Петер Хакс - Фредегунда

Кого ж еще.

Но ты упомянула,
Что в плащ она закутана была,
А ты впотьмах ее не разглядела.

Я знаю, что я вижу.

Нет, Галсвинта.
Ты видела всего лишь то, что знала.

Мы здесь давно стоим уж, госпожа.
Никто чужой не появлялся в зале.
Я думаю, открылась ваша дверь
(Со старыми дверями так бывает),
И некая разгневанная тень
(Ведь тени возникают и у духов
Не реже, чем у разных твердых тел)
Повергла вас в невыразимый ужас.

Но кто пожар в моей устроил спальне?

Ведь ты же опрокинула свечу.
Терпеть я не могу твою неловкость.

Смотрите! Вся она в грязи и в саже!

Она, как крыса, лезет на меня.
Вы зря меня черните, королева.

Так значит, Фредегунда не была здесь?
Ты это говоришь?

Да, говорю.

Вы это говорите?

Да.

И вы?

Я это говорю.

У вас, я вижу,
Свидетели, которым доверять
Должна я больше, чем своим глазам.
И мне приходится просить прощенья.
Я назвала вас только что убийцей.
Не говорю, что не убийца вы.
Я говорю, что вы на этот раз
Убийства не сумели совершить.
Я говорю, что в виде исключенья
Вы не убили на сей раз, убийца.

Довольно, перестань. – Вы со двора?
С чем к нам отряд пожаловал испанский?

Атанагильд…

Отец! Ведь это лучше,
Чем переписка. Я сама – письмо,
Пусть он прочтет меня отцовским слухом.

Пойти за ней?

В том надобности нет.
Они уехали. Атанагильд
(Он ведь и вашим был отцом) скончался.
Какая-то болезнь, недомоганье,
Естественное что-то…

Все бывает.

Гонцы свалили весть об этой смерти,
Как сваливают уголь у ворот.
Они домой с порога повернули,
Боясь, что будет новый их король
Другими избран, под другим влияньем.

А потому вопрос испанский снят.

И с юга нам ничто не угрожает.

Один во Франции владыка.

Хильпрехт.

Вы, королева? Заперты ворота?

Вторая стража дремлет. Время есть.

Ингунда разбудить ее просила.

Вот женщина. Я восхищаюсь ею.
Вы можете со мной поговорить?

Что ж, если надо, я к услугам вашим.

Я хвастать не хочу, но кое-что
В войне идет иначе, чем шло прежде.

Все, все насмарку!

Нет, не все, но много.

Прелестный зайчик, а узор нарушен.
Придется все сначала начинать.

А я б его оставила косым,
Для мальчика сойдет и так, поверьте.

Порядок должен быть. – Согласна с вами.
Да, целым ураганом новостей
Пейзаж счастливый наш опустошен,
И Хильпрехта старинный друг – победа
Коварно к вам и к Зигберту ушла.
Мир с дьяволами-гуннами подписан.
Не отрицаю, мы поражены.

Что ж, не одна моя сестра Галсвинта,
И я богатство привезла сюда.

Вы Гагану приданое послали?

Еще в апреле. Зигберт, хоть спешил,
Но обогнать приданое не смог бы.
И гунна размягченным он нашел.

И все-таки его вы отпустили?
А он был здесь необходим.

Герой мой,
Как вам известно, все решает сам.

Еще одно. Нет сведений у вас
Надежных о проигранном сраженье?

Не так они надежны, как казалось.

Ей-богу, эта ложь была великой.

Для Хильпрехта старалась, как могла.
Хотелось мне, чтоб опоздал он к битве.
Как жаль, что промах моего супруга
Мои труды почти что свел на нет.
Он преимущества не оценил.
Ему бы взять скорее ноги в руки
И что есть сил лететь назад, в Париж,
А он все прохлаждается на Рейне
С Гаганом и со старыми дружками,
Все обмывает мирный договор,
Который он себе в заслугу ставит,
А преданное войско отправляет
В поход на Хильпрехта, в поход за смертью.

На Сене, говорят, потери были?

Стояли наши справа по теченью,
А Хильпрехт, тот на левом берегу.
Река же ныне разлилась на редкость.
Ведь в мае проливные шли дожди,
И столько снега стаяло в горах,
Что волны громоздились друг на друга
И достигали высоты двойной.
Так вот. Голодные герои наши,
Добычу на востоке упустив
И тем сильней стремясь на левый берег,
Ложатся животами на щиты,
Пытаясь вплавь преодолеть пучину.
Но яростный раздувшийся поток
Их жалкие лодчонки сокрушает
И вскоре оставляет на воде
Лишь пару трупов да клочки одежды.
А те, кому святой Мартин помог
На плоский левый берег перебраться,
В прибрежном иле вязнут до колен
И Господу свои вручают жизни.
Так голуби, завязнувшие в глине,
Мишенью служат при отстреле птиц:
Не трогаясь ни взад и ни вперед,
Глядят в лицо неотвратимой смерти,
Не в силах ни бежать, ни нападать.

Бывают и похуже неудачи.

На эту права не было у нас,
Ведь если Зигберт и пробьется к войску.
Как через реку он переплывет?
Там есть один лишь брод. Но им владеет
Коварный Гунтрам, к вам перебежавший.

Коварным вы не зря его назвали,
А мы напрасно верили ему.
Мумол, начальник Гунтрамова войска,
Мне Людвига разбил при Пуатье.
И с конницей своей за ним он гнался
До крепости Бордо и вплоть до Арля,
И там настиг его, и заколол.