознакомиться с делами сотрудников.

– Аааа, да-да-да, он говоил. Плаходите, туда, позалуста.

Он указал своим кривым тонким пальцем вперед, где стояли огромные шкафы со множествами выдвигающихся ящиков.

– Дела сотудников находятся в лазделе А-1. Это самый певый лаздел, сазу найдете. Тока не тогайте ничего дугого, хошо? Не хочу, чтобы у меня были поблемы, если попадет какая-нибудь ката пациэнта.

– Не буду. Спасибо.

Найти нужный шкаф было несложно. Он стоял в самом начале колонны, состоящей из пяти шкафов с пометкой «А» и цифирным обозначением от одного до пяти. Каждый ящик был промаркирован. Детектив открыла один из них с надписью «Сотрудники».

Внутри она увидела кучу папок, разделенных между собой цветными разделами с указанием должностей. Врачи, медсестры, санитары, акушеры, фельдшера, патологоанатомы, дополнительный персонал. В последнем разделе оказалось несколько папок, включая и дело странного работника архива.

Шумно выдохнув, Робинс принялась доставать папки из ящика и перетаскивать их на стол неподалеку. На это у нее ушло около десяти минут, и в итоге перед ней на столе оказалось порядка пятидесяти одинаковых серых папок.

– Жаль, что они до сих пор не перенесли все это в компьютер, – пробормотала она и принялась за работу.

Имена. Фотографии. Должности. Личная информация. Все смешивалось в единый ком, запутывалось, сливалось перед глазами.

Аннэт Ленц. Кристофер Картман. Ян Гарсия, Кловер Филлипс. Бренда Камбелл. Врач. Фельдшер. Медсестра. Хирург. Медбрат. Врач. Патологоанатом. Огромный поток информации. И ничего полезного.

– Кажется, это была плохая идея. – Сара отложила в сторону очередное дело. Тридцать восьмое. Она провела здесь три часа и все равно ни к чему не пришла. Ее спина и шея ныли от нахождения в одной и той же сосредоточенной позе, а ноги гудели, требуя встать и разогнать кровь.

Шериф могла подозревать почти каждого. Но с тем же успехом не могла подозревать никого. Тупик не исчез, а лишь загнал ее еще глубже.

– М?

Ей на глаза попалась следующая папка. На ней черными буквами было выведено очередное имя. Рональд Гилберт. Женщина почувствовала нечто странное. Ей почему-то очень захотелось открыть эту папку, хотя она и понимала, что старый уборщик не может иметь никакого отношения к ее делу. Немного поколебавшись, Сара открыла первую страницу.

– Рональд Гилберт. 1959 года рождения. Родился в Висконсине. В данный момент работает в больнице уборщиком с 2009. Высшего образования нет. Характеристика… Вспомнила!

Робинс достала телефон. Нет связи. Она схватила папку и бросилась к стойке, за которой сидел Вильям Эванс, работник архива. Ее интересовал только компьютер.

– Мне нужен выход в интернет. Сейчас.

– А! Нате. – Эванс слез со стула и неторопливо вышел из-за стойки уступая ей место. – А мозно я пойду, погуляюсь? Я видел, новый автомат кофе пивезли…

– Да-да, я буду здесь и присмотрю за всем. – Сара отмахнулась, быстро вбивая буквы в поисковую строку.

Оставшись в одиночестве, Шериф долго смотрела в экран, прокручивая колесико мыши. Конференция. Май 2005 года. Татуировка перечеркнутой звезды. Она зашла на какой-то сайт, выплывший только на восьмой странице. Запустила единственное видео.

«И я, профессор медицины и нейробиологии Бернальд Гротли, заявляю: все мы – лишь часть процесса разложения! Мы не живем, не жили и никогда не будем жить, так как вся наша жизнь – ничто иной, как долгий путь разложения! Разложения, которое можно и нужно обращать вспять, чтобы удлинить этот процесс, обрести вечную, не заканчивающуюся, а самое главное, НАСТОЯЮЩУЮ жизнь!» – вещал мужчина с татуировкой на шее и в белом халате за трибуной. Робинс узнала его. Она была на той конференции.

Бернальд Гротли – малоизвестный ученый, которого все считали сумасшедшим. Умер в 2006 в авиакатастрофе, когда летел с устроенной им презентации в Вене. Он искал инвесторов, которые были бы готовы вложить деньги в его исследования. Он предлагал создавать новые лекарства из тел умерших людей. Говорил, что только так можно вылечить все известные болезни и прийти к долголетию. Предлагаемые им методы сочли бесчеловечными и никогда не воспринимали всерьез.

Бернальд Гротли. Рональд Гилберт. Анаграмма.

Безумный ученый не умер в авиакатастрофе в 2006.

Сара нашла адрес проживания в личном деле Гилберта и закрыла папку, бросила ее к остальным. В это время, держа в руке стаканчик кофе, в архив вернулся Вильям Эванс.

– Уфе ухофите? – спросил он, одновременно попивая источающий запах жженых зерен напиток.