Герда Грау - Форма звука

— Давайте, — сказал он, махнув рукой. — Полезно для сна, так пишут в журналах. Да и день был неспокойный, хочется отвлечься. Мальчика очень жалко.

Они вышли в холл, прошли воющую дверь и направились на пирс. Световая дорожка не работала, приходилось держаться рукой за перила, чтобы не промахнуться с тем, когда повернуть. Наконец Гелбрейт остановился на углу мостков, прикурил сигарету, которую держал в зубах, и развернулся к Клинту.

— Что скажете?

В темноте Клинт пожал плечами, но сообразил, что Гелбрейт этого не увидит.

— Несчастный случай, — озвучил он свои мысли. — Даже у меня эта картина стоит перед глазами. Если я правильно посчитал, смерть этого Ласа произошла совсем недавно, где-то месяц назад?

— Примерно, — согласился тот. — Но я не об этом.

— О чем же?

Огненная точка со стороны Гелбрейта несколько раз вспыхнула, прежде чем он ответил:

— Тулуны не едят людей.

Клинт уронил сигарету, но не стал за ней даже наклоняться — в такой темноте это было бессмысленно. Точка сигареты Гелбрейта опять накалилась и погасла, словно была выражением работы мысли.

— Еще ни разу тулуны не позарились на человека, — ровно повторил Гелбрейт. — Они равнодушны к человечине, даже голодные, даже к раненым и ослабленным. Тулуны питаются рыбой и планктоном.

— Но как же тогда этот Лас… Мальчишка ведь сказал, что его сожрали.

— Именно так он и сказал. И я уверен, что дело обстояло именно так, как он сказал. И еще — в бассейне Брендона нет никакой железной двери, если вы помните. Там постройка из полимера над бетонной чашей, ее можно пробить ударом ноги. Этот Лас погиб вовсе не там, где дрессирует тулунов Брендон.

Клинт припомнил двор, в котором они недавно были, и вдруг разозлился.

— Тогда я уже ничего не понимаю, — резко бросил он. — Опять врет? Зачем?

— Зачем? — задумчиво повторил Гелбрейт. — Может быть потому, что не может сказать правду? Потому, что каждое наше слово в этой комнате, да и в других, прослушивается, а движение просматривается? Несмотря на это, он сказал все, что нужно. Ласа убили хищники — это раз, хищников держали где-то в подвале за железной дверью, такой толстой, что понадобился резак для ее вскрытия, — это два. И три — он позвал Дугласа. Как звали охранника, которого мы допрашивали перед Хиотисом? Его звали Дуг. По совокупности деталей можно предположить, что действие разыгралось здесь, на территории центра. И заметьте, у него не было никакой гарантии, что мы поймем его, а не увлечемся картинкой, которую он красочно описал.

— То есть пожелание удачного расследования — это был намек?

Гелбрейт рассмеялся.

— Именно так. У парнишки своеобразное чувство юмора.

— Тогда он ходит по краю, — буркнул Клинт. — Наверняка Хиотис тоже слышал это, а он ведь не глуп.

— Будем надеяться, что Одиссей все же хитрее и знает противника лучше. Помните, что Улисс — латинская версия царя Итаки? У меня есть предположение, что Хиотис не соврал, он действительно присматривает за мальчишкой. Зачем — другой вопрос. Может, из какого-то личного интереса, может быть потому, что ребенка ему поручил кто-то другой.

— Эйб? — ответил Клинт, прекрасно понимая, что ответа на его вопрос не существует. — Кстати, мне тут пришла мысль, что даже ребенку было бы довольно просто столкнуть взрослого человека с бортика бассейна.

— Просто, да, — вдруг согласился Гелбрейт. — Но тогда легче рассказать в красках о взбесившихся тулунах. Кстати, и Брендон, и Мо избегали упоминать имя Ласа при нем, а если упоминали, следили за его реакцией. Похоже, он был мальчику не просто работодателем, а чем-то большим. Возможно, другом. А теперь давайте пойдем ужинать, чтобы не возбуждать подозрений.

Окурок совершил полет по дуге и сгинул в темноте воды, как оранжевый метеор, рассыпающий искры.

Ночной штиль не давал воздуху ни малейшего шанса, поэтому кондиционеры работали на полную мощность. Клинт в темноте вслушивался в жужжание устройства больше часа и понимал, что сон сегодня будет подарком судьбы — мозг не хотел успокаиваться, простыня под поясницей превратилась в ком. И он сдался, включил ночник и взял лист бумаги и ручку. Он не записывал никаких подробностей дела, просто рисовал узоры, но это странным образом всегда успокаивало и помогало.

Самым важным было, конечно, происхождение второго инвестора. Если он урсулиец — это полбеды, но если он викторианец, то это отвратительно. Огромный туристический трафик отследить невозможно, но вряд ли полученный чемодан кредиток светился на таможне. Это либо была контрабанда, либо инвестор не подлежал досмотру. Не подлежат досмотру на таможне только члены правительства и дипломатический корпус, а размер вложений в четверть миллиарда говорил за себя. Можно обратиться за помощью к Расселу и легко выяснить, кто из чиновников высокого ранга пересекал границу Мумбаев в последние полгода.

— И что? — опять спросил он себя мысленно. — Кто-то признается, что получал незаконный доход и не платил налоги? А теперь еще и попал в подозреваемые?

— В свидетели, — поправил Клинта вечный собеседник. — Инвесторов мы исключили из подозреваемых за отсутствием причин.

— Тогда какая разница, кто именно этот махинатор?

Но разница была. Для Клинта она была принципиальной. Если правительственный чиновник прекрасно находит общий язык с мумбайскими уголовниками и даже участвует в совместных проектах, чем тогда он лучше этого Эйба или Хиотиса? И какое право он имеет представлять интересы порядочных людей? Его, Клинта, интересы? Вариант был плох тем, что инвестор мог использовать посредника и сам границу не пересекал. Или посредник каждый раз был новый и не знал, что везет.

Клинт заменил лист на чистый, отбросив предыдущий, изрисованный завитушками вперемешку с вопросительными знаками.

Сайрены. Брендон четко указал направление, с которого напали акулы — справа. Мальчишка заставил его изменить показания на открытое море. И тот же Улисс несколькими часами позже рассказывает им шараду, из которой следует, что акул держали все-таки в Аркаиме, где убили этого Ласа. Кто ему мешал у Брендона сказать правду без иносказаний, если именно он контролировал встречу, как выразился Гелбрейт?

— А потому, — вдруг шепнул ему мысленный двойник, — что контролировал-то не он. Контролировали его. Либо это был Мо, либо на нем были маячки. А может быть, и то и другое. И во время разговора в комнате со стеклом слушали каждое слово, и к Брендону привезли и увезли обратно…

Клинт сел на кровати, закусил зубами авторучку. Что мальчишка такое знает? А если он что-то знает, почему допустили встречу? Сказал бы рыжий, что Улисс уехал на ту сторону материка навестить бабушку, никто не стал бы его искать. Зачем было так рисковать?