Макс Бодягин - Сонница. Том второй

Мой, кгхм, «нефритовый стебель» при встрече с Ингой вёл себя крайне странно. Во-первых, я до сих пор ощущал крайне неприятное жжение после посещения улыбчивой дородной врачицы, называвшей себя «опытный специалист-андролог». Её милая, с ямочками улыбка оказалась всего лишь смягчающей прелюдией к довольно безжалостному ковырянию в канале моего ствола пластиковой щёточкой, в мгновение ока вынувшей из меня дух. Как я не грохнулся навзничь без сознания, понятия не имею. Это была подстава со стороны моего маленького друга, который при словах «Обнажите, пожалуйста, головку» вдруг горделиво выпрямился во весь рост, как бы возвещая городу и миру о включении режима повышенной боеготовности. М-да. Дальнейшие несколько минут пребывания в в кабинете остались скрытыми пеленой тумана. Было больно.

Далее, несмотря на отвратительное чувство дискомфорта, наглый орган, за последние сутки точно захвативший все ментальные и физические ресурсы тела, которое я привык обычно считать своим, начал делать подмахивающие движения в сторону любого женского силуэта. А уж когда он почуял запах ингиных духов, то просто озверел и чуть не разорвал штаны. Пришлось овладеть дамой, даже не здороваясь и не раздевая её. Помню лишь, что я совершенно по-стахановски долбился в её гостеприимные, постепенно намокающие атласные дверцы, до синяков сжимая ингины бёдра, словно пиццеола, разминающий тесто. Её щедрая попа, изрядно покрасневшая от оплеух, которыми я подгонял Ингу на пути к пику всей истории, напоминала свежеиспечённую шанежку. Слово «шанежка» смешило, и я, вроде уже готовый к завершению, против воли улыбался и эта треклятая улыбка сбивала меня с настроя. Я видел отражение Инги в позеленевшем по краям зеркале, её размазанную помаду, потёкшую тушь и совершенно растрепавшуюся укладку, и ловил себя на мысли, что она мне ужасно нравится. Почему я раньше не считал её по-настоящему красивой?

«Нет-нет-нет, только не в меня и не на одежду», – прохрипела гостья, а я в этот момент смотрел на потемневшую гравюру, висящую над трюмо, и покачивавшуюся в такт ударам моих чресел, и понимал, что никак не могу закончить дело. Инга сделала это первой, после чего мы отпраздновали её шумный оргазм бутылкой грузинского коньяка.

В это же время, охамевший путчист, полностью подчинивший себе мозг, и не подумал успокаиваться, продолжая алеть победным гордым флагом, готовый сопротивляться любым ветрам и только раззадориваемый жжением изнутри. «Господи, откуда в тебе столько сил», – спросила Инга, целуя его. «Нет-нет-нет», – сказал я, чувствуя её губы и легко отводя лицо женщины от себя. «Давай сначала напьёмся, как следует» и отхлебнув изрядную порцию коньяка прямо из бутылки, влил его в покорный ингин рот.

– Ты чувствуешь, как он жжёт? – выдал я фразу, достойную эротического фильма.

– Твой язык всегда жжёт меня, с коньяком или без, – сказала Инга.

Минут за сорок мне удалось влить в неё почти бутылку, скармливая на закуску крохотные кусочки груш, яблок и шоколада. На пути к окончательной утрате ею воли я умудрился ещё два раза довести Ингу до оргазма, последний из которых больше походил на общение сантеро с вселившимися в него духами, на какой-то момент мне показалось, что Инга сошла с ума. Sancta Mater Эрзули Фреда, спасибо тебе за твои дары! Клянусь принести тебе богатые жертвы, как только снова окажусь дома, в Байе! Камни и золото, сладкий ром и патоку, всё, что ты любишь, брошу к твоим благородным ногам, найму лучших сантеро, каких найду. Только помоги.

День одиннадцатый.

Суббота, 27 марта.

02:35

Инга всё ещё спит. Спит, как дитя, и сейчас она до того похожа на свою дочь, что я чувствую себя свиньёй. Во сне она выглядит так, будто бы искупалась в чане с молодильным молоком. Я покрыт её соком с головы до ног, словно статуэтка – лаком, и мне это нравится. Я с удовольствием нюхаю свои пальцы. Смотрю на следы её укусов. Иногда я подхожу к ней и целую её грустное осеннее тело, тугое и нежное одновременно. Почему-то сегодня мне нравится каждая складка, каждая чёрточка. Из-под тяжёлой груди вытекает капелька прозрачного пота. Она будто крохотная искорка и я с удовольствием слизываю её, ожидая, что она слегка обожжёт мне язык. Она не подводит. Инга не просыпается, лишь легкая улыбка трогает её вишнёвые губы. Припухшая нижняя – словно перина для изящной верхней, которая покоится сверху, как ладонь ребёнка поверх взрослой руки.

Похоже, я тоже успел нарезаться… Нет, сегодня уже ничего не смогу написать. Завтра.

День одиннадцатый.

Суббота, 27 марта.

09:15

Казах kazax@suits-global.org

Кому: Виктор Кромм

Re: Расшифровка звукового файла

– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – —

Анализ аккаунтов в социальных сетях, зарегистрированных и ведущихся Черновой Лилией Маратовной, дочерью известной тебе Черновой И. Г., указывают на возможную причастность указанной Черновой Л. М. к распространению вещества, известного в молодёжной среде, как «сома».

Первые относительно массовые случаи нарколепсии, зафиксированные в данных, полученных от областного Минздрава твоего региона пребывания, свидетельствуют о совпадении появления в молодёжных субкультурах «сомы» с обращениями родителей в органы здравоохранения по поводу необычных отклонений в поведении подростков, связанных со спонтанным засыпанием.

Необходимо под благовидным предлогом опросить Чернову Л. М. в отношении описанных данных, по возможности, без ведома матери, чтобы избежать искажения информации, которую предполагается получить в ходе опроса.

– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – —

Отправлено с беспроводного устройства BlackBerry®

Нифига себе. Инга сейчас в душе, я поставил будильник на девять утра, а сам полез проверять почту, а тут такое. Что ж… «Опросить без ведома матери»? Никогда ещё не брался за выполнение поручений руководства с таким воодушевлением.

Глядя на жёлтую полоску света, падающую на паркет из-под двери в ванную, я быстро набросал Лиле сообщение:

> Привет! Мы ещё увидимся в этом столетии?

Ответ пришёл мгновенно:

<���Привет. Я хоть сейчас.

Я посмотрел на стул, стоящий рядом с постелью. Резиновые перчатки, шлёпалка «хэнки-спэнки», похожая на кожаную мухобойку, кожаные же наручники, две бутылки любриканта с ароматизатором и без, двойной вибратор, ещё один, кажется, шведский для одновременной стимуляции влагалища и клитора, анальная пробка с фальшивым фиолетовым камнем, бутылка масла «Johnson’s Baby oil», большой пакет с цветочными лепестками… Единственными предметами, что стоило бы видеть Лиле из этого провокационного набора, стали бы, пожалуй, бутылка шоколадного соуса «херши» и баллончик со вспененными сливками. Хотя… лепестки и масло? Кромм, не сходи с ума.